Стихи главы города Екатеринбурга

Стихи бывшего главы города Екатеринбурга Евгения Вадимовича Ройзмана

Из интернета:

Политик выпустил несколько сборников собственных стихов и даже стал членом российского союза писателей. Также авторству Ройзмана принадлежит сборник поэзии «Жили-были», предисловие к которому написал Дмитрий Быков, известный публицист и писатель. В 2011 Евгений Вадимович попробовал силы и в прозе, издав книгу «Не выдуманные рассказы». Предисловие к изданию согласился написать небезызвестный прозаик Михаил Веллер.

                ОТ ИЗДАТЕЛЯ:

     Сегодняшняя жизнь Евгения Ройзмана, наверное, далека от поэзии. Скорее,
это - суровая проза, скупая и жёсткая, пронизанная  гражданским  мужеством и
ответственностью. Но  стихи прошлых лет - это  не просто память, это самая
сокровенная и глубокая тайна души удивительного человека.

     Евгений  Ройзман  - это  живая легенда, гордость нашего города. Поэт,
историк, издатель. Основатель музея "Невьянская  икона". Спортсмен, участник
трофи-рейдов, один   из  инициаторов  движения "Город  без   наркотиков".

Коллекционер  и создатель  "Музея  художников  Екатеринбурга". И снова поэт.
Поэт  в изначальном  значении этого  слова. Личность, обладающая  уникальным
даром  - понимать  жизнь, биение  пульса, каждое мгновение бытия  не просто
разумом современного человека, а всей глубокой и  чувствующей душой  поэта.
Его  стихи  серьёзны  и  весомы. В них - жизнь. Жизнь, полная творчества.
Творчество, полное жизни.

     Все давно уже плоды с деревьев сорваны,
     А которые не сорваны - надкушены.
     Всё равно, куда идти, в какую сторону,
     Только вы меня, пожалуйста, не слушайте.

     Зря рождавшийся и живший понапрасну,
     И рассыпанный совсем, как горстка риса,
     Вдруг пойму, что вот, пришел к Экклезиасту,
     А Экклезиаст уже написан.

     1986

     На дворе скворец клевал
     и крошил табак
     на тарелочке лежал
     грустный пастернак
     Доносился ветра свист
     веточки дрожали
     и упал с берёзы лист
     его ференц звали
     А над речкою стоял
     невеселый парк
     по дорожке там шагал
     его звали марк
     А скрипач играл играл
     спрятавшись на крыше
     и шагал себе шагал
     выше
     выше
     выше

     1986

     Замер маятник устало
     И камин давно не греет
     Время от себя отстало
     А догонит - пожалеет
     Шепотом упала шаль
     Штора шелком прошуршала
     Но ни шорохом печаль
     Тишины не нарушала
     Вис тяжелый невесёлый
     Полумрачный полумрак
     И на вешалке не новый
     Невесёлый Черный Фрак
     В черном чопорном футляре
     Паутиною увита
     Сохнет скрипка Страдивари
     Похоронена забыта
     Тяжко пела тишина
     Тихо мышь в углу шуршала
     Еле слышно и она
     Тишины не нарушала
     Возрожденья миражи
     Холодок средневековья
     Словно соты - витражи
     Жалко. Слышу шум подков я
     По камням процокал мул
     Рос разноязыкий говор
     Скрип повозок крики гул
     Просыпался Вечный город

     1986

            Свирепый ветер ноябрей...
               
                Эмиль Верхарн

     Ветер ищет меня
     Ветер рыщет по городу ночью
     В ставнях песню поет
     И свистит по пустым чердакам
     И по крышам домов
     Красно-ржавым железом грохочет
     И спустившись губами
     Приникает к озябшим рукам
     Снова ищет меня
     Обгоняет и в лица прохожих
     Забирается взглядом
     По застывшим аллеям звеня
     И пугает прохожих
     На меня хоть немного похожих
     И вглядевшись бросает
     И ищет и ищет меня...

     1986

     Пойдём работать облаками
     И будем где-нибудь висеть.
     А не возьмут, так бурлаками
     Пойдём работать на Исеть.

     Пойдём работать кулаками,
     Развалим мы любой колхоз.
     Или работать кулаками,
     И мы утрём любому нос.

     Так что давай, брат, кулаками.
     Идёт. Ударим по рукам.
     А если нет, так батраками
     Пойдём работать к кулакам.

     25 ноября 1986 г.

     Нелепа Жизнь.
     Ещё нелепей Смерть.
     Ещё нелепей, не боясь, не каясь,
     Коснуться и вернуться, и не сметь
     Всё вдаль идти, почти не прикасаясь
     К тому, что, может быть, считал своим

     И что позднее объявили общим,

     Дойдя и не коснувшись. Мы стоим,
     Коснувшись, не дойдя. Но мы не ропщем,
     Не злобствуем. - Нам некого винить.
     Все то, что не нашли, мы потеряли.
     И всё нелепо. И нелепо жить.
     И медные солдатские медали...

     1987

     ...И семь свечей, и сладкое вино,
     Талмуд и свиток Торы, и давно
     Заснувший город, чёрное окно
     И тишина, и Юная Суббота...

     Больничная палата, тишина,
     Багрицкого рыдающие строки,
     Столица в грязной раме из окна.
     И только Бог мне установит сроки.

     Я сам себя здесь бросил одного.
     Я просто глуп. Иль глух, по крайней мере.
     Москва слезам не верит, что с того?
     Самой Москве давно никто не верит.

     А раньше верили. Красавица Москва!
     Глуха, слепа и с тем косноязыка.
     Толста, сыта... как немощны слова!
     Двулична, краснолица и безлика...

     Да что Москва? Неверная жена
     Или, скорей, порочная невеста.
     Моя любовь к Москве искажена
     Всем тем, что до меня имело место.

     1987

Все, кто верит в справедливость, в добро - очень прошу молиться за Евгения Вадимовича.