Восемнадцать плюс. Эпизод 2. Рок-н-ролл

          После обеда погода испортилась – поднялся ветер, небо заволокло грязными тучами,  накрапывал мелкий дождь. Пришлось надеть куртку с капюшоном и взять зонт. Выпросил у родителей внеочередную порцию карманных денег. Получил предостережение-наставление: допоздна -  не задерживаться.
- Надеюсь, ты помнишь? Завтра экзамен!
- Ну, естественно! Ты меня как видишь – напоминаешь!
- Вот и открой учебник, вместо того что бы шляться!
- Ну, мама!
          В девять утра десятого мая в Университете язык иностранный предстояло сдавать (вступительный экзамен). А в способности сдать английский без подготовки я был уверен даже не на сто процентов. На пятьсот. Десять лет в школе каждый день долбили английским в голову.
- Have you ever been to Moscow?
- Не забыл ещё.
         Чтобы не выглядеть дилетантом среди «чайфофилов», по дороге на концерт я решил зайти к двоюродной сестре – Кире. Узнать подробнее про местный рок, да и так, - выкурить сигаретку, поболтать «за жизнь». О том, что я покуриваю, родители не подозревали. А Кира - могила.
         Она была старше меня на десять лет и во времена своей юности  (в середине восьмидесятых) водила дружбу с начинающим рокером Славой Бутусовым. Неоднократно на концертах в Свердловском рок-клубе бывала… Короче, всё про всех знала.
         Помню, в детстве, на даче, на раздолбанном кассетнике Кира включала:  «марш, марш левой». А мне не нравилось. Не понятно. Песня про военных, но без патриотического пафоса. Неправильно! А ранний образ «Науса»! Военная форма, галифе до колена, подведённые тушью глаза… Как вампир – страшный! 
         Кира вкусы свои не навязывала. Мне включала «Технологию» (про кнопку), Малинина (про поручика Голицына) и Варум (городок и человек-свисток). О, да! Анжелика!
- «Чайф» иногда крутят по радио. Не ужели не слышал?
- Не помню, - я прикурил от бычка Киры.
-   А не спеши ты нас хоронить…
    А у нас ещё здесь дела,
    У нас дома детей мал мала,
    Да и просто хотелось пожить!
          Кира закончила музыкальную школу, слух имела отличный, по этому интонации передала очень точно. Узнаваемо.
- Да, слышал. Ничего особенного.
          Кира пожала плечами - тогда не ходи.
- Обещал, иду, значит, - и сокрушенно вздохнул.
          А без меня они там не справятся. Какая птица я важная.
          Концертную площадку соорудили возле памятника Кирову, «лицом» к одноимённой площади и улице Мира. Проезжую часть перекрыли доблестными отрядами милиции. Полупьяные студенты (в подавляющем большинстве) оккупировали площадь, дорогу, аллеи.
          С целью не потеряться в толпе (не пришло ещё даже время пейджеров),  договорились встретиться возле одного из многочисленных корпусов Университета, на скамейке в сквере – «да посидеть в тишине, чтоб посторонних не было».
          «Чтоб посторонних не было» не про девятое мая. Прохожие сновали туда-сюда-обратно: девушки – группами, ребята – по одиночке. В кустах раздавалось характерное журчание. В воздухе- неповторимый аромат аммиака. Место для посиделок выбрали неудачно.
          Скинулись.  Купили пива, сигарет, отстояв километровую очередь в ближайшем ларьке. Пива- по максимуму. А сигареты – на сдачу. На приличные не хватило.
- Чего купили?
- «Нордстар», - красная пачка расцветкой как «Мальборо». По вкусу – солома.
- Курить можно. Если осторожно.
- Самые дешёвые!- вставил Миша.
- Ты сам то пробовал?
         Он махнул рукой:
- Бросил я…
- Знаем. До первого стакана.
          Марк засмеялся:
- Как то зависли на даче. Под утро сигареты закончились. И нет магазина рядом. Пробовали курить чай. Обычный чай.  Буээээ. Ублевались. Однозначно, лучше «Нордстар».
- Только если в сравнении с чаем…
           Наша компания разрасталась. Вновь прибывающие: косухи, банданы. Серьги в ушах. Я представил себя в таком виде на родном Уралмаше… Как быстро прилетит в табло? Не выпустят из двора.
           Знакомились, радуясь мне, как новому члену- сектанты. Три секунды от рукопожатия до объятия.
- Эй чувак! Верни личное пространство. И не надо об меня тереться! - будто встретили лучшего друга, пропавшего на  несколько лет. 
           Вежливость по европейски? Грош цена такой вежливости. Заулыбают, зацелуют, заобнимают, но…в драку, на помощь? Да никогда. Будут стоять рядом, хмуро отводя взгляд, вытрясать кирпичи из трусов. Суровые рокеры.
           Концерт начался, и с первыми аккордами мы рванули к сцене. Незнакомые эмоции колыхнулись где то глубоко в душе. Восторг? Ожидание чуда? Наверное, требовался лишь подходящий раздражитель, чтобы вытащить мою неформальную сущность наружу. «Чайф» влюбил в себя с первой ноты и навсегда. Подхватила и потащила за собой музыка.
Драйв, ревущий (рвущийся) со сцены срезонировал с моим «Я». И это был чистый, незамутнённый,  экстаз.
          Слова песен не абстракция – додумывай сам, а о вполне конкретных и понятных вещах: «бутылка кефира полбатона», «национальное блюдо – из куры шашлык», «белая ворона». Песни про нас и для нас.
          Лет через десять в эфире «Нашего радио» уральских горцев представят  «королями позитивного рока». Какие короли? Боги! 
          Так близко, «вживую», настоящих музыкантов я не видел никогда. От простых смертных отличаются? Наверняка! Шахрин: карикатурно-птичье лицо (нос стервятника, брови вразлёт), на металлических креплениях губная гармошка (играет одновременно  на гармошке и гитаре… и петь успевает!) Как? Бегунов с ехидной бородкой и хитрым прищуром (бэк-вокал с сигаретой во рту – образец заядлого курильщика). В перерывах между песнями Шахрин общался со зрителями, Бегунов вставлял шутки сальные. Толпа реагировала, диалогировала, обожала. Кумиры!
           Зрители накатывали волнами – «свежая кровь» рвалась к сцене. Меня завертело такой волной, прижало к какой-то девочке. Ой! Настя Шмель. Та, что на башню сегодня залезла. Она улыбалась и что-то кричала. Слов я не разобрал. А со сцены - гитары перебор, зрители взревели, узнавая мелодию… Понятно –медляк.
-Потанцуем? – и я обнял Настю.
           В общей толчее прижиматься друг к другу естественно так.
- От старых друзей, весточки нет -грустно…
И на душе от свежих газет пусто
И от несвежих невелика потеха,
Правда вот был армейский дружок- уехал.
          И припев народный, в исполнении народа. А-капелло:
– «Ой, йо! Ой, йо! Ой, йо!».
         Я был в самом центре вселенной, подпитываемый бешенной энергией, среди нескольких тысяч человек, слившихся в единении…
         Наклонился к Насте что бы спросить… а она  облизала мои губы.
- У матросов нет вопросов!
         Целоваться в засос (с языком, если кто не понял!) мы не прекратили, даже когда  песня закончилась. Этот долгий поцелуй вскружил головы, сбил дыхание. Про порхание «Порхание бабочек» в низу живота знаете? И я узнал. До окончания концерта мы танцевали каждый следующий медляк, а Настя больше мою руку не отпускала.
         Мы целовались. И целовались. И целовались.
         Значит, Настя… Внимательно я рассмотрел её после концерта, когда усталые, с гудящими ногами спускались к Плотинке по Ленина.
         Марк торопил:
- Салют пропустим! Давайте быстрее!
            Народ двигался в одном направлении. Кто-то переходил на бег. Салют – эка невидаль, но каждый год -  главное развлечение.
            От УПИ до Плотинки пешком около получаса и я мог не торопясь оценивать девушку, шагающую рядом. Настя тоже на меня посматривала, но быстро, украдкой.
           Значит, Настя: рост средний (для меня важный параметр - сам не мелкий), светлые волосы чуть ниже плеч… Блондинка? В сумерках не понятно, а при свете дня не обратил внимания (кто ж знал, что придётся целоваться)? Лицо простовато, но без дефектов явных, что уже замечательно… Фигура (осмотрел и с тыла), пропустив вперёд. А вот фигура – зачётная! Обнять, обняать.
- В следующий раз полезем на башню вместе! – зачем-то пообещал я.
            В ответ Настя взяла меня под руку, прижалась.
- Не надо.
            Плотинка была «под завязку» забита. Со стороны казалось – не пройти, не протиснуться, но всё новые людские потоки вливались на мост, утрамбовываясь до максимальной плотности. Какие-то смельчаки залезли на фонарные столбы.
- Держитесь крепче, падать вниз – некуда!
            Дети - на шею родителям. Я запоздало спросил Настю:
- Сядешь на плечи? – она помотала головой. Это радует, ноги еле держат.
            Загрохотал салют, в ночном небе огненные узоры цветов вычерчивая. Завораживающее зрелище! Часть залпов случилась в сторону зрителей - огни, взрываясь над головой – искрами летели прямо на нас, затухая беспорядочным мерцанием в щекочущей нервы близости.
            День победы заканчивался. Для меня - собственной маленькой победой. Я поцеловал девушку!
             Когда большая часть толпы рассосалась, спустились к Исети (от реки шёл густой белый пар). За неимением свободных скамеек, разместились прямо на влажной траве. Грязно? Джинсы отстираются, - я плюхнулся на задницу. Настя села сверху. И я решился продвинуться «по базам» ещё чуть-чуть: расстегнул на ней куртку и через свитер погладил грудь. Она глубоко вздохнула, и снова меня поцеловала. О, да! Я - супермачо.
             А вокруг – зомби апокалипсис. Шатающиеся, еле выговаривающие слова и ничего не соображающие тела. Кто-то полез купаться, кто-то бузгается, в качестве оружия применяя разбитую стеклянную тару. Пьянь! Оставаться в центре- опасно. Прилетит ни за что. Ладно пацанам, но могут и девочки пострадать.
             Одну с Плотинки отпустить Настю я не решился.  Для неё и Наташи поймали тачку и я поехал с девчонками на Каменные палатки (какой район города? Без понятия). И в такси мы продолжили целоваться не обращая внимания ни на водителя, ни на обиженно сопящую на переднем сиденье  Наташу…
          Дом, где жила Настя – нехороший дом. Я её проводил  и… не смог найти обратной дороги… Кружил в потёмках, наверное с полчаса. Дом дважды изгибался буквой «Г», имел несколько арок, а подъезды располагались по обеим его сторонам. Для меня, привыкшего к стандартным панелям, слишком сложными оказались такие архитектурные решения. Входишь в арку - подъезды… Идешь обратно… Те же подъезды!  Что за наваждение! Где выход на улицу? Люди! Ау! Конечно, подъезды были разные, но кто бы рассмотрел в темноте их номера?
          Через несколько лет дом станет знаковым в моей судьбе: в огромном городе где, минимум четверть миллиона девушек детородного возраста, я встречался с пятью жительницами этого конкретного дома! Проехался по соседкам! Теории вероятности - ****ец.
- Каковы шансы встретить на улице динозавра?
– Пятьдесят на пятьдесят.
- Почему так? 
- Либо встретишь, либо не встретишь! 
           Денег на обратную дорогу (конечно же) не осталось, и я… пошагал. Через центр: полтора часа до Плотинки, час до железнодорожного  вокзала и ещё два часа на Эльмаш. Другого пути с ЖБИ (по объездной) тогда не знал. Поймать такси и расплатиться по приезду - не догадался. Дома был в пять утра, родители почти сошли с ума. Разборок избежал только потому что сразу завалился спать:
- Завтра, всё завтра. Хоть немного перед экзаменом выспаться дайте…