Этери. Глава 18

Вахтанг приехал к матери, как только смог. Ехал он к ней с очень тяжёлым сердцем: Нане поставили весьма неутешительный диагноз, чётко обозначив оставшиеся сроки жизни. Говорить или не говорить вопрос не стоял. Но как сказать, какими словами, чтобы случайно не спровоцировать… Матери уже очень много лет и это самое настоящее счастье, что она жива до сих пор, учитывая те проблемы со здоровьем имевшие место в прошлом. Несмотря на то, что она первой встревожилась по поводу Наны что-то заметив во внешности или поведении снохи и на то, что явно недолюбливала её, равнодушной остаться, услыхав нерадостную весть, не сможет и в этом сомневаться не приходилось.

Нажав пару раз на клаксон и не увидав никакой на него реакции, встревожился:

- Ушли, что ли, куда? – и поспешил войти в дом, но вставленный изнутри ключ в замочную скважину не позволил воспользоваться своим, и прозвучал ещё одним тревожным звоночком: получалось так, что внутри кто-то был. Тогда почему же они не спешат открыть и выйти ему навстречу? Постучал ещё пару раз – безрезультатно…

- Так… А здесь-то что? – чуть ли уже не в панике пытался он размышлять – Ну, ладно мама… Не приведи Господь, но допустим… А Женька-то где? Испугалась и убежала? Куда? И потом - ключ-то вставлен... – и словно желая прервать панические размышления, дверь наконец-то распахнулась. На пороге стояла его мать, которую трудно было даже узнать…

- Мам? Что-то случилось?

 Вместо ответа та молча рухнула на пол, лишившись сознания. Подхватил её на руки и, уложив на диване, принялся копошиться в аптечке в безуспешной попытке разыскать нашатырный спирт. Поспешно, трясущимися руками смочил водой полотенце и кое-как привёл её в чувство, не имея понятия с чего начать расспросы. Но спустя некоторое время Эндзела заговорила сама:

 - Прости меня, сынок… Прости, не уберегла я девочку нашу…

- То есть? Что тут у вас произошло?

- Как я думаю, её похитили…

- Похитили?! Когда?

- Три дня тому назад…

- Как же это случилось?

- Не имею ни малейшего понятия – она просто не вернулась от родника.

- Никого чужих в округе не замечали?

- Нет… Но, как и кого я могла бы заметить, когда из дома почти не выхожу?

- Так… - мрачно произнёс Вахтанг – Что же можно предпринять в подобной ситуации?

- Простишь ли ты меня когда-нибудь? - заливалась слезами мать.

- Мама! Перестань убивать саму себя, не добавляй мне горя! Причём тут ты? Твоей вины нет: знай и помни! И я никогда, ты слышишь, не стану думать иначе! Скажи, ты хоть что-то ела в эти дни?

- Ох, сынок… до еды ли мне было? Ты даже представить себе не можешь, что я сейчас испытываю…

- Понятно… - поднялся со стула Вахо и раскрыл привезённую с собой сумку с продуктами. Достал лаваш, сыр, мясо и, выложив всё на поднос, поставил на табурет перед диваном, на который лежала мать – Давай-ка, поднимайся и хоть что-то съешь!

- Отстань! Мне кусок в горло не полезет! Господи, ну почему я не умерла?

- Как это почему? Потому что должна ещё и правнуков переженить! Давай-давай, поднимайся! – приговаривал сын, помогая ей сесть – Знаешь что? А останусь-ка я сегодня у тебя с ночёвкой, а? Не прогонишь?

- О чём ты? Это твой дом.

- Так… Значит, не прогонишь. А потому я имею право выпить пару бокалов вина, не возражаешь?

Слабо улыбнувшись, Эндзела махнула рукой:

- Где стоит знаешь!

- А давай и ты со мной?

- Я?! Я уже и вкус его забыла.

- Вот и вспомнишь! – улыбнулся сын.

Вахтанг прекрасно понимал, что сейчас от его поведения зависит если не жизнь  матери, то уж во всяком случае, не ухудшение здоровья. Прояви он в данную минуту вполне понятные признаки беспокойства или паники, начни её в чём-то упрекать, и ситуация легко могла выйти из-под контроля - мать и без того находилась на грани нервного срыва. Вахо надеялся, что вино ослабит градус напряжения, позволит ей хоть немного расслабиться, может даже поплакать, чего себе самому позволить к сожалению не мог… И действительно, через какое-то время после выпитого вина Эндзела начала говорить. Она рассказывала ему о его дочери то, что, скорее всего, он никогда бы не узнал. О том, как они проводили вечера, о чём говорили, мечтали, строили планы…

- Вот, ты знаешь о чём мечтала Этери?

- Вернуться в Россию? К Егору своему, да?

- А вот и нет… О России она вспоминала только в связи с беспокойством о матери… Очень часто рассуждала о том, где та может быть…

- И где же?

- Ой, я забыла название местности… монастырь… на острове и почему-то мужской…

- А как она объясняла свою уверенность в этом?

- Никак… догадки, домыслы, сны… Но всё это теперь совершенно не важно… Теперь её саму искать нужно, и я ума не приложу – где?

- Найдём! Обязательно найдём! У меня на этот счёт нет ни малейших сомнений. Верь, пожалуйста, и ты! Верь и молись, как только умеешь ты! Ну, не может же Господь одновременно посылать столько испытаний в одну семью, не может!

- Что с Наной? – смахнув слёзы, посуровевшим голосом спросила мать.

- Онкология. Неоперабельна. Не более трёх месяцев.

- Она дома?

- Нет, пока в больнице, но дней через десять нужно будет забирать. Может, поедем со мной, а?

Эндзела задумалась. Тут как не поступи, всё может оказаться не правильно, не так… С одной стороны, как не поддержать сына, да и Нану, а с другой… Не подумает ли та да и её старшие сыновья, что свекровь, как ворон на беду… Ведь в здравии не слишком баловала их своим присутствием. И потом, а вдруг девочка вернётся, а здесь никого нет? Слабая, абсурдная, но всё-таки надежда… И ещё – у них там у всех и без меня проблем хватит, так что, наверное, нет…

- Знаешь…

- Да понял я, понял… Но, мама… Я не верю, что Женю украла ради выкупа – уже поставили бы в известность! Нет, скорее всего, приглянулась кому-то наша девочка…

- Что совсем не удивительно, не так ли? Через пару лет она станет настоящей красавицей! Сейчас это пока бутон, но очень скоро роза расцветёт… Я молю Бога только об одном: уж коль скоро всё так случилось, то пусть бы тот «садовник» не оказался дилетантом…

- Вот, о чём ты? Да я как только узнаю кто…

- Что? Ну, что ты… Что мы теперь можем? Репутация погублена окончательно – скрыть не получится - сойди с небес на землю. Нет, мы, конечно, не перестанем её любить, но как бы нам того не хотелось, а придётся отпустить девочку в Россию… Ну, это в том случае, если её возвратят…

- Ты себя сейчас слышишь? Что ты говоришь? – от возмущения Вахтанг вскочил и принялся мерить широченными шагами комнату – Она – Чаидзе! Как ты могла забыть об этом?

- Не смей кричать – криком горю не поможешь! Что случилось, то случилось. Всё, что нам остаётся – ждать. А потому, держи себя в руках, сын мой. Ладно, я поеду с тобой – одной здесь оставаться просто невыносимо, да и не разорваться же тебе на два дома…