Тело Марии

Откуда начну, там и закончится.
Где заночуется – там и ответ ищи,
а мне прости, отпусти и не взыщи:
пишется, как носится,
а носится как сшили, надели,
сказать не забыли:
"Гляди!"
Новые мысли, да на старый лад.
Автомедон упразднён,
вместо него автомат.
И что светлые мысли искали-искали,
что тёмные чувства шептали-шептали,
всё на одной стороне педали,
а есть и другая сторона,
бди...

* Кто вы?
Мы те, кем вы могли бы
стать, кабы не было Луны,
кем ваши собственные сны,
от колыбели до могилы,
населены.
С той стороны
всё то, что здесь.
Но сны приходят
сюда оттуда,
и для вас,
как копию,
воспроизводят
давно безжизненный каркас.

* Благодарю за честь,
но семейному человеку негоже.
У вас есть, с кем есть,
и всё остальное – тоже.

* Платная сеть, я тебя отключу.
Света, свободы, как воздуха чаю.
Я, говорит,
по лучу получу.
Я, говорит,
всегда так получаю.

Ежели метры измерить в кило
(имя само намекает, что можно),
так получить будет не тяжело,
для облучённого не невозможно.

* Сидим, пьём чай, кто с сахаром, кто с мёдом,
а кто вприглядку дует кипяток.
Вдруг – слышим шум, как водяной поток,
или селяне вышли хороводом
на вешние луга.
– Иваныч, чу!
Он побледнел и выронил газету.
Встал, снова сел:
– Я выстрелить хочу!
– Уймись, Иваныч, нету пистолету.

* Жизнь – шелуха,
лишь лишнее сними.
Там пустота, от края и до края.
Там, на контактах искрами играя,
бежит энергия от неба до земли.

До времени, до Бога, до поры.
До откровенья – как до замыканья.
Когда, сгорая, рушатся миры,
одеты в саван синего сиянья.

* А той порой за Ведьминой горой,
там часто происходят приключенья,
какой-то раздаётся геморрой,
и не иначе в фазе удаленья...
Какой-то гул, невнятные шумы.
Не то "ура" орут, не то "спасите".
– Никак насилуют? -
два дня, как из тюрьмы,
не к месту оживился предводитель.

* Два пахаря, два хлеборода,
сыны великого народа,
навстречу тянут борозду
один другому.
Если встреча
произойдёт, то на беду:
они друг друга покалечат,
и даже хуже.
Авель тот,
что с юга пахоту ведёт.
Переживанием исправлен,
второй браток зовётся Каин.

* Четыре дня держался, как скала.
На пятый день подкралось искушенье
и выбило, как пулей, из седла,
и чувств, и мыслей вызвало паденье.

Всё сделалось вдруг мелким, низким – тьфу!
Да с запахом вторичной лососины.
Так интеллектуальное кунфу
выигрывают чёрные лосины.

* Дервиши пляшут на столе,
лаптями залезают в чаши.
Ах, па-де-де в Па-де-Кале,
в потоке чувственной акаши.

Пей да гуляй, ещё Шумер
знал этот модус операнди.
Пьёт молоко Махатма Ганди.
Ты сед,
а я, приятель, сер.

* Одинокий волыночный бас,
ты основа изящных гармоний,
ты невидимый глазом Полоний,
ты выводишь на Гамлета нас.

Дадаизм,
шовинизм,
коммунизм.
Всё на контрах,
субконтрах басовых.
Ты один из китов, на которых
европейский стоит симфонизм.

* Миров прозрачные ограды
пересекаются, и рады
их обитатели, что здесь
ещё такой же кто-то есть.

Остановить? Остановиться?
Так призрачны миров границы.
И как-то сын вошёл сюда,
да выдала его вода.

* И снова распускается цветок.
Бутон взорвали силой, как рубашку
смирительную. И края зари
стекают в переполненную чашку.

* Мне в уши говорили голоса.
Я надевал наушники – и гасли
их колебания в той зоне, где басам
подчинены господства, силы, власти.

Где не слышны практически "верха".
Они хтонической, посконной силой баса
поглощены. Не бойся "петуха",
и нет греха: всё поглощает масса.

* Вошёл и заиграл без нот,
импровизируя на счастье.
Двенадцать нас увёл в поход,
своей подземной, тёмной властью,
он очарованных детей
увёл искать дорогу к свету.
Насилуя губами флейту,
немил и непонятен ей.

* Сердце забьётся при пробуждении,
словно оборвано восхождение...
или падение. Выловлен сном,
тает в глазах полуденный фантом.
С ним уходящее марево тает,
видим опять в беспредметном предел.
Сердце болит, только сердце и знает,
что ты увидел, куда ты смотрел.

* Жизнь прижилась – и оказалась пресной.
Известно наперёд: что, где и как.
Интриги нет, спектакль неинтересный,
и режиссёр – невежа и *удак.

Всё с каждым годом дальше мы от сцены.
Герой старлетку за кулисы уведёт –
а мы орать: вовек благословенны
твои сосцы – и бархатный живот.

* Свой Рубикон уже не раз
переходил – для тренировки,
для демонстрации сноровки,
бывало, что и на заказ;
от скуки, ну и... для мадам:
смотри, мол, Маша – жребий брошен...
И рот в усмешке перекошен,
то первый скалится Адам.


2016, 2017