Индиана

Сердце твое большое, алое,
хрупкое, как стекло,
чистое, как первый снег,
Жаркое еще, в самом расцвете.
Оно не находит ни поддержки, ни понимания
От моего холодного мертвого ума.
Я бы хотел хоть на йоту приблизиться к свету твоей души, к блаженству, которое мне недоступно, но мне остается лишь моя горькая усмешка и роль дрессировщика.
Мне комфортно и не страшно среди таких же, как я.
Но с тобой...с тобой я готов умереть на месте, провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать своей потерянности для вышнего мира, лишь бы уничтожить этот контраст, этот позор, это мерзкую, нетерпимую для всякого приличного человека правду!
Я буду презирать тебя, всем умом своим, всеми доводами века, всем своим земным опытом! Я раздавлю тебя хотя бы здесь, в отместку за твое грядущее торжество Там!
Я не стану счастливей, но стану самодаволен. И как всякий нищий сочту это вполне неплохим итогом. Так что беги от меня, беги, пока молочная белизна твоих ног не похолодеет, пока выступ скалы кажется еще таким отдаленным и чарующим, пока уголки рта еще способны обрамлять солнце твоего присутствия! Беги! Иначе у этого мира не останется никакой надежды, а у Бога -никакой причины быть милосердным впредь.
Не делай Иуду из того, кто уже итак много лет болтается в петле.