Знаешь, совсем не страшно мне за тебя

Знаешь, совсем не страшно мне за тебя.
Честно, я знаю - на свете ты самый храбрый.
Только плавится воском порой броня,
От тишины, тоски и молчаливой правды.

Я для тебя бы кровью пустилась в реку
Но, как ни странно, нет у меня реки.
Почерком рваным буквы застыли в небе...
Может и правда - смертны мои грехи?

Я для тебя бы тропкой была небрежной,
Только найдешь ли, выйдешь ли на меня?
Знаю, что я была бесконечно грешной,
Только нет бога, судившего без огня.

Я забрала и скрыла бы все тревоги,
Матерью стала, вотчиной и душой,
Стала бы солнцем жгучим в ногах Сварога,
Только бы вымолить шепотом образ твой.

Я бы кричала до смерти, до надрыва,
Я б разрывала связки, закрыв глаза.
Если бы знала - в этом твоя вся сила,
Если бы стала пристанью в море зла.

А за окном мелькают опять снега.
И не исправить это обычным смертным.
Я навсегда останусь за кромкой льда,
Яблоком рая в диком саду, запретным.

Вычищу эту жизнь, как от косточек апельсин,
Чтобы, споткнувшись, переступить через...
Жаль одного - как безумно ты был любим,
верный, меня ведущий сквозь время Велес…

Выдохнуть "не уходи…» в последний с тобой июнь,
Было бы самой большой моей не ошибкой.
Знаю, что то мгновение мне даровал Перун,
Только была немой и, не к месту, зыбкой.

Если когда понадоблюсь - ты звони.
Номер в тебе отпечатан неудалимо.
Как бы не гасли/горели твои огни,
И как бы твоя душа не была тосклива,

Знай, я отвечу тебе в любой час ночи
Даже, если вконец состарюсь
Ты проводник в царстве живых и прочих
Знаю, что выведешь если вдруг потеряюсь

И несомненно, бескомпромиссно ты мой Ярило
Образ несокрушимый сильного естества,
Всю ту любовь, что я в жизни тебе дарила,
все очищение от моего греха

Просто меня запомни, как что-то лучшее,
Просто тебе до смерти всегда я рада.
Если ты позвонишь, по такому случаю,
Ровно на сутки выберусь я из ада