Они как будто говорили

Голдит приёмник, дождь грохочет.
Беседа битый третий час.
Он как всегда в понятьях точен.
На мокром месте её глаз.
Претензии, конфликты, ссоры,
и обвинения во всём,
что было прожито за годы;
теперь из них кто рушит дом…

Она кричала на износе –
жестокость вся его виной,
а он сидел как на допросе,
не узнавал души родной.
Она в истерике замолкла,
потупясь взглядом в потолок,
а он не мог собраться толком,
за нею следом сам умолк.
– Не думала, что мы когда-то
нить понимания порвём.
И точки нету той возврата,
в различных мы мирах живём.
Ты сам себе, как ветер в поле,
гуляешь. Хоть бы иногда
заботу проявлял бы, что ли,
и жизнь не стала бы вода…

Ему так дико было слушать
о чувствах злости и обид,
что он с лицом почти бездушным
ей бросил: «Я по горло сыт.»
Ему, как сильному мужчине,
в любви и нежности нужда.
Не получив, искал причины
прийти позднее, чем всегда.

А сын за стенкой молча пряча
всю боль родительских измен,
смотрел на дождь, тихонько плача.
Ему недавно было семь.
Казалось, больше понимает
душою чистою своей,
что никого не занимает, –
от этого еще больней.
Украдкой слушал как стыдили
друг друга напрочь погубя.
Они как будто говорили, –
но каждый только для себя.