Письма из тупика 15

Векшин протянул Константину фотокарточку, на которой улыбающийся Абакумов  дарит огромный букет роз молодой  красивой женщине...
   - Это Мария Доломанова... Овод... Манька Вьюга...! – сказал Векшин. - Бывалая да горелая... Золы в ей больше, чем души, ветерочек ее шевелит, по воздуху разносит...

   Он упирался лишь для виду, потому что дело было сделано, машина воображения пущена в ход, и вот карандаш (Константина) как-то сам собой прошелся по листку записной книжки, закрепляя одну соблазнительнейшую, из предстоящей исповеди вдруг возникшую подробность.
 
    - Можешь не записывать... В чемодане все... – продолжил Векшин. – Скажу только: было время... Друзья были... Молодость... Паша Судоплатов, Боря Розинг, Дмитрий Карбышев, Игорь Гиркин, Женя Прилепин, Мария Доломанова и я...  «Страна Советов пылала в огне гражданской войны. Со  всех  сторон  к сердцу России - Москве - двигались многочисленные орды контрреволюции, С востока, севера и юга угрожали  иностранные  интервенты,  снабжавшие белые армии оружием и продовольствием. В Крыму засел Врангель,  войска которого прорывались на Украину, в район Екатеринославщины, а здесь, в тылу  молодой  Красной  Армии,  бесчинствовали  кулацкие шайки, возглавляемые разными батьками и атаманами. Городские рабочие и деревенская беднота самоотверженно боролись  за Советскую власть, помогали Красной Армии и нашим партизанам всем,  чем могли. Сотни и тысячи  молодых  добровольцев  пополняли  ряды  славных бойцов за дело свободы и социализма.
   В эти грозные годы,  в  кольце  врагов,  советскому  народу  жилось тяжко, голодно и холодно. После войны промышленность  была  разрушена, поля не засеяны, хлеба не хватало даже для  снабжения  Красной  Армии. Деревенские кулаки-богатеи прятали свой  хлеб  и  продукты  в  ямах  и потаенных местах, занимались спекуляцией и жестоко  грабили  городское население, спускавшее за хлеб и картошку последние пожитки...»
     В те дни... мы свято  верили  в  светлое будущее трудящихся, в окончательную победу  Советской  власти  и  всей душой любили Владимира Ильича Ленина... Ленин представлялся нам  как  добрый  отец  всего трудового народа, как великий вождь  и  чудо-богатырь  земли  русской. И между  собой  мы  называли  его  Великим  Вождем  краснокожих воинов... У нас были две страсти; война и книги. Читали запоем все, что подвертывалось под руку.  Но  больше  всего  любили  книги  о боевых подвигах и приключениях, о путешествиях за  моря  и  океаны,  о героической борьбе краснокожих индейцев  Америки  за  свою  свободу  и независимость... Любимыми героями Паши Судоплатова были "последний из могикан" - Ункас и старый охотник - Следопыт. А так как Следопыт был замечательным  разведчиком, Пашка присвоил себе и его кличку. Дима хотел быть похожим на инженера Сайреса Смита из «Таинственного острова». Я мечтал быть летчиком... Но однажды сельский  учитель,  охотно  снабжавший  нас  книгами,  подарил   Маше чудесный роман Войнич "Овод:". Мы  прочитали  его  залпом  и  были потрясены необыкновенным  мужеством  и  самоотверженностью  Овода.  На истрепанные страницы, где описывалась трагическая смерть Овода, не раз падали  горькие  слезы  Маши,  а  Женя  отворачивался  в   сторону, подозрительно посапывая носом.  Как  настоящий  мужчина,  он  старался скрывать свою слабость.  Чтение этой книги закончилось тем, что  Маша  дала    клятву быть такой же самоотверженной, как Овод, и так же, как он, мужественно встретить смерть, если придется погибнуть в борьбе за власть  Советов, за свободу. МЫ торжественно одобрили клятву и тут  же  назвали ее Оводом...»
  Для победы диктатуры пролетариата нужны были не только бриллианты... На Среднем Урале в Медной горе, при поддержке «железного Феликса», Боря Розинг и  Дмитрий Карбышев построили тайное хранилище для золота и первый в мире ТЕЛЕПОРТ ВО ВРЕМЕНИ... Ты заходишь в кабину, которая работает примерно как сканер или факс... сканируя гигантское количество частиц, из которых состоит твое тело... их больше чем звезд в обозримой вселенной это приспособление одновременно сканирует частицы в месте назначения... после этого оно создает список... 

    Константин удивленно посмотрел на Векшина...
    - Но это чистой воды миф... бред... Вы читали книги о пиратах? Тоже мне, красные пираты! О, дьявольщина... – осторожно произнес Константин.
     - Зачем я выпил это кофе... – словно не слыша Константина, продолжал Митька Векшин, - Золото Малого Парижа... – это фундамент Советского Союза! Все ищут золото Ямаситы на Филиппинах... Мы помогли Фиделю Кастро... И все шло хорошо! Но Донбасс... Нам нужно было золото для независимости... Донбасса... Однажды, от Саши Пархоменко пришла шифровка, что  эвакуация основных ценностей из Берлина начнется в конце марта – начале апреля 1945 года. Руководство операцией было возложено на шефа РСХА Эрнста Кальтенбруннера. В первых числах апреля 1945 года из Берлина на юг отправились по железной дороге два охраняемых эсэсовцами поезда под криптонимами «Орел» и «Галка». Вагоны были нагружены различными ценностями, в числе которых помимо прочего находились рейхсмарки общей стоимостью 200 миллионов долларов и 9 тонн золота стоимостью 10 миллионов долларов...
    Паша Судоплатов и Игорь Гиркин (Стрелков) провели блестящую операцию... Адольф был в бешенстве! И что? Сергей Ервандович сыпал словами о предательстве Стрелкова... Стрелков нарушил приказ, не погиб в Славянске. Бросил там 12 тысяч автоматов. Сговорился с хунтой. Готовится уйти в Ростов и поднять там мятеж...  Говорил о том, что Россия оказывает ополчению полноценную военно-техническую помощь. Мы пробовали втолковать ему: вот люди, воевавшие в Славянске. Вот - ржавые старые автоматы. Вот гранатометы с выстрелами, просроченными еще в 2001 году. Вот три несчастных самоходных пушки «Нона», одна из коих уже несамоходна, а вторая залатана после того, как ее подбили из гранатомета. Боеприпасы к гранатометам срабатывают из пяти один, ПТУРСы - один из четырех. Что из всей помощи Стрелкову в Славянск доходила только малая часть. Но слушать он не желал, все время нас перебивая. Никаких доводов и аргументов он не высказывал, все время начинал громко и эпатажно бравировать словами, как он это умеет делать. Когда он потребовал, чтобы Стрелков прибыл к нему на беседу, Павел Губарев заявил ему прямо: Стрелкову некогда, он оборону организует. И вообще - сено к корове не ходит. Сергей Ервандович  страшно оскорбился, назвал его хамом, коему не место в политике... В общем, плюнули мы на это дело - и уехали...
     «А с другой стороны, ЗОЛОТО, оно же кровь любит... золото и кровь, золото и кость, золото и плоть – они друг для друга созданы как будто». Саша Пархоменко погиб... Странное дело... Махновцы неожиданно напали на совершавший марш штаб 14-й кавдивизии у села Бузовка и в завязавшемся бою постреляли и изрубили весь его состав вместе с начдивом...

    И Векшин вдруг побледнел... а сочинитель Константин, не веря услышанному, произнес, пытась успокоить Векшина:
- Оной не надо бы для здоровья-то, а тем и полюбились вы мне, ВОР Дмитрий Векшин, что ничуть здоровьишком не дорожитесь. Любой благоразумный остерегся бы, а вы хвать пятерней да как пьяница чарку свою — взахлебку! А то не сласть, не спирт, не избавительная смерть, а вся память рода человеческого о былом. В ней растворены без осадка такие, на нонеший взгляд, пустяковины, как пыль от развалин знаменитейших храмов или зов путника, заблудившегося на пике высочайшей мыслительной горы, а — для приправы — гнилая горечь повисшей в водной бездне грабительской бригантины, и христианского мученика кровинка, и пепла малая щепотка из еретицкого костра… Туда входят также несущественные, казалось бы, горести и скорби дедов наших, бесполезные мечтания, несвоевременные сомнения или разочарованья героев и другие вещества, из коих иные священней многих великих откровений… ну и прочая духовная фармакопея, которую некоторые современные аптекари содержат под замком, в банках с притертыми пробками и с костяшками на ярлыке. О всемирной душе речь идет, понятно?.. Как, есть в тебе душа?
— Да вроде не прощупывается… — усмехнулся Митька. — И ты полагаешь, стану я пить чертову твою настойку?
— Хлебнешь, родной: не писал бы про тебя, каб не так… сперва на пробу, а там и губ не оторвать. Хмельней опия штука!.. с пары глотков каким-то иррациональным косвенным зреньем начинаешь примечать странное, во всю даль прогресса, смещенье главных планов, и вдруг поверх сущего, на плоской холстине действительности проступают плывучие, в самых угрожающих сочетаниях и на грани обобщительного безумия, знаки и числа, мерцающие пейзажи и события, по счастью, не доступные большинству и справедливо отвергаемые иными философами, потому что это всегда мешало… как бы выразиться поточней?
— Кто, кому помешал? — угрюмо воспользовался его заминкой Векшин.
— Ну… мешало им посредством благоразумного упрощенья, так сказать через нивелировку структурных различий МЕЖДУ ПЯТКОЙ И капризной ТКАНЬЮ МОЗГОВОЙ, добиться высшего блага для человечества — избавления от наиболее опасного из всех разделительных зол, от интеллектуального неравенства. И если не спалит тебе внутренность смесь моя, то когда-нибудь воротимся еще к затронутой темке… не я, так тот заключительный СОЧИНИТЕЛЬ, который через сотню лет станет подводить итоги. Он-то и запрет нас с тобой, ДМИТРИЙ (ЕНТО, значит) Векшин, навечно в писчую бумагу для истории… — Он закончил чуть не в одышке. — Как, понял хоть крупицу, ворюга? В его обращенье, кроме дружбы и чуть высокомерной власти, прозвучала нетерпеливая, затаившаяся надежда.
— Понял… лишь слова отдельные, — признался Векшин. — Загнул ты мне притчу, сочинитель. Выходит, по-твоему, нельзя в завтрашнее без вчерашнего войти… так, что ли?
— Почему же, можно, все можно, но во избежанье худшего… стоит ли?
Векшин глядел на него с тревожным беспокойством человека, разбуженного прикосновеньем незримых рук.
— Навел ТУМАНУ, сочинитель (УНА...МУНО...): не то драться с тобой, не то кланяться. Не хвала и не обида, а может, и ненависть одна на поверку. Чем я тебя задел, обидел, рассердил?.. не боязно тебе со мною так?
— А чем, чем ты меня обидеть можешь, когда ТЕБЯ ДАЖЕ И НЕТ ПОКА, раз Я ТЕБЯ ПОКА НЕ НАПИСАЛ!.. — чему-то разъярился КОНСТАНТИН. — Ножом, пожалуй… так во мне и останешься тогда. Ладно, все: ступай в люди, ищи, томись, воскресай и разбивайся снова! — еще непонятней рассмеялся он прямо в лицо своему плачевному герою и отцепил от плеча его руку. — Ну-ка, пусти теперь, пальто порвешь… да и пора нам...

     И Константин, держа в левой руке трость  ручной работы с серебряной рукоятью в форме льва, а правой надевая на ходу шляпу котелок, направился к двери... Тогда Векшин вскочил на ноги, но сейчас же покачнулся и схватился за горло.  Так стоял он, пошатываясь, несколько  мгновений,  потом  с  каким-то  странным звуком всей тяжестью грохнулся на пол.
   Константин сразу кинулся к  нему...  но  было  поздно.  И странно: Константину,  право, никогда не нравился этот человек, хотя в последнее время он  начал  жалеть его, но, увидев его  мертвым,  Константин почувствовал, как холодок пробежал по его спине...  Константин осторожно достал из-под кровати чемодан и ТИГРОВУЮ ШАПКУ, выключил в комнате свет и осторожно вышел...
   «Слава богу, - подумал Константин, шагая по темной улочке - имена всех героев этой невероятной истории  вымышлены, а совпадения, будь они не ладны, совершенная случайность...»