В липовой аллее

Вначале, еще издали, я заметила её аккуратную стриженную макушку над темными очками, лиловую, словно куст лавандина и лишь потом – длинную трость в правой руке. Она шла спокойно и уверенно, едва касаясь тротуара. Легкость походки объяснялась просто –  кисть её левой руки плотно сжимала руку сопровождающей женщины. Как выглядела эта, вторая, я едва ли могу вспомнить, поскольку все мое внимание за те несколько шагов, которые нас разделяли, было приковано к «лилововолосой». Это была молодая, слегка полноватая, симпатичная женщина с мягкой улыбкой на свежем лице. Светлые серые брюки красиво облегали её крепкие ноги, их цвет гармонично подходил к цвету волос. Вообще, весь её облик просто излучал душевное спокойствие, благополучие и даже счастье.
Обе женщины, молча и неторопливо, шли мне навстречу. Они держались за руки так, словно совершали тур минуэта. Я улыбнулась про себя, но, что-то в их шествии показалось странным, что-то тревожило и отвлекало от любования этой милой парочкой.
Лишь подойдя почти вплотную, я поняла, что так меня напрягло. Пальцы «ведущей» руки постоянно двигались, словно женщина подбирала мелодию на воображаемом рояле. «Ведомая» рука тоже слегка шевелила пальцами в ответ.
Они непрестанно общались, молча «разговаривали»! Вероятно, о чем-то приятном. Возможно «ведущая» описывала безупречную лазурь летнего неба и фантастически прекрасные громады облаков. А, может, она «рассказывала» о людях, шедших навстречу по липовой аллее, отдающей последние капли медвяного аромата московской улице.
Не знаю, да и никто не смог бы узнать, о чем был тот безмолвный «разговор». Я прошла мимо, невольно зачерпнув,  приобщившись к их покою. Шла и думала о том, что изо всех даров, которые люди получают по праву рождения, этот человек недополучил так много: возможность видеть, слышать и говорить, но даже это не умалило его способности к счастью. А как же мы – видяще-слышаще-говорящие? Почему окисляются наши контакты, почему излучаем радость с перебоями, словно наши проблемы и беды, всё их навязчивое громадьё, девальвируют счастье самой жизни.
  Густые кусты жасмина изнемогали от обилия цветов, вливали волны острого аромата в чистый  день июня. В лучезарных небесах, посвистывая, словно в детские свистульки, весело носились стрижи. Проезжали редкие, по случаю летнего воскресного дня, машины. Всюду происходила такая разная  жизнь.