Хорошие стихи не умирают

Полвека тому назад волею мудрой судьбы я попал на работу в один из ленинградских проектных институтов. Это был короткий отпуск, миг отдохновения между нелёгким «до» и напряжённым «после» в моей карьере на Кировском заводе. На этом я прерву свои воспоминания, поскольку история, ради которой я «взялся за перо» (как ретро-ортодоксально сегодня это звучит), совсем не о том. Мне не дано знать, на каком свете смог бы я отыскать поэтессу Марину Осташёву (Осташову?), но стихи, ею когда-то написанные, до сих пор живут в моей памяти. В просторах Интернета я их не обнаружил и появилась потребность сохранить их для сегодняшних и будущих читателей. Начну с первого из них:
 
Ты хочешь правды? Ты хочешь лжи? –
Чего ты хочешь, ты мне скажи,
Чего ты ищешь? Постой, постой,
Там осень свищет, зовёт с собой,
Там рыщет старость – седая прядь,
А что осталось? Давай считать.

Как мыши годы, они не ждут,
И серой мордой желанья жрут,
А ты всё ходишь, как Дон Кихот,
И тяжесть ловишь чужих забот,
А ты всё веришь в смешные сны,
И нервы треплешь своей весны –
Весны последней,
Что в октябре,
Что тянет стебли
К своей заре…

Довольно, хватит, 
Пошли всё прочь!
Превыше свадеб
С любимой ночь!!

Итак, я устроился инженером в проектный институт, и мой непосредственный начальник сказал мне примерно следующее: «Я понял твой инженерный уровень, делай, что считаешь нужным, но держи меня в курсе, чтобы я знал, что говорить на совещаниях.»
Таким образом у меня появилась реальная возможность отдать себя поэтическому творчеству, которое дотоле я в себе подавлял, поскольку совмещать поэзию с инженерной деятельностью у меня не получалось.
Познакомившись с сослуживцами, я узнал, что одна из них пишет стихи. Да какие стихи! Мы легко подружились и весь год, подаренный мне случаем (не случайностью), мы писали, собирались, обсуждали, критиковали, помогали друг другу. Оказалось, что мы живём всего в километре друг от друга, и, бывало, бежали друг другу навстречу в любое время суток (нередко под дождём), чтобы показать написанное. Так за год я и собрал два десятка стихов для первого (самиздатовского, конечно) сборника стихов. Но, опять же, не обо мне речь. Слово Марине:

Старую, седую, вечно пьяную, 
Как тростник шатает на ветру.
Шестеро тебя кричали «мамою»,
Просыпаясь рано поутру.

Шестерым носки ты тихо штопала,
Утирала сопли перед сном…
Сколько вёрст ты босиком протопала
За своим нелёгким трудоднём.

Сколько слёз бурёнке ты проплакала –
Пьяный муж не ласков сгоряча,
Сколько раз рубашка рванью падала
В синеву измятого плеча.

Незабудки глаз, когда-то ласковых,
Ситцевым платочком отцвели,
Сколько этой бабой перетаскано
Хлеба и картошки, и земли…

Вся земная – уж земнее некуда –
Разродившись, тяжелела вновь,
А любовь, как песня не пропетая,
Только ты не знала про любовь.

Тяжелела не с любви, не с похоти:
В этих семьях страсти не с руки –
Загоняли плод под сердце походя
Жёсткие мужские кулаки,

И теперь под старость, одинокая,
(Жизнь проживши, вспять не повернуть)
Тянет из бутылки, тяжко охая,
Белую привязчивую жуть.

Этот стих о тяжёлой женской доле на Руси в те годы не мог быть напечатан в журнале. Идеологически выдержанные стихи о труженицах фабрик и полей, о героических подвигах и патриотизме составляли значительную часть печатной литературы. Нечасто, да и только избранным поэтам, позволялось публиковать произведения любовной лирики. Отвлекусь коротким воспоминанием (почти курьёзом) о написанном в те далёкие годы собственным стихотворением, начинающимся так: «Я ждать устал, когда заснёт твой сын за ширмою в кроватке деревянной» … Примерно через месяц в одном из молодёжных журналов читаю стихотворение Е. Евтушенко: «Она сказала: он уже заснул, задёрнув полог над кроваткой сына» …

Марина жила поэзией. Её дом, в котором мы иногда собирались (помню Валерия Шумилина с его «Бессонницей века»), мало походил на семейное гнёздышко. Да и саму хозяйку явно не интересовали заботы о своей внешности. Но в ней жила буря страстей, из-под её пера лились такие строки:

Мне хочется землю грызть,
Смешать её со слезами.
Мне хочется эту жизнь
Своими порвать руками.

Мне хочется под забор,
Где пьяницы и проститутки,
Мне хочется всем в укор
Бросать жестокие шутки,

Мне хочется отомстить,
За всех, как и я, распятых,
Мне хочется боль забыть,
Или, хотя бы, спрятать.

Но сердце, что в ранах сплошь,
Никто мне не вышьет гладью…
Чем с нелюбимым ложь,
Лучше быть просто бл&дью.

c: Анатолий Берлин, 2018

Продолжу (2021)
Нигде не обнаружил стихотворения Владимира Шумилина "Бессонница века". Храню его в памяти более пятидесяти лет. Оно стоит того, чтобы жить!

Бессонница века, бессонница века
Часами стоит над душой человека,
Как-будто заноза вонзается в грудь:
Опять не уснуть. Ни за что не уснуть.

Оставь валидол - всё равно не поможет,
А сердце тревожит, всё время тревожит,
Тревожит, тревожит бессонница века,
Всё громче, всё резче дыхание ветра:

Вы слышите нас? Мы ходили в атаки,
Нас в землю вдавили тяжёлые танки,
Под гром канонады, под бравые марши
Растоптана молодость, молодость наша!

Не спите, живые! Не спите, не спите,
Смотрите свою тишину не проспите!
Не спите! Ах, эта бессонница века -
И снова звучат голоса до рассвета:

А мы не ходили в атаки, в атаки,
Мы солнечным днём погибали во мраке,
Нас в тюрьмах морили, в застенках гноили,
Уж лучше бы в землю нас танки вдавили.

Не спите, живые! Не спите, не спите,
Смотрите, свободу свою не проспите!
Смотрите...

А вот и ещё одно стихотворение прошлых лет, написанное инженером, с которым в те же годы свела меня судьба, Анатолием Могилевским. И это стихотворение мне не удалось найти в "паутине", а потому, как и предыдущие, привожу по памяти, с моими знаками препинания.

Клинки

Клинки сомкнулись сталь о сталь -
Здесь честь и правда щит,
И мне неправого не жаль,
Хоть он в крови лежит.

Благим намереньем, увы,
Путь к аду не мощён...
Повержен Он, стоите Вы -
Ты прав, ты отомщён.

С тех пор в преданиях исчез
Суд чести правых сил.
Ура, живительный прогресс
Наш мир преобразил.

Суд государственный - Ого!
Народный суд - Ага!
Законов свод - закон всего,
Для друга и врага.

Обиженным слезу утрут,
Обидчика - к суду...
Как хорошо, что есть ты, суд -
Припрёт, и я приду.

Судимы счастье и беда,
Что явно, что тайком...
И все же жаль, что иногда
Уже нельзя клинком.

Дорогие читатели, надеюсь, вы не сочтёте мой порыв не дать им (и авторам, и стихам) кануть в Лету напрасным.