Сократ. Глава 9

«Я благодарен вам, родные -
Сказал растроганно Сократ -
Навряд ли есть ещё такие,
Но, не спеша, рассудим так.

Глаза закройте на мгновенье,
Представьте нынешнюю ночь,
И я на склоне лет, степенный,
Крадусь, как вор, в накидке прочь.

И там, в Фессалии  далёкой,
Куда отправите меня,
Я буду жить совсем неплохо,
А что тогда моя семья?

Как беглеца семью отныне
Их люди будут избегать,
Никто в несчастии помимо
Не сможет им руки подать.

Когда ж меня несправедливо
(Покажет время) всё ж казнят,
Им будут люди непрерывно
Всегда, что смогут отдавать».

«Имею ль право я такое -
Спросил друзей своих Сократ -
Своим принятьем жизни новой
Их униженью подвергать?

А, во-вторых, друзья, Афины.
Мы думать все о них должны.
Ведь по устройству несравнимы
С соседним полисом они.

Фессалия была враждебна
Афинам издавна всегда,
И там смеяться будут верно
Над явной глупостью суда.

Хотели, дескать, афиняне
Казнить мудрейшего из них
За то, что говорил им прямо,
Как благо надо всем достичь.

А мы ему укрытье дали,
Почтили роскошью его,
И всей Элладе доказали -
Афин устройство снизошло.

Давать им повод не желаю
Для злобных шуток, что не счесть,
И стать огнём не собираюсь,
Что может родину обжечь».




Друзья Сократа духом пали
С ним спорить, верно, нелегко,
Но всё ж бороться продолжали,
Напомнив миссию его.

Учитель жизни – это ясно,
Достоин участи другой,
И ради миссии прекрасной
Не должен жертвовать собой;

И как философ лучший века
Обязан дальше их вести,
Так как познанье человека
Ещё во многом впереди.

Сократ ответил: «Довод верный.
Учить - суть жизни для меня.
И поучением последним
Для всех и будет смерть моя».

Друзья ушли, Сократ на ложе
Прилёг и погружался в сон.
«Сегодня все они, похоже,
Верны остались - думал он -

Прощанье в целый месяц наше
Признаньем стало их любви.
Что можно в жизни этой краше
Для блага полного найти?»…

А смертоносная триера,
Окрашенная в крови цвет,
К Афинам приближалась мерно,
Где ожидал её рассвет.

И в небесах холодных, тёмных
Мерцали тускло сонмы звёзд,
Стекали струи с вёсел в волны
Солёных и тяжёлых слёз.

Сократ проснулся очень рано,
Стал наблюдать в окне рассвет -
Вот-вот последний день настанет,
Последний в жизни солнца свет.

Пришли друзья, потом родные,
Хитон чистейший принесли;
И все бледны и молчаливы,
Как будто ждали яд они.

Сократ их встретил, улыбаясь,
Сказав, что с нетерпеньем ждал,
И что не всё, как оказалось,
Он им недавно завещал.

Прошедшим днём им показалось,
Он передал свою им боль,
Что душу тягостно терзала,
Как наболевшая мозоль.

Он понял позже на полвека,
Что к совершенству на пути
Два зла стоят у человека -
Зло золота и нищеты.

Сегодня он нашёл такое,
Что завещать особо рад -
Весёлый смех, ничто иное,
И светлый в будущее взгляд.

Сказал, что смех и боль едины,
Друг друга им не исключить.
Они, как сердца половины,
Должны у человека быть.

Сократ с друзьями, как когда-то,
Смеялся искренне, шутил,
И в смехе видимого страха
Никто из них не находил.

А за стеной росло волненье
Людей пришедших в скорбный час,
И доносилось чьё-то пенье,
Кифары звуки, чей-то глас.

И солнце, выйдя из зенита,
Уже катилось на закат.
В хитоне чистом и умытый
Сидел, задумавшись, Сократ.

Настало время, не иначе,
Проститься с сыном и женой.
Он обнял их сражённых плачем,
Велел отправиться домой.

Друзья в темнице с ним остались,
День завершил привычный круг;
И за окном уже смеркалось,
В глазах друзей застыл испуг.

Пришли служители архонта
С цикуты чашею в руках.
Помедлив лишь мгновенье только,
Её до дна испил Сократ.

И прежде чем остыли веки,
Сократ успел произнести:
«Есть солнце в каждом человеке.
Лишь надо дать ему светить».

И ночь спустилась на Афины,
Умолкли шум и голоса,
И в небесах топазно-синих
Взошла печальная луна.

И за стеною Иллис мглистый
Плескал чуть слышимо волной,
На берегу платан ветвистый
Поник зелёною листвой…

Для всех философов на свете
Сократ остался на века
Примером мужества и чести
И идеалом мудреца.