Ленинград, Новгород, Псков

                Ленинград-Новгород-Псков     ©

       Именно по такому маршруту отправился наш  туристический  поезд  из  Владимира  в  1979-ом  году. Предполагалось  пробыть  три  дня  в  Ленинграде  и  по  одному  –  в  Новгороде  и  Пскове.  «Колыбель революции»   показалась  мне  не  такой,   как  я  её  себе  представлял:  в  городе  Петра  было  многовато построек с какими-то зачуханными,  несовременными дворами. Всё то, что  связано  было  с  культурным обликом   города,   подтвердилось;  единственно,   о  чём  пришлось  пожалеть,  –  это   о   невозможности посетить   Эрмитаж,   который   был   закрыт   для    посещений,   по  неизвестным  причинам.   Ну  а  всё   остальное,   более   или   менее   известное,   мы   посетили:   крейсер    «Аврору»,   морской    музей,  кунсткамеру,   созданную   ещё    основателем    Северной    Пальмиры,   Петропавловскую   крепость,   с усыпальницей     русских      царей,     Исаакиевский    собор,    проехали     по    набережной,    лицезрея знаменитые  разводные мосты…

       Меня почему-то мучил один  вопрос:  сохранился  ли  обычай  курсантов  военно-морского  училища перед выпуском драить до блеска коню под «медным  всадником»  те детали,  которые  отличают  его  от мерина? Прибыв к памятнику  «прорубателя  окна  в  Европу»,  с  удовольствием  отметил  про  себя,  что традиция не умерла после окончания училища Виктором Конецким: судя по блеску  существенной  части конской гордости,  выпускники  1979-го  года  по-прежнему  с  успехом  умывали  блюстителей  порядка. Сосуд Ведо  (прозвище писателя,  данное ему морской братвой)  упоминал во «Вчерашних заботах»,  что накануне    торжества    в    училище    к    памятнику    выставлялся   наряд   милиции,   но   утром  вдруг обнаруживалось,  что  в  свете  нового дня (особо эффектно в солнечную погоду)  предметы  творческого вдохновения  Фаберже  у  императорского  коня  сверкали  ярче,  чем  позолоченный купол  Исаакия...

       При посещении Петропавловки  попали как раз к моменту исполнения местного  ритуала –  выстрелу из   орудия   в   12  часов   дня  по   местному   времени.  В  военно-морском  музее  запомнился  самолёт-истребитель первого года войны – кургузый И-16 («ишачок»,  как ласково звали  его  авиаторы);  уступая немецким   «Мессершмиттам»   в   скорости   и  вооружении,   он,   тем   не   менее,   превосходил   их    в маневренности. Этот музейный  экземпляр,  подвешенный  под  потолком,  принадлежал  дважды   Герою Советского Союза Борису Сафонову, сбившего 33 немецких самолёта и погибшему в 1942-ом году в небе над Заполярьем. Для охоты за ним было выделено немецким командованием  спецзвено  асов,  которые  и подстерегли Сафонова в облаках. Будущий советский ас Александр  Покрышкин  только  начинал  отсчёт сбитым самолётам,  а  Иван  Кожедуб ещё работал  инструктором в глубоком  тылу – везение  в  войне  не каждому  перепадало...

       Кунсткамера поразила впервые увиденными уродцами,  часть из которых была собрана ещё  при  при первом императоре:  были здесь и сиамские близнецы,  заспиртованные в стеклянных сосудах,  и  чучело телёнка   с   двумя   головами,   росшими  из  одного  туловища.  После  чернобыльской  трагедии  число подобных  экспонатов  могло  бы  увеличиться  многократно...

       Но больше всего запало в душу  и  врезалось  в  память  Пискарёвское  мемориальное  кладбище,  эти ряды огромных надгробий над могилами блокадников, по 10 тысяч человек в каждой, и обилие не цветов (хотя и  они  были),  а  кусков  чёрного  хлеба,  положенных  у  основания  братских  могил.  Здесь  как-то особенно начинаешь понимать, чего нам стоила проклятая война, хотя я о ней и сам знал не понаслышке, - почти полмиллиона невинных жертв лежало только здесь,  а сколько российских  косточек  рассыпано в  земле,  от  линии  фронтов  41-го  года  до  Берлина!..

       Вторым   городом,   который   мы   посетили,   стал   Новгород,  именуемый   нынче  Великим  (после возвращения старого названия Горькому – Нижний Новгород).  Самым  примечательным  здесь  является памятник «Тысячелетия  России»,  работы  Михаила  Микешина;  во время оккупации  фрицы  разобрали его на фрагменты и пытались вывезти в своё логово. К счастью, после освобождения города уворованное нашли  (кроме  кованых  фонарей и решёток) и восстановили этот шедевр в прежнем  виде: по барельефу  вокруг круглого постамента прослеживается вся история Руси, вплоть до конца 19-го  века.  Понравилась территория  новгородского  кремля,  хорошо  сохранившиеся крепостные стены и сам город  –  чистый  и  ухоженный...

       Псков невыгодно отличался от своего соседа своей неряшливостью:  уже с вокзала он  поразил   меня обилием чаек,  которых привлекал сюда пищевой мусор;  сразу же за  городом,  куда мы  отправились  на автобусах,   нас   ждала   встреча   с  тамошней  необозримой  свалкой  –   чаек  здесь  было  больше,  чем  в больших портовых городах. Но  это  негативное  впечатление  от  первой  встречи  с  городом  с  лихвой перечеркнуло   увиденное   вскоре  чудо,  прямо-таки  –  из сказки:  среди чаши между холмами,  высотой  в несколько десятков метров, стояли приземистые, но очень изящные  церквушки с  золотыми  куполами. Это был Псковско-Печерский монастырь,  основанием которого служили знаменитые пещеры  (печеры – по-старославянски),   микроклимат  в которых позволяет хранить без гниения  что угодно,  –  от   мощей святых до  овощей  для  монашьей  братии  этой  действующей  мужской  обители...

       Тысячи и тысячи паломников-христиан приезжают сюда,  в основном надеясь  на  чудо  в  исцелении недугов; близлежащие деревни делают на приезжих хорошие деньги, сдавая кров внаём  для  временного постоя.  Цветущие ветки сирени,  сорванные в начале июня и убранные в пещеры,  выставляются  такими же   свежими   и   благоухающими  перед  иконами  на  Рождество –  это  ли  не  чудо?!..  Монастырь  был доступен  для  посещения  туристами,  но меня поразил взгляд монаха-привратника,  ражего детинушки в чёрной рясе и клобуке, с откормленной физиономией, стоящего у входа в «светлицу»  настоятеля  храма: смотрел он  на  нас,  как  «солдат на  вошь»,  подозревая  всех,  наверное,  в  богохульстве.  Чёрная  новая «Волга» настоятеля монастыря, архимандрита, и современная телевизионная антенна на крыше говорили о  том,  что  ничто  человеческое  духовникам  было  не  чуждо.  Под  навесом  стояла  богато украшенная коляска,  подаренная  императрицей  Анной  Иоанновной   при   посещении   ею   монастыря,  –  предмет   особой   гордости монастырских  служек...

27 июня 2018 года