Онегин - студент

(Неоконченный роман в стихах)

Глава 1
I
У Пушкина младой повеса,
Такой чудной, что просто жуть.
(как будто вышедший из леса)
Со слов о дяде начал путь.
О нем н долго распинался,
Что, наконец-то, тот скончался,
От счастья руки потирал
И бранных слов не выбирал.
Так вот, забудем про такого.
Его читали мы не раз
Его зубрить учили нас,
Вообразим себе другого.
Что он – студент, себе представь
И в дальний путь его отправь.
II
Итак, студент Онегин Женя!
Учился, скажем, года два,
И заслужила уваженья
Его большая голова.
Он был студентом по призванью,
Имел он страсть к образованью.
Хотел науки он постичь
И очень многого достичь.
Рабочий день все сутки длился!
Он утром в семь часов вставал,
Немного физики читал
И на занятия стремился.
На каждой паре отвечал,
У всех пятерки получал.
III
Домой вернувшись, пообедав,
Садился Женя, брал тетрадь –
О новой формуле проведав,
Не мог ни пить, ни есть, ни спать,
Пока совсем не разберется,
откуда в ней и что берется…
потом тетрадь он закрывал
и книги умные читал.
Читает три статьи из Маркса,
Их конспектирует, и вот
Проводит сложный он расчет –
За сопромат наш Женя взялся.
Потом линейка, карандаш…
Учился, в общем, Женя наш.

IV
Мы все учились понемногу,
И где-нибудь и как-нибудь.
Однако шли со всеми в ногу,
Не выделяясь чем-нибудь.
Но, хоть учился наш Евгений,
Не получал он наслаждений
От обученья никогда.
Скучал на парах он.
Не выражайте удивленья,
Хоть любопытен и умен
Был Женя, но не видел он
Глубоким знаньям примененья.
И вот поэтому науки
Учил он просто так, от скуки.
V
Он много знал и много видел.
Он много классики читал.
Врагом он люто ненавидел,
Хотя, каких врагов - не знал.
И где-нибудь найдя цитату,
Писал в тетрадь, поставив дату.
Сумел цитат он тех собрать,
По-моему, тетрадей пять.
Он знал семь тысяч анекдотов,
Он их рассказывать любил
И обязательно острил,
Друзьям рассказывая что-то.
Писал в газету эпиграммы…
Такой уж дар от папы с мамой.
VI
Теперь позволю отступленье.
Хочу вниманье задержать
На том моральном преступленьи,
Какого нужно избежать.
Ведь классик наш в своем романе
Привлек читателя вниманье
К проблеме пары женских ног.
(Ах, Александр, ну как ты мог!)
Мол, ножки те, две штуки сразу,
Так хороши, мол, то да сё….
И это ведь еще не всё!
Он сексуальной той заразе
Отдал страниц четыре – пять!
И как же стыдно их читать
VII
Нам, что летают на ракетах,
Рукопожатья знают страсть!
И чужда нам в романе этом
Та разлагающая часть.
Пусть Запад дикий, буржуазный,
Смакует строки те в экстазе,
А мы живем, поверьте мне,
В цивилизованной стране!
А ноги, что же, только средство,
Чтобы ходить и бегать что б.
Часть тела ноги, как и лоб.
Мы это твердо знаем с детства.
И впредь, на ног упоминанье
Не будем обращать вниманье.
VIII
Мы отвлеклись. Как только дядя
Отдал концы, Евгений вдруг
Решил попробовать в общаге
Хоть как-то скрасить свой досуг.
Мол, веселее там живется,
И оппонент всегда найдется
Для споров, диспутов и ссор.
А так как на решенья спор
Наш Женя был, то очень скоро
В общагу пропуск получил
И общей жизнию зажил.
Стал частью общего узора.
Эх, Женя! Скор твой переезд,
Но и общага надоест.
IX
Сперва все было непривычно,
И общий газ, и поздний сон.
Но жизнь бежала, как обычно
И вскоре привыкать стал он.
Потом все как-то надоело,
Поблекло все и побледнело,
Все опостылело ему.
Все эти «Что?» и «Почему?»
Всех тех, кому решал задачи,
Их крики, шум, ночная брань.
(А тут вставать в такую рань!)
От злости Женя чуть не плачет…
Потом к чертям всех посылал
И уваженье потерял.
Х
Онегин жил со всеми в ссоре,
Но все ж студент примерный был.
(И между прочим, в комсомоле
Он взносы вовремя платил!)
Ах ты, студенческое братство!
(в конце главы хочу признаться),
Тебя я искренне люблю!
Я для того все говорю,
Чтоб показать различье с Женей.
Чтоб критик не сказал какой:
«Похож на автора герой!
Его, канальи, отраженье!»
Мне что, другого
дела нет,
Лишь свой описывать портрет?

ГЛАВА 2
I
Общага, где скучал Евгений,
Была, увы, подобна всем
Аналогичным заведеньям
В России средней полосе.
Скучал, грустил, хандрил Евгений,
Как тот хромой английский гений,
Который тем известен нам,
Что им написан «Дон Жуан».
Соседи, как и подобает,
Успели осудить его:
«Для нас не сделал ничего!
Задач он наших не решает!
И водку литрами не пьет.
Какой-то странный…Идиот!»
II
Но как-то раз Владимир Ленский
Вдруг к Жене в комнату зашел,
И после дружеских приветствий
Сказал: «Я жить к тебе пришел!
Мы заживем с тобою чудно,
При уваженьи обоюдном.
Прекрасен будет наш дуэт.
Ведь ты философ, я – поэт.
Мы спорить будем по полночи…»
«Вот это – боже упаси!»
«Тогда хотя бы до восьми,
Раз до двенадцати не хочешь!
Плевать на всех! Мы и вдвоем
С тобой прекрасно заживем!»
III
А над вам сказать, что Ленский
Был полурусский человек.
Второю половинкой сердца
Он – то ли немец, то ли грек.
В домах, где Ленский появлялся,
Он очень сильно выделялся.
Он не такой как все, другой!
Соплей не вытирал рукой!
Умел он есть ножом и вилкой!
И дочерям своим тогда
Твердили мамы: «Вот так да!
Ты приглядись к нему, Людмилка!
В семье проявится всей мощью…
Ему была б я славной тещей!»
IV
Но Ленский умный был и даже
Не помышлял о свадьбе он.
Причем, навряд ли, прямо скажем,
Он был когда-нибудь влюблен.
Зато писал стихи лихие,
Про снег, про дождик и такие:
«Я свет включил. Пришел февраль.
Мой чай остыл…и очень жаль!»
Он Гейне, Шиллера и Гёте
Умел читать без словаря.
Второго, честно говоря,
Такого вряд ли вы найдете.
Любил романтики шалаш…
Такой вот был Владимир наш.
V
А так как лишь один Евгений
Мог оценить его талант
Без повседневных заблуждений,
То с ним дружить он был бы рад.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень,
Похожи в разности своей
На этих будущих друзей.
От делать нечего Евгений
И Ленский меж собой сошлись
И шаткой дружбою срослись,
На мыслей плюнув расхожденья.
Закон из физики гласит,
Что минус к плюсу лишь спешит.
VI
И споров! Сколько было споров!
На каждый день по десять штук.
О прогрессивках прокуроров,
Об актуальности наук,
О неопознанных объектах,
Что появляются нередко.
В Москве, на улицах своих
Уж не проехать из-за них!
Но больше спорили о девах.
Об очень славных и плохих,
О добрых, скромных и таких,
Что в мир с надменностью глядели.
Сказал однажды наш поэт:
«Увы, без женщин жизни нет!»
VII
Немного раньше мы соврали,
Сказав, что Ленский не любил.
Он был влюблен, и пасторали
Своей возлюбленной дарил.
Они с младенчества дружили,
И по соседству в юность жили,
Он с детства был в нее влюблен,
Ее красою опьянен.
В общаге той же проживала,
В такой же комнате жила,
Гостеприимною была –
На чай Володю приглашала.
Почти все время улыбалась.
На имя Ольга отзывалась.
VIII
Она жила с сестрой, Татьяной,
Девицей дикого ума.
Была чудной и даже странной
До чрезвычайности она.
Хозяйка славная их мама,
Хотя и несколько упряма.
Весь дом держала на себе
И не противилась судьбе.
Папаше служба лишь по сердцу,
Он на курей хотел плевать.
Желал до смерти воевать…
Его могилу видел Ленский:
«Димитрий Ларин, братцы, тут
Нашел последний свой приют».
IX
Итак, сестра звалась Татьяна!
Ты удели вниманье ей,
Так как в строках сего романа
Встречаться часто будем с ней.
Мечтала быть красою группы
(Одно лишь это очень глупо!),
Хотела жизнь как песнь пропеть,
Во имя долга умереть!
О людях добрых и хороших
Любила повести она.
И тут уж было не до сна,
Она читала даже ночью.
Попался б в жизни ей такой,
То стала б вмиг его женой!
Х
Кто может точно мне поведать,
Что ждет нас, всех живущих, впредь?
Неужто то же, что и дедов –
Прожив немного, умереть!
Лет через сто (дай бог такое),
Стихи, написанные мною,
Найдет какой-нибудь мужик.
Он весь от смеха задрожит
И скажет: «Вот что удивляет –
Он время тратил на стихи!
Они, быть может не плохи,
Но всеж на гения не тянут.»
Мой прах для смеха он найдет,
С могилы мусор подметет.

Глава 3
I
«Куда!? Уж эти мне поэты!
Володька! Ты куда опять?»
«Спешу я к Лариным к обеду
И не желаю опоздать».
«Мой друг, на что это похоже?
Обед у Лариных!» «Так что же?»
«Не думал я, что так ты глуп!
Есть этот пошлый рыбный суп,
Который без конца готовят
Уже подряд четвертый день…
Серьезно, Вовка, как не лень?
Там в разговорах пустословят.
Лишь про любовь одну твердят
И томно на тебя глядят!»
II
«Ты зря их так ругаешь, Женя!
Тебе давно пора бы знать –
Я отношусь к ним с уважением
И не позволю оскорблять.
Что до супов, (добавил Вовка),
То это лучше, чем в столовках
Хлебать какую-то бурду.
Потом договорим, иду»
«Постой! Послушай, а ты можешь
Меня с собой туда сводить?»
«Конечно, что тут говорить…
А суп хлебать ты ихний сможешь?»
«Да потерплю уж как-нибудь!»
И двинулись ребята в путь.
III
Вернувшись в комнату в двенадцать,
Онегин Ленского спросил:
«Володька, стыдно мне признаться,
Но я, увы, не уяснил,
Которая из них –ОНА?
Твоя богиня?» «У окна
Все время Оленька сидела…»
«И ты в нее?,, вот это дело!
Глупа, кокетлива, ей богу,
В душе грязна, поверь мне, брат!
Как этот низменный асфальт
На этих низменных дорогах!»
Надувшись, Ленский отвернулся
И в сон глубокий окунулся.
IV
Онегин, кстати, был замечен.
И в женских комнатах слушок
Был в дни те смутные отмечен,
Что он – Татьянин женишок.
Сперва Татьяна отпиралась
И лишь смущенно улыбалась,
Потом задумалась она,
И наконец, лишилась сна.
Читатель милый, не забудь,
Что о любви она читала,
Всю жизнь о рыцаре мечтала,
Душа ждала! Кого-нибудь…
При виде Жени будто стон
Издало сердце: «это – ОН!»
V
Теперь о нем лишь и мечтает,
И разговоры лишь о нем,
И книги о любви читает,
И вся от чувств горит огнем.
То Дездемоной представляясь,
То Маргаритою являясь
В своих мечтах сама себе,
Татьяна вверилась судьбе.
В мечтах Евгений как Ромео-
Галантный самый кавалер
И всем любовникам пример,
Ну, просто парень из новеллы.
Мечты такие так опасны…
Но все же, как они прекрасны!
VI
И все беда, что в тех романах
Герой и честен и умен,
Не унижается в обманах,
И благороден и силен.
И кто же выдумал такое!
Нет бедной девушке покоя!
Ей Женя видится во сне
С мечам, с букетом, на коне!
И бьется он за честь Татьяны,
Вот меч короткий обнажен,
А вот противник поражен,
Но только сам серьезно ранен!
Потом она его спасет
И замуж за него пойдет!
VII
Какая дикость, право слово!
Когда б я прозою строчил,
То я бы более сурово
Романы эти обличил!
С тоски с ума Татьяна сходит.
И вот из комнаты выходит,
И не отдав себе отчет,
Куда глаза глядят, идет.
На вахту Таня забредает,
Вахтерша ей старинный друг-
Проводит часто с ней досуг
И все дела свои бросает.
Всю ночку длинную не спит,
С вахтершей Таня говорит:
VIII
«А ну, скажи мне, баба Фёкла,
Влюблялась?..» «Таня, что с тобой?
Помилуй, ты красна, как свёкла!..»
«Так ты влюблялась молодой?»
«Так вот о чем ты… Знамо дело...
И на парней вовсю глядела,
И целовалася с одним…
Да все развеялось, как дым.
Сослали их. И за другого
Пошла я, чтобы не стареть
И в старых девах не сидеть».
«Как! Без любви?» «Так что ж такого?
Хоть без любви, да с мужиком.
Спасибо богу и на том!
IX
Да ты, Танюша, простудилась!
Вон как красна и вся горишь!»
«Ах, хуже, хуже! Я влюбилась!»
«Танюша! Что ты говоришь»
«Влюбилась, правда, мочи нет!»
«Ну, а в кого?» «Пока секрет.
Подай мне ручку» «Для чего?»
«Письмо составлю для него!»
И, сев решительно за стол,
Набравшись силы и отваги,
Листки исписанной бумаги
Бросает, комкая, на пол…
Письмо написано уже.
В нем все, что в Таниной душе.
Х
Я знаю женщин очень многих,
И отношусь прекрасно к ним.
Средь них бывают недотроги
С высокомерием большим.
Есть просто-напросто кокетки.
Они лукавы к нам нередко-
Лишь чуть надежду подадут
И, раззадорив, убегут.
Татьяна наша простодушна,
И тем отчаянно мила!
Она, увы, не поняла,
Чем рисковала…Как ей душно!
Как бьется сердце у нее!
Вот предо мной письмо ее:

Письмо Татьяны к Онегину.

Я вам пишу. Чего же боле!
Дожилась, нечего сказать.
Я – человек без силы воли
И больше не могу скрывать.
Ты сделал низменное дело –
Исчез и душу растравил.
Когда б ты чаше к нам ходил,
Я б не писала, утерпела.
Но ты философ одинокий
И ценишь разговор глубокий.
У нас же – тряпки да любовь…
Но растревожил ты мне кровь!
Уж лучше б мне тебя не видеть
И о тебе совсем не знать!
А то и вовсе – ненавидеть!
Чем так, как я сейчас, страдать!
И кто-нибудь другой, возможно,
Моим бы был… Нет, невозможно!
Какой тут может быть другой,
Когда я вся полна тобой!
Еще совсем тебя не зная,
Тебя я видела во сне,
Тогда совсем не понимая,
Что рыцарь мой приснился мне!
Тебя увидев, поняла я,
Что прямо из моих желаний
В мою ты комнату зашел,
Ко мне с улыбкой подошел!
Остановлюсь на этом месте.
Письмо закончу я свое.
И прямо в руки тв… вашей чести
Я сердце отдаю мое!

XI
Озноб Татьяну бьет с испуга.
И вся бела, как торт в муке!
Вахтершу, преданного друга,
Завет, письмо держа в руке:
Вы всех тут знаете студентов.
Снесите же посланье это
О. Е... Вы знаете его?»
«Да ты, Танюша про кого?
Стара я стала и тупая…»
«Да про Онегина, мой бог!»
«Знаком! Он как-то мне помог…»
И Фёкла, старчески ступая,
Посланье Танино несет,
А Татя приговора ждет.
XII
Ответа нет. А дни летели.
Вдруг Ольга (милый человек)
Спросила Ленского меж делом:
«А что Онегина все нет?
Он нас забыл?» «Забыл? Он? Что ты!
Сегодня вечером придет он».
Тут Таня испугалась очень
И вышла, будто, между прочим.
К окошку лоб прижав на кухне,
От страха Таня вся горит.
Вдруг обернулася – стоит 
Онегин сам и смотрит сухо.
Он ей сказал, глаза прикрыв,
Но стоп! Устроим перерыв!

Глава 4
I
Чем меньше женщину мы любим,
Чем больше равнодушны к ней,
тем мы сильней в ней зверя будим.
Я сам будил таких зверей.
Писать я взялся – буду краток.
Один огромный недостаток
Не терпят женщины. Когда
Ты равнодушен к ней – беда!
Тогда различными путями,
Кокетством, танцами, игрой,
Обворожит она собой,
Гореть заставит в сердце пламень
И бросит… Мучься в наказанье,
Что не оказывал вниманья!
II
Но это женщины постарше,
А Таня, что же, лишь дитя!
И жизнь свою наполнить фальшью
Не может девочка шутя!
Выходит, искренне писала,
И веры, пониманья ждала,
И написала не греша,
В письме ведь – вся ее душа!
Так поздним вечером Евгений
Во тьме, задумавшись, сидел,
В стекло оконное глядел
И был в плену своих сомнений.
Давно потухла сигарета.
Он даже не заметил это.
III
Когда б письмо ему писала
Другая девушка, из тех,
Которых так вокруг не мало,
Он поднял бы ее на смех.
или решил, что это – шутка,
подколка, розыгрыш и утка.
Но Таня! Господи ты мой!
Да что ж ты делаешь со мной!
Неделю маялся Евгений.
Валились вещи все из рук.
Потом нашел простое вдруг
Проблемам всем своим решенье.
Он объясниться к ней пошел,
На кухне к Тане подошел.
IV
Минуты две они молчали.
Потом Онегин закурил
И, нерешительно сначала,
С Татьяной он заговорил.
«Я получил письмо, Танюша,
Теперь же ты меня послушай.
Я буду резок, может быть.
Прошу за то меня простить.
Я не хочу тебя дурачить,
Не буду дружбу предлагать.
Но я не мог предполагать,
Что столько для тебя я значу.
Встречались мы с тобой лишь раз,
И обменялись парой фраз.
V
Наверно, Ленский, ваш приятель,
Меня по дружбе расхвалил.
К примеру, ляпнул, что создатель
Меня талантом одарил.
Что сердце у меня огромно,
И огнедышаще, как домна.
И что широкая душа,
А недостатков – ни шиша!
Ты откровенное посланье
Передала мне, не тая.
Отвечу этим же и я
Так вот тебе мое признанье.
Раскроюсь весь я до конца,
Не скрою своего лица...

(на этом рукопись обрывается)