Перед памятником Пушкину в Одессе - П. Тычина

ПЕРЕД ПАМЯТНИКОМ ПУШКИНУ В ОДЕССЕ

Здоров будь, Пушкин мой, – земли орган могучий!
И ты, морская глыбь, и вы, Одессы тучи!
У Вас я тут в гостях, и всем Вам рад, друзья.
Не гневайтесь за смех: ещё ведь молод я.

Лузгою крыт бульвар. И лужным булькотаньем.
На пьедестале Мэтр дрейфует в грязь, как в гавань.
Куда же ты?.. Постой!.. – не хочет говорить.
Внизу сирены рёв и море... бороздит.

Так лучшие сыны невежливой России
поставили его... спиною до стихии.
Стой боком к людям ты, и к шумным площадям;
Господь стихи простит и ливень эпиграмм.

Ах, море и поэт! Да кто ж вас не боится!
Свободы чёрный гнев. И блеск, и твердь, и искры.
Поэтом быть добро: помрёшь – так до свобод
всё боком ставят нас, чтоб не узнал народ.


     Павел Тычина / ПАВЛО ТИЧИНА
     укр.: «Перед пам’ятником Пушкіну в Одесі» [1920];
    
     перевод с украинского – Герберт Нойфельд / Herbert Neufeld (июнь 2018);
    
     опубликовано в сборнике П. Тычины: «Вітер з України» (1924), т. е. в году,
     когда в юном СССР весьма масштабно отмечался 125-летний юбилей со дня
     рождения великого русского Поэта! (например: СЕРГЕЙ ЕСЕНИН тогда же сочинил
     стих: «Пушкину» (1924), фабула которого как ни странно... но м. б. и не
     совсем случайно –  тоже  разворачивается в живом разговоре автора с
     АЛЕКСАНДРОМ ПУШКИНЫМ, стоя прямо перед памятником ему, в Москве...)
     Вот, для прочт. и сравн., строфы упомянутого Есенинского:

            «ПУШКИНУ»

     Мечтая о могучем даре
     Того, кто русской стал судьбой,
     Стою я на Тверском бульваре,
     Стою и говорю с собой.

     Блондинистый, почти белёсый,
     В легендах ставший как туман,
     О, Александр! Ты был повеса,
     Как я сегодня хулиган.

     Но эти милые забавы
     Не затемнили образ твой,
     И в бронзе выкованной славы
     Трясёшь ты гордой головой.

     А я стою, как пред причастьем,
     И говорю в ответ тебе:
     Я умер бы сейчас от счастья
     Сподобленный такой судьбе.

     Но, обречённый на гоненье,
     Ещё я долго буду петь...
     Чтоб и моё степное пенье
     Сумело бронзой прозвенеть.

     (1924)
    
     цит. по: «С.А ЕСЕНИН, Сочинения», М. «Худ. лит.», 1988

* * *

Ниже к Вашему вниманию – украинский оригинал переведённого выше стиха П. Тычины:


ПЕРЕД ПАМ'ЯТНИКОМ ПУШКІНУ В ОДЕСІ

Здоров був, Пушкін мій, землі орган могучий!
І ти, морська глибінь, і ви, одеські тучі!
Я тут у вас в гостях, і всім я вам радий.
Не гнівайтесь за сміх: іще ж я молодий.

Залузаний бульвар. Бульчить калюжна плавань.
І Пушкін на стовпі - пливе у грязь, як в гавань.
Куди ж ти, підожди! - не хоче говорить.
Внизу сирени рев і море бурунить.

То ж вдячнії сини невдячної Росії
поставили його... плечима до стихії.
Стій боком до людей, до многошумних площ;
Господь стихи простить і епіграмний дощ...

Ах, море і поет! Та хто ж вас не боїться!
Свободи чорний гнів. І блиск, і гарт, і криця.
Поетом будь добро: помреш - то од свобод
все боком ставлять нас, щоб не впізнав народ.

(1920)

                * * *

Касательно этой, спонтанно состоявшейся у нас тут выше, так бы и сказать: «Перекрёстной переклички поэтов – невзирая на время и пространство!», – трудно не обратить внимание на одно стихотворение ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА, приведённое без заглавия под номером «78.» в его первом сборнике стихов: «Камень» (1916). Стиль этого произведения, его размер, ритмо-мелодика, равно как и содержание, и смысл – весьма красноречиво повествуют о чём-то, недвусмысленно приглашая читателя воспринимать, чувствовать и размышлять на тему, к примеру, вышеупомянутого нами: «Перекрёстного диалога поэтов...» или, конечно же, по вольному усмотрению каждого отдельно взятого читателя, волновать своё воображение на темы ещё чего-нибудь иного... Приводим его ниже полностью:

«78.»

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочёл до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи –
На головах царей божественная пена –
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер – всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное витийствуя шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

[1915]

/Цит. по: «О.Э Мандельштам», Собрание сочинений в 3(4) томах, изд. ІІ-е, т. 1,
«Междунар. лит. содр.», 1967; Факсим. репринт: М. «Терра» - «Терра», 1991/




В продолжение диалога - Александр Пушкин (надеюсь не финал!)


Финал гремит; пустеет зала;
Шумя, торопится разъезд;
Толпа на площадь побежала
При блеске фонарей и звезд,
Сыны Авзонии счастливой
Слегка поют мотив игривый,
Его невольно затвердив,
А мы ревем речитатив.
Но поздно. Тихо спит Одесса;
И бездыханна и тепла,
Немая ночь. Луна взошла,
Прозрачно-легкая завеса
Объемлет небо. Все молчит;
Лишь море черное шумит.

                Александр Сергеевич Пушкин
                («Отрывки из путешествия Онегина»)
Итак, я жил тогда в Одессе…
Средь новоизбранных друзей,
Забыв о сумрачном повесе,
Герое повести моей.
Онегин никогда со мной
Не хвастал дружбой почтов;й,
А я, счастливый человек,
Не переписывался ввек
Ни с кем...

* * *
П а в е л (Tычина):  Гм... ужели?..

О с и п (Мандельштам): Как?.. совсем-совсем?...

С е р г е й (Есенин,  перехватывает инициативу, элегантным движением локтей предотвращая
дальнейшие вопросы своих , слегка оторопевших от неожиданности появления живого Мэтра,
соратников-поздравителей):

Учитель милый наш, хотели
Мои друзья и я: Здорово Пушкин! –
Вам сказать за всю Одессу –
Мы чертовски рады видеть Вас!

Блажен эпистолярий, все же в теле
Здравом, учителя живое среди нас
Явление, любезностей почтовых
Дороже во сто крат. Вы только,
Подольше погостить извольте,
Будьте милостивы или насовсем
Пожалуйте, почтем  за счастие
Бог в помощь! Именно сейчас,
Как никогда нам не хватает Вас,
А дух великий гениальный Ваш
Нас никогда еще не покидал!
И помятуем свято, благодарствуя,
сердечно мы, что Гоголь обещал
В годах двадцатых Вашего столетья
Особое явленье через двести лет
В России Александра Пушкина
для исполненья важной миссии 
культурно-исторической и ждем с 
Надеждой со дня на день – не уснем!

Ну разве уж забыть народу целому
Подобное! Еще раз препокорнейше
Благодарим и никогда не зарастем
Народною тропою и любовью не иссякнем
мы никак к Пророку-Провозвеснику
Сущего всего в  судьбе РУСИ народов.   
(Как Вас Достоевский неслучайно величал –
В чем благодарность и поклон ему великий,
Как Вашему ученику неутомимому и
Равноценному преемнику-последователю!)
Всего неизмеримо ценного и важного
Навечно, навсегда – Александру Пушкину –
Отцу родному – Духа русского и побратимов
Их упрочения национального самосознания,
И самосохранения в гармонии и понимании
Со всеми добрыми соседями близкими и дальними. 
А так же процветания духовного и материального, 
Национально-культурной интеграции 
С глубоким пониманием и почитанием
Всех ценностей, ориентиров и заветов
Нерушимых  в обрядах и традициях
Народных и всечеловеческих Вероисповеданья
Нашего Святого Православно-Християнского
Не забывая, однако, никогда об уважении
К иным религиозным традициям и ценностям!