Письма из тупика 13

17.
   Привыкший к подводным камням своей профессии, он не слишком огорчался неудачами, сочинитель (Константин). Опять же, ему еще раньше удалось накопить кое-какие разрозненные подробности о Митьке Векшине: скитаясь по трущобам столицы, он неоднократно натыкался на Митькиных друзей, осведомленных о той или иной страничке его прошлого. Подобно трудолюбивой пчеле, склеивал Константин воедино собранные пустячки, так что в замысле уже готов был сот, хотя пока и без меда…

   К большому сожалению, Альфред Хичкок не имел возможности предостеречь Константина, что Векшин «НЕ тот человек», который годится на роль «героя нашего времени»....

   Видимо, по этой, весьма простой причине,не мог знать Константин  о печальной судьбе, постигшей оберштурмфюрера СС Отто Вильгельам Рана (1904-1939), немецкого писателя, исследователя, археолога-любителя и сотрудника Аненербе (Наследие предков). Летом 1937 года Отто РАН принял участие в экспедиции Аненербе в Исландию... Именно тогда у  любопытного сотрудник Аненербе возникло странное желание разгадать «тайну Митьки Векшина». Создав себе легенду, Отто Ран отправился в Россию под именем легендарного Леонардо Нотарбартоло... но вскоре, (по странному стечению обстоятельств...) он попал в опалу (по некоторым данным, по обвинению в гомосексуализме), и в качестве дисциплинарного взыскания был возвращен из параллельной реальности и откомандирован в концлагерь Бухенвальд, а затем в концлагерь Дахау... Погиб Отто РАН при весьма странных обстоятельствах... не «дВОР ЛЮЦИФЕРА» и не «Голубой свет» Лени Рифеншталь застыл в его глазах... но сияющий  ужас ВОСТОКА.

    Не менее загадочная история произошла и с членом общественной организации «Международная академия информатизации», генерал-майором Константином Павловичем Петровым (1945 - 2009)... В ноябре 1995 года Константин Павлович Петров был досрочно уволен из Вооружённых Сил РФ по неизвестной причине... Однако, Константин Павлович не успел достучаться до «СОЧИНИТЕЛЯ», с целью сообщить «СОЧИНИТЕЛЮ» о ЦЕЛИ «Концепции Общественной Безопасности «Мертвая вода», которая заключается в распространении базовых знаний об окружающей нас действительности... (ведь...ммм) Наше официальное образование предлагает именно КАЛЕЙДОСКОПИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ — множество предметов, практически не связанных между собой. Как следствие, целостной картины не возникает. НЕ ВИДИМ МЫ МОЗАИКУ, которую эти разрозненные кусочки могли бы действительно нам показать...»
   
   Так, протягивая вам бутылочку родниковой воды, черти предлагают погрузиться в болото...
     К сожаленью, по тогдашнему его состоянью Векшин не был способен к более толковому изложению своих взглядов по несомненно интересному вопросу, (однако но должен был понять), что наиболее благодетельные революции совершаются не ради одной страны, а лишь для человечества в целом, и тот, кто первым вырывается из рабства, обязан поделиться с другими плодами своей победы. Конечно, имелось в виду, что любое счастье становится прочным благом, лишь когда оно является уделом всех...

    Юрий Шефлер одобрительно покачал головой, успешно проживая в Лондоне и с теплом вспоминая в 2014 году солнечные студенческие годы, пролетевшие в  Российском экономическом университете им. Г. В. Плеханова!

... а «Гуру менеджмента Том Петерс называет некую дату в середине 1990-х как день, в который МИР ИЗМЕНИЛСЯ. Тогда стоимость акций Microsoft в первый раз обогнала стоимость акций General Motors!» – восторженно рассказывал в далекой российской глубинке продвинутый бизнес-тренер о десяти секретах самого богатого в мире бизнес-лидера...

    Юрий Шефнер усмехнулся... 
  - В какой-то момент появились кооперативные банки, и был короткий период, когда банкам было запрещено заниматься коммерцией. Помнишь? – спросил Юрий Петра Авена.
   - Да, коммерческие банки сами не могли покупать и продавать. – ответил Петр.
   - Центробанк не выдавал наличность, ее нельзя было снять в банке. Я подошел к знакомому и говорю: “Где мне наличные взять?” Он говорит: “Слушай, я знаю такой Банк Центрпотребкооперации Советского Союза”.
   - Центросоюз. – уточнил Петр.
   - Да, на Старой площади. Вот у них наличных сколько угодно, им Центробанк дает. И я набрался наглости – молодой, мне был 21 год – и пошел прямо в этот банк. Установил, где находится главный бухгалтер банка. Сидит такой дедуля лет 70, еврейской внешности, и я к нему такой наглый, самонадеянный зашел и сразу без стеснения говорю: “У меня проблема, мне нужны наличные деньги”. Он на меня долго смотрел, а потом говорит: “Деньги у нас есть, но машины нету, будем возить на твоей машине. У тебя машина есть?” Я говорю: “Есть”. Он говорит: “Тогда будем вместе – сколько нужно, открывай счет”. А вся фишка была в том, что у госкорпорации были фонды, и если они к концу года их не выбирали, им на следующий год урезали бюджет. К концу года нужно было куда-то потратить деньги. Мы находили любое предприятие, заключали контракт, и они эти компьютеры покупали по 200 тысяч, по 300 тысяч, но по перечислению. Они не могли за наличные купить, в этом вся фишка была. А я нашел канал, чтоб обналичивать их. Я открыл там счет, и мне пошли туда миллионы от этих советских предприятий – я обналичивал без процентов. Вот пришли 6 миллионов – я 6 миллионов снял, просто ездил на своем “Москвиче” вместе с бухгалтером...

«Безусловно, ПРОРЫВ В ДУХЕ ВРЕМЕНИ, каждый осуществляет по-своему...» - думал сочинитель Константин. И вряд ли Юрий Шефнер помышлял о славе Доливо-Добровольского, впрочем, как и Сергей БРИН. Сергею Брину никто не запрещал учиться... Однако, Сергей Брин, родившийся в Москве в 1973 году, уехал из Советского Союза, когда ему было шесть лет. Нет, он не уехал в ПРОСТОКВАШИНО... Его родители стремились вырваться из государства, где царил скрытый антисемитизм, и надеялись, что в новой стране они обретут свободу и перспективы для себя и своего сына. «Я УЕХАЛ не только ради себя, но и РАДИ ЕГО БУДУЩЕГО», – подчеркивал Михаил Брин, отец Сергея... Михаил Брин десять лет проработал экономистом Госплана. В его обязанности входило создание материалов пропагандистского характера, подкрепленных статистическими данными и убеждавших, что качество жизни в Советском Союзе выше, чем в Соединенных Штатах Америки. «Большую часть времени я доказывал, что уровень жизни в СССР намного опережает уровень жизни в США, – вспоминает Михаил Брин. – Я знаю о цифрах почти все. Но подавал я, мягко говоря, не совсем точную информацию...».
      Видимо, только имея «ЗДОРОВОЕ ПРЕЗРЕНИЕ К НЕВОЗМОЖНОМУ», РАДИ БУДУЩЕГО своего сына можно было уехать из страны, строившей светлое будущее... а тем временем, «нездоровая любовь к возможному» ласковой рукой манила строителей светлого будущего в темное прошлое... Туда, где вчерашние славянофилы, дружной гурьбою отталкивая в сторону, стоящих в недоумении западников принялись с энтузиазмом пере- обустраивать Россию!
   
   «Тот иностранец, который посетил бы С. Петербург в 1914 году, перед самоубийством Европы, почувствовал бы непреодолимое желание остаться навсегда в блестящей столице российских Императоров, соединявшей в себе классическую красоту прямых проспектов с приятным, увлекающим укладом жизни, космополитическим по форме, но чисто русским по своей сущности. -  Вслух перечитывал свою «КНИГУ воспоминаний» российский государственный и военный деятель, четвёртый сын великого князя Михаила Николаевича и Ольги Фёдоровны, внук Николая I, Великий князь Александр Михайлович (Сандро; 1866, Тифлис - 1933, Рокебрюн, Франция)  - Все в Петербурге было прекрасно. Все говорило о столице российских Императоров.
Золотой шпиль Адмиралтейства был виден издали на многие версты. Величественные окна великокняжеских дворцов горели пурпуром в огне заката. Удары конских копыт будили на широких улицах чуткое эхо. На набережной желтые и синие кирасиры, на прогулке после завтрака, обменивались взглядами со стройными женщинами под вуалями.
Роскошные выезды, с лакеями в декоративных ливреях, стояли пред ювелирными магазинами, в витринах которых красовались розовые жемчуга и изумруды. Далеко, за блестящей рекой, с перекинутыми чрез воду мостами, громоздились кирпичные трубы больших фабрик и заводов. А по вечерам девы-лебеди кружились на сцене императорского балета под аккомпанемент лучшего оркестра в мире.
Первое десятилетие XX века, наполненное террором и убийствами, развинтило нервы русского общества. Все слои населения Империи приветствовали наступление новой эры, которая носила на себе отпечаток нормального времени. Вожди революции, разбитые в 1905—1907 г. г., укрылись под благословенную сень парижских кафе и мансард, где и пребывали в течение следующих десяти лет, наблюдая развитие событий в далекой России и философски повторяя поговорку: «Чтобы дальше прыгнуть, надо отступить».
А тем временем и друзья, и враги революции ушли с головой в деловые комбинации. Вчерашняя земледельческая Россия, привыкшая занимать деньги под залог своих имений в Дворянском банке, в приятном удивлении приветствовала появление могущественных частных банков. Выдающиеся дельцы петербургской биржи учли все выгоды этих общественных настроений, и приказ покупать был отдан.
Тогда же был создан знаменитый русский «табачный трест», — одно из самых больших промышленных предприятий того времени. Железо, уголь, хлопок, медь, сталь были захвачены группой петербургских банкиров. Бывшие владельцы промышленных предприятий перебрались в столицу, чтобы пользоваться вновь пpиобретенными благами жизни и свободой. Хозяина предприятия, который знал каждого рабочего по имени, заменил дельный специалист, присланный из Петербурга. Патриархальная Русь, устоявшая пред атаками революционеров 1905 года, благодаря лояльности мелких предпринимателей, отступила пред системой, заимствованной заграницей и не подходившей к русскому укладу.
Это быстрое трестирование страны, далеко опередившее ее промышленное развитие, положило на бирже начало спекулятивной горячке. Во время переписи населения Петербурга, устроенной в 1913 году, около 40.000 жителей обоего пола были зарегистрированы в качестве биржевых маклеров.
Адвокаты, врачи, педагоги, журналисты и инженеры были недовольны своими профессиями. Казалось позором трудиться, чтобы зарабатывать копейки, когда открывалась полная возможность зарабатывать десятки тысяч рублей посредством покупки двухсот акций «Никополь-Мариупольского металлургического общества».
Выдающиеся представители петербургского общества включали в число приглашенных видных биржевиков. Офицеры гвардии, не могшие отличить до сих пор акций от облигаций, стали, с увлечением обсуждать неминуемое поднятие цен на сталь. Светские денди приводили в полное недоумение книгопродавцев, покупая у них книги посвященные сокровенным тайнам экономической науки и истолкованию смысла ежегодных балансов акционерных обществ. Светские львицы начали с особым удовольствием представлять гостям на своих журфиксах «прославленных финансовых гениев из Одессы, заработавших столько-то миллионов на табаке». Отцы церкви подписывались на акции, и обитые бархатом кареты архиепископов виднелись вблизи биржи.
Провинция присоединилась к спекулятивной горячке столицы, и к осени 1913 года Россия, из страды праздных помещиков и недоедавших мужиков, превратилась в страну, готовую к прыжку, минуя все экономические заслоны, в царство отечественного Уолл-Стрита!
Будущее Империи зависло от калибра новых властителей дум, которые занялись судьбой ее финансов. Каждый здравомыслящей финансист должен бы был сознавать, что, пока русский крестьянин будет коснеть в невежестве, а рабочий ютиться в лачугах, трудно ожидать солидных результатов в области развития русской экономической жизни. Но близорукие дельцы 1913 года были мало обеспокоены отдаленным будущим. Они были уверены, что сумеют реализовать все вновь приобретенное до того, КАК ГРЯНЕТ ГРОМ...»