Автопортрет

       Автопортрет

Рисую  свой  автопортрет
Как  слепок  в  памяти,  как  след…
Худого  в  этом,  право,  нет,
По  чести  рассудите  сами,
Мои  читатели-друзья,
Кто,  если  строго  между  нами,
В  людской  комедии  и  драме
Меня  представит,  коль  не  я?

Вслед  за  поэтом  Маяковским
Рисую  слогом  быстрым,  броским
Свои  достойные  черты,
Не  умаляя  красоты
Своей 
            и  дара  поэтессы,
Что  из-за  облачной  завесы
Меня  овеял  с  высоты.

Как  тот  поэт  и  я  готова
Петь  дифирамбы  вновь  и  снова
Себе  любимой,
                тем  назло,
Которым  в  жизни  не  везло.

Мой  жребий   преисполнен  света…
Но  если    кто-то,  как-то,  где-то
Отметит  тени  недобра
Под  сенью  вещего  пера,
Их  мнения  вполне  довольно,
Чтоб  стало  горько  мне  и  больно
У  равнодушья  не  краю
Гордыню  пестовать  свою.

Я  веселюсь,  шучу  охотно,
Шалю   как  моря  лёгкий  бриз,
Моя  беспечность  беззаботна
Как  сон,  как  девичий  каприз;
Легко  меняясь,  как  наряды,
На  тронув  сущность  в  глубине,
Она  приковывает  взгляды
Неравнодушные  ко  мне.

В  них  осужденье  и  награда…
Я  не  всегда  тем  взглядам  рада:
Им – посторонним  знать  не  надо
Как  бьётся  жилка  у  виска,
Как  сокрушительней  торнадо
Сквозит  подобьем  звездопада
Моя  вселенская  тоска.

Она  как  море  в  панораме
Сухих  скалистых  берегов,
Как  смертный  рок  в  жестокой  драме
Друзей  от  происков  врагов.

Любовь  моя – горнило  тайны,
Что  теплится  не  напоказ,
А  как  молитва,  как  раскаяние
Под  веками  прикрытых  глаз.

Признанье  в  ней – не  рокот  моря,
А  бормотание  ручья…
Сама  с  собой  в  глухом  раздоре
Едва  слышна  любовь  моя.

Песнь  сердца – бремя  сладкой  муки –
Открытой  раною  мозжит,
Печально  стонет,  дребезжит,
Роняя  горестные  звуки.

Мой  плач  безгласен,  но  струятся
В  озёра  скорби  реки  слёз
Горючих…        В  них  и  кроны  лоз,
И  гнев,  и  каменный  колосс
Необратимо  растворятся.

Мой  смех  как  горный  водопад
Каскадом  неостановимо
Несётся  в лад  и  невпопад
Заливисто,  неутомимо.

Моя  осанка  выдаёт
Во  мне  известную  особу.
Недаром  страждущий  народ
Споткнувшись  в  горестный  черёд
О  равнодушие  и  злобу,
Ко  мне  за  помощью  идёт.

Со  мной  знакомству  всякий  рад,
Я  для  друзей  всегда  открыта,
Добросердечна,  деловита…
Дарю  искусство,  как  Харита,
С  теплом,  не  требуя  наград.

Разрыв  со  мной – сама  беда,
Как  смерть,  как  бездна  окаянства,
Рву  связи  раз  и  навсегда
Времён,  доверья  и  пространства.

Случись  пуститься  в  перепляс
В  часы  веселья  и  досуга,
Так  стены  дрогнут  от  испуга,
А  ноги  недруга  и  друга
Взорвёт  нервический  экстаз,
Который  неподвластен  им,
И  жжёт,  и  неостановим.

Жаль,  что  с  походкой  неладЫ,
Я  ею  скована  безмерно…
Уж  так  капризна,  так  манерна,
Как  в  ожидании  беды.

Зато  улыбка  у  меня
Подобна  власти  самоцвета –
Полна  немеркнущего  света
И  неподдельного  огня.
В  ней  лики  солнца  и  луны
ДевИчества  сохранены.

Никто  не  видит  (ну  и  пусть!)
Мою  застенчивую  грусть,
Где  одиночество  тоски
Сжимает  горечью  виски.

Чтоб  сплин  рассудком  укорить,
Кальян  не  худо  раскурить,
Глубокомысленно  и  впрок
Взяв  философии  урок
Обманный…
          Выказав  участье,
Кальян  задумчиво  кивнёт
И  лик  холодный  отвернёт
Не  дав  билет  на  поезд  счастья.

О  наслажденьи  говоря,
Я  понимаю,  что  листаю
Страницы  памяти  зазря…
Но  втуне  искренне  питаю
Надежду,  что  прочтут  уста
О  страсти  с  чистого  листа
Про  наваждение  в  груди,
Про  наслажденье  впереди…

И  это – счастье!
                Пусть  оно
Душе  неведомо  давно,
Но  телу  так  необходимо,
Что  не  пройдёт,  не  канет  мимо,
Коль   Богом  будет  суждено.

Мой  недостаток – легковерье:
Люблю  дарить  и  угощать,
Неверных  к  Богу  обращать,
Прощать  вражду  и  лицемерье.

Лью  слёзы  горькие  бессилья
Коль  рушат  дом,  теряют  стыд,
А  власть  стеснительно  молчит
И  подрезает  слабым  крылья.

Теперь  о  Вере…
                Мой  светильник,
Моя  лампада  чуть  горит,
Фитиль  чадит  и  обессилено:
- Плесни  мне  масла, - говорит.

В  том  доме,  где  несчастий  много
Легко  угаснуть  вере  в  Бога.

Моё  терпенье  на  пределе,
Натянуто,  как  тетива.
Мне  всё  труднее  в  самом  деле
Искать  смиренные  слова.

Всё  ярче  слова  «суицид»
В  больном  сознании  горит,
Давно  устав  от  ожиданья
В  приёмной  Господа  свиданья.

Надеюсь  я,  что  чаша  эта
Минует  женщину-поэта
И   скорбный  ливень  ледяной
Промчится  где-то  стороной.