Intro and part 1

INTRO

Тёплый день накачал Провидение скукою...
Ах, вся жизнь позади мне предстанет наукою,
если нынче не спрыгну с телеги сколоченной
из дорожных сомнений на пыльной обочине...

И пугаться, казалось бы, стоит поверхностно,
да вот только на улице холодно-мерзостно.
А ещё, невесомость с балластом попутана,
чтобы взять, коль не веком, то хоть бы минутами...

Размышлять над собой - как питаться процентами,
обращёнными в ночь искушений и выводов,
где любовь наполняется веры моментами,
утопив перед этим отчаянья выводок.

Не стреляться - так прыгать с мостов на окраине!..
Или вечностью жизнь затирать преднамеренно!..
Искушаться родством с непростительным каином,
абсолютного авеля клея уверенно...

Не могу.
Не смогу.
Не проси, я - не каменный...
Вот напьюсь, и забычу, как каплями взрезанный,
чтоб исчезнуть в нормальности жёлтеньком пламени,
утомленным развратом пришедших с аскезами...

И, уже забежав успокоиться внуками
из родных палестин и далекой Америки,
я узнаю реальность в вечерней истерике,
совпадающей с жизни печальными звуками.

Но - кому?
Ты скажи, ну кому здесь покаяться,
если в каждом сундук с отвратительно смертными?!..
Разве, список составить, чтоб после конвертами
переслать чудаку, что творением мается...
..........
Только, ждёт ли он мой?..
Не устал ли от вычетов
в непростой бухгалтерии душ неприкаянных?..
И позволит ли снова за нервными маями,
чтобы ангел меня в междустрочиях вычитал?..

PART 1

1.

Помолчать за столом в незнакомом подвальчике...
Да...мне точно тогда захотелось вот этого!
На гранённом стакане дрожащие пальчики
выбивают тоску из когда-то пропетого,

превращённого в ритмы шагов из сомнения
в неоплаченном завтра, написанном гением,
где стареющий кельнер подносит введение,
за которым откроются дали забвения...

Это мне...
Это просто, как дважды по нолику.
Отряхнуться успею - ещё, чай, не в старости
утешаю в непьющем себе алкоголика,
разглядевшего в крупном предвечные малости.

И за райской табличкой попробую выменять
хоть на день путешествие с собственным именем,
коль ещё на земле мне сказали, что искренних
не бывает средь пьющих тоскливо, но выспренне...

А вокруг только шум...только гам...только бдение...
Ведь чего ещё нужно простым пробегающим
за попыткой у страха насытиться рвением,
понимая, что жизнь - это смерть!..только - та ещё...

Подожду.
Подожду!..
Не проснусь - так отмучаюсь...
Среди тысячи правил найду исключение
для давно охлаждённого планами случая
поместить в нетерпение долю терпения.

А пока что - меню и подставку для листика.
Все равно - ожидать к декабрю собеседника -
за идею ответственно падшего мистика,
возжелавшего скомканной славы посредника.

Пороялю по краю дубового столика,
проявляя легонько перстами холодными
единицу из круга затертого нолика,
что был вылеплен ночью рабами свободными,

и попробую выжить в мгновеньи истерзанном,
отягченном мечтами о снах одиночества,
за которыми вены скрепляют порезами,
все пытаясь хоть утром стать частью пророчества.

2.

Ох, не долог...
Не долог был путь мой к сомнению
в пересказах, что выбрили истину с вечера...
Жизнь и утром по сути была покалечена,
но не так же!..
Не так, как убийством-прощением...

Постоянное чувство вины за распявшего
угнетает!..
Сбивает...
Возводит до падшего,
ту, субботнюю негу когда-то укравшего
за обиду себя не нашедшего младшего...

Но не все же дышать кислородом межбуквенным
на просторах такого затертого логова,
где сердца усомнившихся лихо накрюквенны
за дурное хожденье из бесова в богово...

По сему и сижу!..и молчу...и безумствую
в обезличенном крике о безднах под скалами,
у которых финалы сплетутся с началами,
в одиноких сердцах между звёзд полнолунствуя.

Только, чу!
Семенит незнакомец под брызгами,
изучая внимательно сброд посетительский.
В темной шляпе из фетра, кроссовках замызганных,
с газетенкой из ряда тоской-просветительских.

Игнорирует кельнера, легким движением
пролагая дорогу ко мне, одинокому,
и, уже обнажив поседевшие локоны,
представляется ангелом белого жжения.

Я молчу...
И не то, чтоб от трусости трезвого!
Чуть вина из уставшего сделает резвого,
а уж я и подавно не стану печалиться
по тому, что и так в окончаньи развалится...

Я молчу по причине обычной иронии,
развлекающей сердце в часы увлечения
превращённой в баланс номинальной гармонии
между страхом полёта и смехом падения.

Поклонился...
Присел...
Улыбнулся заученно...
Шевельнул осторожно белесыми перьями,
и сказал:
- Ты ведь ищешь рождённых поверьями?
Я - от них.
Только прибыл с кудрявыми тучами.

3.

За твоими мечтами гоняться б не стоило,
да начальство сказало, что нужно попробовать
сделать так, чтоб надежда и веру устроила
заблудившихся в ночь на линейке догробовой.

Так что - можешь немного грешить и не каяться
до поры, за которой столкнёшься со временем...
- А потом?
Что за этим?!
Отчаянно маяться
не собою посеянным глупости семенем?..

Или лихо бросаться в Геенну шипящую
молодыми устами хранителей вечности?!..
Ведь, действительно: хрена ль разыскивать вящее,
если в нем даже мука - и та безупречная!

(Я, наверное, слишком взметнул аккуратностью
перед этим пределом небесного тления,
но, по сути, мы оба - куски обновления
предначертанной точки Его многократности!

Так что, хочешь не хочешь, а надо рассаживать
по уютным рядам неуютного зрителя...)
- Вы, простите, случайно вина не хотите ли?
- Да. Конечно. Вина. И сожжения заживо.

Замолчали.
Тревожно.
Ну...что-то не клеится...
Я же знаю, что все непременно развеется
на полях, где давно ничего, кроме ветоши
из сердец.
Им ведь тоже пылить нужно где-то же...

- Вот, к примеру, скажи: а зачем в предзакатное
ты пытался проникнуть, не встретив рассветное?..
Я не то, чтоб искал у примата обратное,
но и смысла не вижу мусолить заветное!..

И совсем уж не ясны  резоны горения,
коль костёр - из обычных задачек на логику,
разрешающих импульс идеи-скольжения
по божественной мгле от Сократа до Продика.

А уж ваши надежды... - кирпич на кирпичике,
что один на один без основы положены!..
- Хорошо, пусть мы рвёмся по тропкам не хоженым,
все пытаясь из глины наделать куличиков,

4.

но любой результат из тобою сжигаемых -
это просто небес голубых отражение!..
И растерянных душ роковое брожение -
не итог ли неверий давно ожидаемых?!..

- Ой, да полно!
Не стоит искать сокровенное
в ваших хрупких сосудах из слёз и фантазии.
Человек - это факт!
Но - стандартной оказии,
девиантно украсившей суть неизменную...

(Мда...стареть - это, кажется, вовсе не праздновать
трансформацию сил в исключительность опыта...
С напряжением - тьма, с пониманием - хлопоты...
Да и в праздном, увы, на молекулу праздного.

В общем, надо бы как-то  об этом посдержанней,
если хочешь дождаться хотя б отражения
в симулякре толпы беззаботно отверженных
нарисованном ромом заполненным гением...)

- Хорошо, я не буду сдаваться экранному,
что давно не вмещает в себе полемичного.
Но скажи же, ниспосланный мне, горемычному:
почему я простое являю из странного?

В хитроватых сплетениях жизни Иакова
тяжело распознать предписание строгое
о мгновенном прощении, в принципе, всякого,
кто за малым предательством кликает многое...

Да и в нервных писаниях нового времени
ничего из того, что позволит мне выстоять
перед легким, но точным ударом по темени
или тьмой, что последует сразу за выстрелом!..

Так зачем мне искать в неизбежном - глубинное,
и менять на обман обещание встретиться
с вопрошающим гласом чего-то былинного,
настоявшего вновь на развилке отметиться?!..

(Я нарочно подправил в себе неизбежное,
сформулировав выдох, как ткань изначальную,
на которой узоры волнуют по-прежнему,
равнодушно стирая бесцветье печальное)

5.

Ангел белого жжения щелкнул заученно,
призывая устало меня ко вниманию,
и шепнул:
- Ветер снов оживляет измученных
неоправданно долгим любви ожиданием.

Тот, кто создал, не сразу решился поправиться
в этом странном проекте со сменными лицами...
Он, конечно, в решеньях стеснён не границами,
и давно с отражением тёмным ругается,

но пока ещё верит в идею сакральную
о возврате давно и бесцельно потерянных
к еле бьющим истокам Себя инфернального
(ну, хотя бы!), раздавшего шансы намеренно...

Что ж до вас, обретающих счастье по графику,
то обязанность вырвать из плотного траффика
задохнувшихся избранных снова возложена
на триаду из ангелов, вьющих возможное...

И опять - лишь прозрачных ветров дуновение...
Тишина...
Тишина...
Небеса забаюканы
монотонностью красок зимы-откровения,
чьею стужей миры до июня наклюканы.

Мы безмолвствуем, сидя в углу мироздания,
и не глядя друг другу в глаза несвободные:
заразительно сытый, нашедший голодного,
и обычный голодный у пункта питания...

- Не скажу ничего о молении трепетном...
Или пьяной гордыне на фоне усталости...
Не скажу.
Потому что из дряблости лепета
можно выжать лишь вяленький повод для жалости,

а любовь отыскать в этой бездне измученной
невозможно...
Прости, я не стану корячиться,
возвращаясь в залитую кровью излучину,
где никто из предсказанных больше не значится...

Может так...
Может эдак...
Придуманы? - Полно те!
Неужели есть разум, вместивший предвечное,
что застыло сегодня в небеленой комнате,
специально оставленной кем-то для Млечного?..

6.

Я не верю...
И ты, как мне кажется, маешься
с недопонятой миссией райского демона...
Не грусти, ты - не я, и быстрее раскаешься!
Просто наша история с копии сделана...

И какие-то блики галактик потерянных
ничего не изменят в тоске и писании,
если все, что вмещается в белое знание,
растворяется в чёрном незнаньи уверенно.

Да.
Вот так.
И пускай я наивен до крайности
в этих выбитых логикой сердца решениях,
но ни в святости ночи, ни в дня прегрешениях
не найти объяснения мне как случайности...

(Чуть стравил.
Ну, наверное, выдохнуть стоило...
Я, конечно, и сам ждал чего-то подобного,
но его слепота будто силы утроила,
чтобы выбрать разумное в море удобного)

- Ты, как мне показалось, неплохо устроился:
веришь в силу Творца, и в Его же прощение,
за которым уже не приходит отмщение
за секунды, когда на века успокоился...

И не дивно: душа человека - что зеркало:
отражает не сердце, а угол и склонности.
Вроде, кажется - свет, а на самом - померкла
в непростом отражении личной бездонности.

Но для Сущего ведать, как суетно мучится
результат предсубботних раздумий о виденном -
это больно!
И Он порасщедрился, видимо,
полагая, что с мудростью точно получится.

Но, увы, оказалось, что кольца с повторами
отражаются лучше в любви, а не разуме!
И пришлось в одинаковом выискать разное,
ожидая итоги, что будут не скорыми.

Так и крутится мир на орбите случайностей,
обрекающих каждого здесь на забвение
между выдохов ангела белого жжения,
что сплетает в узлы одинокие крайности...

7.

Тяжело отряхнулся...
Допил бестелесное
из пустого стакана прожитого вечера...
И исчез, подтолкнув понедельник к воскресному
(видно, больше поведать ему было нечего)...

Собираюсь и я.
Время, в общем-то, позднее
для пустых откровений с собою на лавочке...
Можно было б, конечно, сойтись для затравочки
с кем-то раним, наполненном глупости кознями,

но, пожалуй, рассвет не зовёт к ироничному,
воздающему новым за страхи привычного,
обнаженного ночью на коже столетия,
в чьих секундах и нас между делом пометили...

Поворот, поворот, закоулок припрятанный
архитектором, время ловившим в кирпичиках...
Вот и дом.
На стене нарисовано личико
удивительно схожее с жизнью меж датами

на небесном экране, земными наполненном...
Показалось?
Да нет же!
И цифры лукавые
удивительной белою вязью исполнены,
будто каждая в небе течёт, а не плавает...

Отворяю калитку (скрипит старушенция!),
и вхожу в палисадник, укрытый за лозами.
Вечность, вечность...
Ты вечно приходишь с занозами,
на которые церковь не даст индульгенции...

А потом искушаешь пустыми равнинами
осознаний того, что гордыня рождается
лишь у тех, кто укрыт за согбенными спинами,
и лишь этим в надеждах израненных мается.

Ну, да ладно...
Оставлю дурное скольжение
по остаткам соблазнов на сетке влечения.
Все равно, мне достались лекала свечения
из усталости ангела белого жжения!

По сему - отдохну от мотивов пленительных,
убеждающих выжить на кромке нехоженной...
(Мы ведь, кажется, были такими похожими,
расставаясь друг с другом не столь убедительно...)

Ну, пока...