Нетленное вино. Стихи об искусстве, все 3 части

Часть 1

*   *   *
Напиться бы мне, братцы,
Нетленного вина,
Таинственных вибраций
Испить душой сполна,
Чтоб мог я ухватиться
За спицу колеса –
С лучами солнца взвиться
В седьмые небеса,
В верховные пределы,
Где излучают свет
Глаза Пречистой Девы
На мой греховный след.
В блаженство песнопений
Я весь бы мир поверг!
Но скользкие ступени
Меня ведут наверх

1980 г.

*   *   *
Я верю, ты придёшь ко мне,
В уединенье песнотворца,
Не в нимбе, что на полотне,
А в зареве земного солнца!
 
Я слышу твой поющий шаг
В шуршанье белом снегопада,
В щемящих душу при ветрах
Скрипящих ветках, в шуме града,
В оконном звоне сквозняка,
В стенании дождей нещадных,
В соседском лязге верстака
И в ржавом скрежете парадных...

Я жду твой благостный приход
Из пестроты многоголосья.
Взрастут на нивах моих нот
Твои, о Музыка, колосья!

1979 г.

*   *   *
Я в шипящих бокалах искал
Свои первые гимны закату,
В листопады ронял мадригал,
Звуки грустно летящих стаккато...

И зимой, когда греет лишь хмель,
Я не знал, что хрустальное пенье
Мне сулит голубую капель
И предвечную тайну цветенья.

Я теперь отдаюсь новизне,
Обещающей брачные всходы.
Я хочу говорить о весне –
О пречистой невесте природы.

1978 г.

*   *   *
Играют музыку свою
Твои порхающие пальцы.
Но похоронным маршем вальсы
В моём расстроенном строю.
Я так хотел вплести в свой стих
Забытое в неволе слово,
Что умереть почти готово!..
Кому дано его спасти?
Застряло слово в сплаве губ
И не успело в звук прорваться –
Убитый смехом плач паяца,
Фанфары онемевших труб...
В руках твоих горят костры -
Клавиатуры блеск победный!
Как зов «спасите!» безответный,
Любовь осталась вне игры.

2-е сентября 1978 г.

*   *   *
Театр погорел... Крах глобальной идеи!
Таланты, поклонники – в небе давно.
Наскучила трагикомичность затеи,
Как некогда голые звезды кино.

Все маски свои возвратив Мельпомене,
В развалинах цирка юродствует Жизнь:
Стоит, лицедейка, одна на арене,
Гнусаво смеясь, на косу опершись.

31-е августа 1978 г.

ПОСЛЕДНИЙ РЕПРИЗ

Кто научил так шутить дурачину?
«Я – человек! Буду им до конца.
Я шутовскую сбросил личину.
Не узнаёте лица?..»

Цирк разразился дьявольским хохотом.
Свет всех софитов исчез.
Смолкло безумие.
Шёпотом кто-то там
Крикнул под куполом:
«Бес!..»

Около рампы упал он… И рядом
Вдруг увидал их в мерцанье огней.
Смерть в тот же миг одурманила ладаном,
Ладаном злобно смеющихся фей.

17 мая 1979 г.

*   *   *
Зря жду... Она, конечно, не приедет.
Зачем ей эти шутки-неглиже?
А старый клоун об успехе бредит,
Забыв, что вышел из игры... Уже
Давно и безнадежно... Неуклюже
Кривлялся перед зеркалом арен,
Свои репризы для толпы утюжа,
Не признавая в жизни перемен.

О, если бы она преодолела
Сомнение! – его я сам внушил...
Душа, увы, не безупречней тела:
Ей тоже часто не хватает сил.
Где обрести уверенность отныне?
В театре ойкумены каждый день
Миражные оазисы пустыни
Нам бутафорскую даруют сень...

Нет, нет... Она вернётся, я надеюсь,
В нечаянную выдумку мою.
Острить придётся снова лицедею
И сочинять репризы на краю
Житейской пропасти... Как надоела
Игра – перед зеркальной чистотой!
Так обнажись беспомощно, как тело,
Душа!.. Вдруг ты сестра души святой?

Март 1982 г.

В АФИНАХ

Акрополь взяли «чёрные полковники».
Как знамя, водрузили свой сапог.
Смеясь, пророчат древние смоковницы,
Что хунта скоро свой износит срок

«Лечу в Москву… Проездом… Вот мой паспорт.
Где ночевать мне? В аэропорту?..»
«В отеле вы нам менее опасны», -
Шпик улыбается, а лоб его в поту.

В гостинице я дал обет смирения,
Бутылку виски менеджеру дал…
И был отпущен в город: без сомнения –
Лишь совершить туристский ритуал.
.
Поклон акропольским, увы, руинам...
Гипнотизирует сей нынешний разор.
Здесь фотокамеры по мраморным сединам
Стреляют объективами в упор.

От рук паломников не спрячутся осколки,
Ведь каждый камешек - бесценный сувенир.
Пусть полежит у честолюбия на полке
Кусочек антики: в нём целый мир!

Среди колонн бродил я, недоволен!
По полированным ступенькам я шагал...
Завоза не было в тот день с каменоломен:
Зазря я камешки под фризами искал.

Лишь Полиаде ничего не надо.
Тем более – туристского зевка.
Похоронила всех богов Эллада.
Проездом – я, полковники, века…

1972, 1980 гг.

ОДИНОКИЙ ПЬЕРО

Дрожит стена от красок Пикассо.
И в голубом и в розовом мерцанье
раздвоились все лики в отрицанье
реалистических красот.

Глядит на нас (и в профиль и анфас)
один, какой-то третий, глаз.
Им проникает в мир слепец Пьеро,
уныло опершись на стойку в баре.

На сцене Арлекин, он с Коломбиной в паре
на мир глядит зрачком павлиньего пера.
Пьеро!
Она была твоей,
                твоей была вчера!..

Рассыпалась стена холста
с осколками гримёрного зерцала…
Живой осколок — голубь — сел устало,
на кончик опершись хвоста.

Март 1979 г.

*   *   *
Ни мертвой, ни живой природы – только
Намёк: её черты и внутренний настрой,
От целого таинственная долька, -
Так солнце светит в капельке простой.
Палитры диссонанс холсты терзает,
Чтоб демоничный ритм над красками парил.
ПолОтна ярость линий разрезает,
А яркость пятен бьёт огнём горнил.
Текут, взрываются, толпятся ноты;
Ф              й, знаком равенства =
                ступенькой стих;
  и         о               
     г    р
        у
Паденья в ад, до озаренья – взлёты;
Всех измерений жизни сдвиг и стык...
Что, как, зачем – всё важно, чтоб точнее
В магическом ключе гляделось полотно.

А между строк читается яснее,
Когда за окнами уже совсем темно.

Март 1979 г.

В МУЗЕЕ

Устроен странно вещный мир!
(От слова «вещи», а не «вечный»).
Разбитый глиняный потир
Невеждам всё равно что ветошь.

Но взор мудрейшего Хайяма
Узрел в гончарной куче хлама,
В безмолвных черепках кувшина
Бедро раба и череп хана...

А разве ложно то, что вещи
Над человечеством царят?
В них руки смысл вложили вещий:
Творцы над миром власть творят!

И всё же путь прогресса горек,
Тому свидетельство – музей:
Неолитический топорик
Стал острой сталью палачей.

10-е декабря 1978 г.

*   *   *
Протри глаз, Циклоп-Человечество!
Вокруг произвол цивилизации.
Прогресс (в гроб Его величество!)
Производит эрзацы.

Поэты пробуют свои силы
                в стихах-мини,
В стиле ши или цы,
                хокку или танка.
А желтолицые
             смертники
                прут – на мины,
Прокладывая путь – танкам!

Затерялись в джунглях храмы и пирамиды,
Алтари затонули в песках пустыни...
От какой же такой обиды
Человек покидает святыни?
               
Март 1979 г.


Часть 2

*   *   *
Здесь вся обстановка – живой натюрморт.
Цветы (иммортели) в богемском стакане,
Картины о подвигах рыцарских орд,
Пейзажи... Такие найдешь только в раме!

Патетика патин и чернь серебра,
Хрустальное пение, блеск самоваров,
Ряды фолиантов под палыми бра,
И впалые щёки, и тень окуляров...

Зашторены окна от солнечных брызг.
Что скрыто в следах чернокнижца-графита?
Бесплодная завязь и вязь алфавита?
А может, шедевр? Поэтический риск?..

Заблудшей овцой бродит стих на безлюдье.
Затеплится мысль – обожжёт и... солжёт.
Слова, как дела, не сулят вечных льгот.
А слава сродни смыслу всех словоблудий.

Всё прошлое здесь!.. Из музейных веков
Глядят на ценителей эти картины:
Когда-то – «поделки богемной рутины»,
Теперь – «вдохновенная кисть мастеров».

...Увяли цветы на фасадной куртине.
Пейзаж облинял, стал как серый бетон.
Из чёрного хода доносится стон:
Спускается раненый рыцарь... с картины.

1979 г.

*   *   *
Воздух тяжелый и хмурый.
Серым, сырым тротуаром
Топал мужчина понурый,
Тяжко дыша перегаром.

Плюнул потухшим огрызком
В мимо прошедший автобус:
Грязью водитель обрызгал...
- Чтоб тебе дали... антабус!

Он ускоряет походку,
Полон тревог, бедолага:
- Скоро откроют... На водку
Не было б только аншлага!..

У магазина толпища.
Дверь винотдела открыта.
Лезет он, глазками рыща:
- Где ты, моя Маргарита?

Здесь она!.. Старая сука,
С носом, как выжатый фаллус.
Тарой набитая сумка...
- Здесь я – твой любящий Фауст!

...Жизнь износилась, как риза
Модного в бытность фасона.
Бывший актёр и актриса.
Лучшие роли сезона.

19-е апреля 1980 г.

ПЕСНЯ СТАРОГО АРТИСТА

В моей душе запела боль...
Не стал смычок я канифолить.
Но не виню я канифоль -
Мне просто скрипку жаль неволить.

Ведь пальцы уж давно не те,
И слух предпочитает ныне
Один минор... Вы помните?
Меня дразнили: «Паганини!»

Судьба прислала мне конверт.
Читая, прячу я улыбку:
«Жизнь - недоигранный концерт.
Но не вините в этом скрипку».

1980 г.

ХРАМ СВЯТОЙ РИПСИМЕ В ЭЧМИАДЗИНЕ

Облик церкви печальный и строгий.
Потемнели все стены и свод.
Здесь, у врат, на священном пороге
Не толпится, как прежде, народ.
В суете позабыли святую,
Ty, чьим именем храм наречён,
И старинную правду простую:
Кто не помнит родства – обречён!
Но не зря виноградные кисти
На стенах изваял чудодей.
Это символ отраднейших истин,
Что взрастил сам Христос для людей.
Возвращаются к жизни святыя.
Из камней вырастает лоза.
Не засыплет земная стихия
Обращённые к небу глаза!
Там, где слёзы – в Москве ли, в Париже,
В Ереване иль на Колыме, -
Ждут тебя, поскорей приходи же
С виноградной лозой, Рипсиме!

1979 г.

АКРОСТИХ В ЧЕСТЬ М. П.

Маэстро, верю, ты способен
Играть и на прутках плетня,
Хотя рояль вполне удобен
Аккордами пленять меня.
И пусть в отличье от Ирины
Ловлю я шарм твоей игры,
Увы, лишь с помощью старинной
Пластинки, что звучит с иглы.
Люблю и форте я, и пьяно:
Едва заслышу твой аккорд,
Тотчас забуду звон стакана;
Нектар в нём, правда, первый сорт.
Ей-ей, и с музыкой комфорт!
В восторге трезвом от оркестра
Ура кричу тебе, маэстро!
Соперник муз, игра – твоя!
О, как мы за успех твой рады!
Родные, близкие, друзья –
Общеизвестные фанаты.
Кому обязан ты судьбой?
Любимейшим отцу и маме,
Единоверию меж вами,
Творцу, - да будет Он с тобой!

14 апреля 1997 г.

*   *   *
Их тоже прельщает японская тема.
Не столько театры кабуки, ноо…
Скорей «Баттерфляй» иль «Мадам Хризантема»
и гейши, конечно, но… без кимоно.

А боле всего японисты горазды
на «Хонды», «Ниссаны», «Тойоты» и «Мазды»,
на «Сони» и «Саньо», «Хитачи» и «Айва»…
Для субинтеллекта нет большего кайфа.

9-е июля 1991 г.

*   *   *
Ухватись за мажорные струны
И до самого неба звени,
Чтоб на тучах играли перуны,
Как на скрипках, все грозные дни.
Лучом солнца над нотами радуг,
О, Маэстро,  взмахни – да смелей!
Чтоб царил гармоничный порядок,
Светомузыкой Землю залей!

18-е ноября 1983 г.

ПЕРЕД КАРТИНОЙ МАТИССА "РОСКОШЬ" (ЦЕНТР ПОМПИДУ)
               
                Ж.Г.
Мир вдохновляется священной красотой!
Художник женщину боготворит в картине.
Как полагается влюблённому мужчине,
Склонился он пред женской наготой.
В ней величавость смотрится и нежность,
И та, исполненная тайны, безмятежность,
Что страсти гордые смиряет добротой.
И мне позволь перед тобой склониться
И женственностью светлой озариться,
Чтоб мог блаженно вдохновиться, как святой.

2007 г.

*   *   *
Оскал искусства! Чудо! Сила!
Да! Челюсть лошади из «Герники» красива!
Так улыбается бессмертье Пикассо.
А мне поймать бы хоть Пегасика… в лассо!..

В. М., СОЛИСТУ ОПЕРЫ В Г. ДЕТМОЛЬД (ФРГ) 

О, бас великий! Ты отныне
Стал эмигрантом, - русский бош!
(Прости за брань). Ты и в помине
Теперь не будешь слыть как «бомж».
Известно всем, что дело - в шляпе!
Спорится ж дело лишь под ней.
С умом и сердцем пел Шаляпин,
Душевней всех и всех умней.
Как он, за труд бери в уплату
Не токмо тыщи, - даже цент.
Но в пенье пусть для нас в усладу
Расейский слышится акцент!

26 декабря 2001 г.

ЗНАКОМОЙ КРУЖЕВНИЦЕ НА ПАМЯТЬ

Хоть и в разных мы концах,
Но одно  у нас в сердцах.
Мы на кружеве цветы –
Я и ты – для красоты.
Нет сомнения и в том,
Что в плетении цветном
Есть сокрытая от глаз
Нить, связующая нас.
Хоть и в разных мы концах,
Но одно у нас в сердцах –
Красота! – ей жить с людьми,
В ней Любовь цветёт и мы.

1995 г.

*   *   *
Да, он всего лишь «подражатель».
Кому?.. Нет, не таким, как ты.
Он, подражая, продолжатель
Таланта чистой красоты!

В твоём он мнении «вторичный»,
Как отражённые лучи.
Но свет есть свет, равно первичный –
Зерцала, солнца иль свечи.

Что значит «Не оригинален!»?
Чужд модернистской суете?
Remember Newton’s apple fallen*
Да! Гениальность – в простоте!

*Вспомни упавшее яблоко Ньютона (англ.).

13-е января 1999 г.

*   *   *
        …искусство, поставившее себе целью
        поставку потех для богатых классов…
        есть не что иное, как проституция.
                Л. Н. Толстой

Ну, кто ещё готов их развлекать –
балованных судьбой детей мамоны,
умельцев стричь преступные купоны
и где попало прибыль извлекать?

Пусть шоу музыкальных недоносков
ввергает их в экстаз или оргазм
от повторения все сорок раз
одной и той же фразы подголосков.

Овации что гром средь бела дня,
и визг, и свист – под эти звуки муки
ввысь исступлённо фаны тянут руки,
как грешники из адского огня.

А то пускай и киносупермены
с плеядой звёзд из сексуальных сект
дрочат им импотентный интеллект,
чей пунктик – курс валютного обмена,
а может, даже гольф иль казино,
а может, пляж в какой-то новой Ницце,
иль вкус исконно аппенинской пиццы,
иль истинно шампанское вино...

Мне всё равно! Кайфуйте и плодитесь,
икру мечите в реках суеты,
тем заполняя время пустоты...
На большее вы, лохи, не годитесь!

31-е мая 1997 г.
 

Часть 3

 *   *   *
Мне б кавказское долголетие,
Выпил бы я всё вино Кахетии –
И стихи свои по свету пас…
Сколько бы заблудших душ я спас!

 *   *   *
                Владимиру С.
Я рад, что ты достиг спасительных высот
Гармонии, служа Победе и МузЫке.
Но было, к счастью, и наоборот:
Тебе! служила Музыка и Нике.

*   *   *
О, властный критик музыкальных сфер!
Как только хлопнешь ты в железные ладони
И крикнешь «Браво!» - вторит весь партер,
Весь зал тотчас гремит на твой манер,
И сам Артист перед тобой – в поклоне!

1997 г.

*   *   *
Когда открыто говорят
И перемен открыто ждут,
«Его Величество Театр»
Смелеет, как придворный шут.

*   *   *
- О, ревностный поклонник красоты!
Увидев прелести земного мира,
Какой же вывод сделал ты?
- Всё тот же. Ну…насчёт кумира.

*   *   *
Все краски и цвета палитры
Он находил на дне… поллитры.

*   *   *
Рождает струнная утроба
Глухой потусторонний звук…
Но всё равно с тобой до гроба
Твой форте пьяный старый друг!

МЕЧТАВШЕМУ УМЕРЕТЬ В ПАРИЖЕ
КАЗАЛОСЬ, ЧТО…

Вся надежда на Париж,
город мод а-ля prestige,
артистический Эдем
с гениальностью богем.

(Но стоит ли этой мечты нынешний Париж?)

КРИТЕРИЙ ИСКУССТВА

Буханка хлеба,
изображённая художником,
в отличие от буханки хлеба,
испечённой пекарем,
никогда не черствеет.

НА ТОМ И СТОИМ!

Главная опорная точка
в философии и искусстве –
твоя точка зрения.

ЭФИОПСКИЙ ЗЛАТОУСТ (1932 – 2012)

    В пору моего знакомства в Аддис-Абебе (1970) с Афеворком Текле имя этого художника было уже известно во многих странах мира, где устраивались выставки его работ. Он был первым африканским художником, получившим звание Почётного члена Академии художеств СССР (1983), а с 1992 стал Почётным членом Российской академии художеств.
    С каждым визитом в Москву после 1980 Афеворк непременно бывал у меня в гостях. Очерк об эфиопском «Златоусте» (так переводится его имя с амхарского языка) можно прочесть в 21-й главе моей книги «В стране последнего негуса» (2008), из которой я привожу коротенький отрывок:
    «Большинство наших с Ириной гостей обычно составляли женщины. Афеворк вёл себя с ними непринуждённо, был всегда вежлив и предупредителен, быстро схватывал юмор, не прочь был и сам пошутить. Он видел, понимал, чувствовал, что нравится женщинам. И, словно желая загодя оградить себя от излишнего к нему интереса со стороны Ирининых приятельниц, он доверительно, с некоторой печальной иронией в голосе, однажды сказал ей: «А ведь я – монах в миру…».
    Я знал это, но никогда не показывал вида, что знаю. Более того, я не придавал этому никакого значения. Главное, я не сомневался в том, что Афеворк умел разглядеть, оценить, а затем и достойно воплотить в портретном жанре женскую красоту и величие.
    Может быть, поэтому в своём дружеском экспромте-послании (с устным переводом на английский) я так настойчиво убеждал его как-то за ужином, что…

Искусство – это женщина,
Красивая, ревнивая… Она
С тобой навек самим Творцом повенчана,
Ты кубок жизни с ней испей до дна.
Служить Красивой – не простое дело.
Ты ей довериться обязан, как судьбе.
Всю душу ей отдай и тело,
Тогда она откроется тебе.
Еще сложнее угодить Ревнивой.
Она чувствительна ко всем мирским страстям.
Она упрямо хочет быть счастливой,
Ревнуя блеску славы и... властям.               
Так что вертись, на то ты и мужчина.
Ты сам избрал все тяготы венца.
И все же благодарная судьбина
Любимой женщине быть верным до конца!»

ЛЮБОВЬ К ИСКУССТВУ

Искусство требует жертв… от спонсоров!

МЫ НА СЦЕНЕ ЖИВЁМ…

Мы на сцене живём, на арене...
Не всерьёз – наши слёзы, мой друг.
Если стал вдруг актёр на колени,
Это просто сценический трюк.

Зритель – тоже актёр иль актриса,
В лицедейство весь зал посвящён.
Но у каждой души есть кулисы:
Постороннему вход воспрещён!

Представление кончится скоро.
Сколько было и смеха и слёз!..
Не берите примера с актёров,
Не играйте друг с другом всерьёз.
……………………………………

А поэты порой несерьёзно
Заливаются под соловья.
Не судачьте о них слишком грозно,
Их слова – это только слова.

САМООЦЕНКА РОЖДЁННОГО ПОЛЗАТЬ

От Божьего дара не уползёшь!

ИНТЕГРАЦИЯ В МИРОВУЮ КУЛЬТУРУ
ПО-ТУЗЕМСКИ

Мы племя Бумбо-Юмбо,
Мы за EXCHANGE культур.
В бордели разных наций
Мы поставляем дур.

ТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ПО-ТУЗЕМСКИ

Мы племя Бумбо-Юмбо,
Мы учим, как TO WRITE:
Высасывай из пальца,
В носу не ковыряйт!

ЗАБОТА О РОДНОМ ЯЗЫКЕ ПО-ТУЗЕМСКИ

Мы племя Бумбо-Юмбо,
Мы свой язык храним.
Чтоб он не износился,
На ENGLISH говорим!

ИЗ КНИГИ ВАДИМА РОЗОВА
«ЦВЕТЫ В ЯПОНСКОЙ  ВАЗЕ» (2011 г.)
В стиле хокку и танка

В ПОИСКАХ ВЕЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ

По магазинам
пробегал день!.. Джоконду
так и не встретил.

ОБОЗРЕВАЯ «ШЕДЕВРЫ» АВАНГАРДА

Глупо думалось,
будто глупость думает,
что она глупа.

ГАРМОНИЯ

Слышатся битлы
Из деревенской хаты.
Из хлева: «Хрю-хрю…»

ВЕЧНАЯ ПЕСНЯ

Памятник Барду.
У подножья тоскует
парень с гитарой.

НЕ ПО-РЫЦАРСКИ

А кто-то хнычет:
железный рыцарь «Феликс»
где-то ржавеет…

ТАЙНА ЗАМЫСЛА

Памятник коню
или седоку с шашкой? –
знает лишь скульптор.

ГОЛУБИНАЯ ЛЮБОВЬ

Голуби любят
на головах бронзовых
помёт оставлять.

ВО ИМЯ ПРЕКРАСНОГО

Розы, поверив,
что их красой торгуют,
всё равно цветут.

ВПЕЧАТЛЕНИЕ В ЗИМНЮЮ НОЧЬ

Белой вуалью
окутан спящий город.
Стиль Клода Моне.

ЗВЕЗДИСЬ ВСЕГДА

Звёзды толпятся…
Как тёзки их на сцене
в конце концерта,
когда они все вместе
выходят спеть – о дружбе.

О ТАЛАНТАХ И ПОКЛОННИКАХ

«Запел наш Петька! –
Заволновались куры. –
Не кукарЕку,
А просто хрип какой-то
Со свистом вперемежку!»

Запел и Мишка.
Он высосал из лапы
Рык «До-ррре-рррЕ-до!» -
Продолжив: «До-ррре-мИ-фа-
Соль-лЯ-си-дО-ррре-мИ-ррре…»

За ними Ося.
«Ия! Ия!» - вопил он.
Вот вам и трио!
Концерт прошёл на славу.
Но соловью – на горе.

«Как гарррмонично! –
Вран каркнул. - Бррраво! Бррраво!»
Сорока тоже:
«Ваш крррик души – вне кррритик
И ррразных там гррраматик!..»

В восторге прыгнув,
Слон наступил на ухо
Всем меломанам.
А графоман «под банкой»
Пять РЭНГА* слил в «Стихи.ру».

* В своей статье «Поэзия японских трёхстиший (хайку)» известный востоковед Е.М. Дьяконова писала:  «рэнга (жанр, возникший как приятная забава в 12 веке) могла состоять из заданного числа пятистиший и сочиняться как несколькими, так и ОДНИМ (подчёркиваю – В.Р.) автором. Одноавторские рэнга назывались «ДОКУГИН» (букв. «один человек»).
    Каждая из рэнговых «цепочек», представленных здесь, состоит из пяти танок-пятистиший.

О ХУДОЖНИКЕ

Он жил прогрессом
Искусственных новинок.
Кляня реальность,
Он разрушал каноны
Гармонии в Искусстве.

Дробя на части,
Размазал по холстине,
И вставил в раму
Им расчленённый облик
Того, Кто был Распятым.

Абстрактный образ
Страстей и мук - безжизнен;
Не вызывая
Ответных чувств, рождает
Лишь склонность к умозреньям.

Его работы
Иной раз искушают:
«Талантлив дьявол!
Как будто банки красок
На полотне взорвались!..»

Сказать конкретней,
Абстракция в картинах
Есть эхо ада
И хаоса вселенной! –
В сознанье затемнённом.

О ВКУСАХ

О, пресыщенье
Миллионерских вкусов!
Оно так жаждет
Модерна, авангарда –
Всего, что не похоже!

Не жалко красок,
Полос и закорючек,
Кругов, квадратов,
СимвОлов многозначных,
И клякс, и грязных пятен…

Аттракционный,
Какой-то «изм» абстрактный
Художник выдал,
Чем тронулся богатый –
Законодатель моды.

Такие могут!
Такие покупают
И выставляют,
Бессмыслицу толкуют,
Невежд дурача бойко.

Пошла раскрутка!
Рекламе платят щедро…
Художник – в славе!
И меценаты там же:
Не зря у них  «шедевры»!

О ПРОГРЕССЕ

Протуберанцы
Кипят от злости, видя,
Как обогнали
Мы князя тьмы на трассе
С названьем «Путь Прогресса».

Гигантский камень
Из дьявольских пределов
Летит нам в спину…
Так ревность хочет разом
Прихлопнуть нашу фору.

Планетный стержень,
Пытаясь уклониться,
Смещает недра,
Вулканы пробуждая,
Вздымая океаны.

Но неизменны
Под кистью Хокусая
Волна и Фудзи:
Во времени застыли,
Как все плоды Искусства.

О, Совершенство!
Тебе прогрессы чужды.
А там, где вечно
Алкают улучшений,
Ты – только брэнд комфорта.

О ЦЕНЕ ВОПРОСА

Предмет искусства
Своей цены не знает,
Пока однажды
Не станет он товаром
Со стоимостной биркой.

В каком-то смысле,
Прямом и переносном,
Шедевр бесценен,
Пока аукционщик
Не стукнет молоточком.

Венец Творенья!
Поторопись на биржу
Трудов посильных
И, спросу повинуясь,
Продайся подороже.

Учти, что нынче
Не в счёт: национальность,
Религиозность,
Ориентир либидо,
Невинность, честь и совесть.

Пока живётся,
Не задаёшься целью
Существованья…
Но всё ж придёт день судный
И стукнет молоточком!