ЖИВИ

- А знаешь что! Самое время посмотреть на всё по-другому, перевернуть старое восприятие обычных вещей, снять ожидаемые ответы и вопросы с твоей души, и зашагать новой уверенной походкой, переступая пропасть, и направляясь туда куда хочется, не оглядываясь на фразы из мыслей прохожих и знакомых, и даже друзей и родных, идти, идти, идти так, чтобы солнечные лучи резали страстью и жаром твой лоб, чтобы ветер, рисуя зигзаги вокруг твоего тела, не угасал и не сбивал тебя с этой тропы никогда, идти так, чтобы каждый твой шаг был твоим счастьем и был тобой.
- Да. Наверное, ты прав. Время пришло, то самое время, когда ты наконец понимаешь, что жизнь твоя, и жить её надо самому, именно жить, жить сильнее, чем даже способен любить кого-то, жить так, как невозможно и трудно, но так, как нужно и хочется в самом нутре тебя. Как же жаль, что понял я это так поздно, так совсем не вовремя, у самого края пропасти, вися на одной руке, и чувствуя её бесконечное дыхание внизу. Как жаль…
Он снял прозрачные пластиковые трубки, что уходили маленькими змейками к капельнице, висящей на изящной треноге, так похожей на чугунную вешалку из казённой гардеробной. Надел шлёпки, улыбнулся и, хлопая ими по полу, вышел. Палата смиренно молчала и смотрела ему вслед. Пациенты, смертельно больные, только такие здесь и были, улыбались и радовались за него, встать они не могли, но их души шли с ним рядом и смеялись тому, как безнадёжно глупо было прожито всё то, что даровано нам в этом мире.
Он вышел, растворился среди озабоченно сумасшедших людей и, словно смеясь над ними, раскрыл свои крылья, взмахнул раз, два, и исчез, и только пыль поднялась от ветра его перистых рук и оцарапала щёки прохожих.
- Сергей Андреевич, скорей, скорей. У четвёртого пациента из второй палаты остановка сердца. Да, скорей же вы.
Врач влетел в палату и сразу приступил к реанимации. Щёлкали жизнью его движения, дёргался ток, но смерть улыбалась, издавая глупые ехидные смешки. Но вдруг, едва слышно, чуть заметно, аппарат пискнул раз, два, три и дальше всё увереннее и всё живее. Сердце застучало и нежный вздох пациента затянулся спёртым воздухом больницы.
- Слава богу… - вытирая крупные капли пота со лба, почти беззвучно произнёс врач.
- Я хочу жить – мило и тихо прошептал пациент, раскидывая свои девственно прозрачные глаза по стенам и лицам соседей.
- Да, и живите, господи, живите, – теперь уже громко и чётко сказал врач, – только хорошо живите, хорошо.
- Да. Я знаю. Только хорошо, только хорошо, и я знаю, как это - жить хорошо – пациент повернул голову в сторону старого больничного деревянного окна и аккуратно улыбнулся.
Небо покрывалось облаками и укутывалось вечерним сумраком, маленькие капли дождя шелестели по листьям деревьев, ветер дул, поднимая пыль и снимая маски с прохожих на улице, царапая их щёки, и пряча их лица от жизни.
SH