Борис Алексеевич Чичибабин

Борис Алексеевич Чичибабин (по паспорту Полушин; Родился - 9 января 1923, Кременчуг; умер - 15 декабря 1994, Харьков) - поэт, лауреат Государственной премии СССР (1990).

Детство и юность. Война. Лагерь
Б. А. Чичибабин воспитывался в семье офицера. До 1930 семья жила в Зиновьевске, потом в посёлке Рогань под Харьковом, где Борис пошёл в школу. В 1935 Полушины переехали в Чугуев, где отчим получил должность начштаба эскадрильи Чугуевской школы пилотов. Борис учился в Чугуевской 1-й школе с 5-го по 10-й класс. Здесь он уже постоянно посещал литературный кружок, публиковал свои стихи в школьной и даже городской газете под псевдонимом Борис-Рифмач.
По окончании школы Борис поступил на исторический факультет Харьковского университета. Но война прервала его занятия. В ноябре 1942 Борис Полушин был призван в армию, служил солдатом 35-го запасного стрелкового полка в Грузинской ССР. В начале 1943 поступил в школу авиаспециалистов в городе Гомбори. С июля 1943 года до самой Победы служил механиком по авиаприборам в разных частях Закавказского военного округа. Несколько месяцев после Победы занимал такую же должность в Чугуевском авиаучилище, затем был демобилизован по болезни (варикозное расширение вен с трофическими язвами).
Борис решил продолжать учёбу в Харьковском университете, по наиболее близкой ему специальности филолога. После первого курса готовился сдавать экзамены сразу за два года, но ему было не суждено получить высшее образование. Дело в том, что он продолжал писать стихи — и во время воинской службы, и в университете. Написанное — «издавал»: разрезал школьные тетради, превращая их в книжечки, и давал читать многим студентам. Тогда-то Полушин и стал подписываться фамилией матери — Чичибабин. Есть мнение, что псевдоним он взял в честь двоюродного деда со стороны матери, академика А. Е. Чичибабина, выдающегося учёного в области органической химии. Однако это маловероятно: культа почитания академика-невозвращенца в семье Полушиных не было.
В июне 1946 Чичибабин был арестован и осуждён за антисоветскую агитацию. Предположительно, причиной ареста были стихи — крамольная скоморошья попевка с рефреном «Мать моя посадница», где были, например, такие строки:

Пропечи страну дотла,
Песня-поножовщина,
Чтоб на землю не пришла
Новая ежовщина!

Во время следствия в Бутырской тюрьме Чичибабин написал ставшие его визитной карточкой «Красные помидоры» и почти столь же знаменитую «Махорку», два ярких образца «тюремной лирики». Эти стихи, положенные на музыку одним из ближайших друзей Чичибабина — актёром, певцом и художником Леонидом («Лёшкой») Пугачёвым, позже, в шестидесятые годы широко разошлись по стране.
После почти двухлетнего (с июня 1946 по март 1948) следствия (Лубянка, Бутырская и Лефортовская тюрьмы) Чичибабин был направлен для отбывания пятилетнего срока в Вятлаг Кировской области.

Свобода. Творческое становление. «Официальный период»
В Харьков Чичибабин вернулся летом 1951. Долгое время был разнорабочим, около года проработал в Харьковском театре русской драмы подсобным рабочим сцены, потом окончил бухгалтерские курсы, которые были самым быстрым и доступным способом получить специальность. С 1953 работал бухгалтером домоуправления. Здесь познакомился с паспортисткой Матильдой Федоровной Якубовской, которая стала его женой.
С 1956 по 1962 Чичибабин продолжает работать бухгалтером (в грузовом автотаксомоторном парке), но постепенно заводит ряд знакомств в среде местной интеллигенции, в том числе — литературной. Тогда же знакомится с бывшими харьковчанами Б. Слуцким, Г. Левиным. В 1958 году появляется первая публикация в журнале «Знамя» (под фамилией Полушин). В Харькове в маленькой чердачной комнатушке Чичибабина собираются любители поэзии, образуется что-то вроде литературных «сред».
В начале 60-х годов харьковский поэт долгое время живёт в Москве на квартире Юлия Даниэля и Ларисы Богораз, выступает в литературном объединении «Магистраль». В 1962 году его стихи публикуются в «Новом мире», харьковских и киевских изданиях. Среди знакомых Чичибабина этого периода — С. Маршак, И. Эренбург, В. Шкловский.
В эти послелагерные годы намечаются основные темы поэзии Чичибабина. Это прежде всего гражданская лирика, «новый Радищев — гнев и печаль» которого вызывают «государственные хамы», как в стихотворении 1959 «Клянусь на знамени весёлом» («Не умер Сталин»). К ней примыкает редкая в послевоенной поэзии тема сочувствия угнетённым народам послевоенной советской империи — крымским татарам, евреям, «попранной вольности» Прибалтики — и солидарности с ними («Крымские прогулки», «Еврейскому народу»). Эти мотивы сочетаются у Чичибабина с любовью к России и русскому языку, преклонением перед Пушкиным и Толстым («Родной язык»), а также с сыновней нежностью к родной Украине:

У меня такой уклон:
Я на юге — россиянин,
А под северным сияньем
Сразу делаюсь хохлом.

В 1963 году выходят из печати два первых сборника стихов Чичибабина. В Москве издаётся «Молодость», в Харькове — «Мороз и солнце».
В январе 1964 Чичибабину поручают руководство литературной студией при ДК работников связи. Работа чичибабинской студии стало ярким эпизодом в культурной жизни Харькова.
Характерная деталь — на занятиях Чичибабин приветливо относился к любому пришедшему на них стихотворцу — пусть даже он был заурядным и не очень умным рифмоплётом. Из-за этой своей позиции у Бориса Чичибабина постоянно возникали жаркие споры с молодыми талантливыми студийцами, которые высмеивали того или иного незадачливого новичка. В 1965 в Харькове выходит сборник «Гармония», и в малой степени не отражавший истинного Чичибабина: почти ничто из лучших стихов поэта не могла быть напечатано по цензурным соображениям.
В 1966 году по негласному требованию КГБ Чичибабина отстранили от руководства студией. Сама студия была распущена. По официальной версии — за занятия, посвящённые Цветаевой и Пастернаку. По иронии судьбы в этом же году поэта приняли в СП СССР (одну из рекомендаций дал С. Я. Маршак). Однако кратковременная хрущевская оттепель закончилась: Советский Союз вступил в двадцатилетие, названное впоследствии застоем.
В жизни Чичибабина начинается тяжелый период. К проблемам с литературной судьбой добавляются семейные неурядицы. В 1967 году поэт находится в сильной депрессии, чему свидетельством стихотворения «Сними с меня усталость, матерь смерть», «Уходит в ночь мой траурный трамвай»:

Я сам себе растлитель и злодей,
и стыд и боль как должное приемлю,
за то, что всё придумывал — людей
и землю.
А хуже всех я выдумал себя…

Но осенью того же года он встречает влюбленную в поэзию почитательницу его таланта — Лилию Карась, и через некоторое время соединяет с ней свою судьбу. Это стало для него настоящим спасением. Лилии Чичибабин посвятил впоследствии множество своих произведений. Конец 60-х — начало 70-х годов ознаменовали собою фундаментальный перелом в жизни, творчестве и мировоззрении Чичибабина. С одной стороны — обретенное наконец личное счастье, а с ним и новый творческий подъём, начало многочисленных многолетних путешествий по СССР (Прибалтика, Крым, Кавказ, Россия), приобретение новых друзей, среди которых — Александр Галич, Феликс Кривин, известный детский писатель А. Шаров, украинский писатель и правозащитник Руденко Микола Данилович, философ Г. Померанц и поэт З. Миркина. С другой — жестокое разочарование в романтических идеалах советской юности, ужесточение цензуры, а следовательно — неизбежный постепенный переход из писателей «официальных» в полу-, а затем и вовсе запрещённые.
В начале 1968 года в Харькове печатается последний доперестроечный сборник Чичибабина — «Плывёт Аврора». В нём, ещё более чем в предыдущей «Гармонии», было помещено, к сожалению, немало литературных поделок, многие лучшие стихи поэта были изуродованы цензурой, главные произведения отсутствовали. Чичибабин никогда не умел бороться с редакторами и цензорами. Остро переживая то, что сделала с его книгами цензура, он писал:

При желтизне вечернего огня
как страшно жить и плакать втихомолку.
Четыре книжки вышло у меня.
А толку?

Сам- и тамиздатский период
«Член Союза советских писателей» Чичибабин теряет читателей — поэт Чичибабин «уходит в народ». В 1972 году в самиздате появился сборник его стихов, составленный известным московским литературоведом Л. Е. Пинским. Кроме того, по рукам начинают ходить магнитофонные записи с квартирных чтений поэта, переписанные и перепечатанные отдельные листы с его стихотворениями. «Уход из дозволенной литературы… был свободным нравственным решением, негромким, но твёрдым отказом от самой возможности фальши», — написал об этом двадцать лет спустя Григорий Померанц.
В 1973 Чичибабина исключают из СП СССР. Интересно, что для начала от него потребовали передать в КГБ свои стихотворения, которые он читал там-то и там-то. Он должен был сам подготовить печатный текст, чтобы «там» смогли разобраться в деле. Друзья советовали Чичибабину переслать наиболее невинные стихи, но Борис Алексеевич так делать не умел и отослал самые важные для себя сочинения — те, которые отчаянно прочитал на своём пятидесятилетии в Союзе писателей: «Проклятие Петру» и «Памяти А. Т. Твардовского». В последнем были, например, такие слова:

И если жив ещё народ,
то почему его не слышно?
И почему во лжи облыжной
молчит, дерьма набравши в рот?

Что касается потери официального статуса, то на это Чичибабин отозвался так:

Нехорошо быть профессионалом:
Стихи живут, как небо и листва.
Что мастера? — Они довольны малым.
А мне, как ветру, мало мастерства.

В 1974 поэта вызывали в КГБ. Там ему пришлось подписать предупреждение о том, что, если он продолжит распространять самиздатовскую литературу и читать стихи антисоветского содержания, на него может быть заведено дело.
Наступила пора пятнадцатилетнего замалчивания имени Чичибабина:

В чинном шелесте читален
или так, для разговорца,
глухо имя Чичибабин,
нет такого стихотворца.

Всё это время (1966—1989) он работает старшим мастером материально-заготовительной службы (попросту — счетоводом) харьковского трамвайно-троллейбусного управления. И продолжает писать — для себя и для своих немногочисленных, но преданных читателей. Драматизм ситуации усугублялся тем, что многие из верных друзей Чичибабина в этот период эмигрировали. Их отъезд он воспринимал как личную трагедию:

Не веря кровному завету,
что так нельзя,
ушли бродить по белу свету
мои друзья.

Пусть будут счастливы, по мне хоть
в любой дали.
Но всем живым нельзя уехать
с живой земли.

С той, чья судьба ещё не стёрта
в ночах стыда.
А если с мёртвой, то на чёрта
и жить тогда.

Но находил в себе силы отпускать их благословляя, а не осуждая:

Дай вам Бог с корней до крон
без беды в отрыв собраться.
Уходящему — поклон.
Остающемуся — братство.

Публикации, очень редкие, появлялись только за рубежом. Наиболее полная появилась в русском журнале «Глагол» в 1977 (США, издательство «Ардис») стараниями Л. Е. Пинского и Льва Копелева.

Перестройка и гласность. Итоги
В 1987 поэта восстанавливают в Союзе писателей (с сохранением стажа) — восстанавливают те же люди, которые исключали. Он много печатается.
13 декабря 1987 Чичибабин впервые выступает в столичном Центральном Доме литераторов. Успех колоссальный. Зал дважды встаёт, аплодируя. Со сцены звучит то, что незадолго до этого (да многими и в момент выступления) воспринималось как крамола. Звучит и «Не умер Сталин» (1959):

А в нас самих, труслив и хищен,
Не дух ли сталинский таится,
Когда мы истины не ищем,
А только нового боимся?

И «Крымские прогулки» (1961):

Умершим не подняться,
Не добудиться умерших,
Но чтоб целую нацию —
Это ж надо додуматься...

В родном Харькове Чичибабин впервые выступает 5 марта 1988 в Клубе железнодорожников — бывшем ДК им. Сталина в 35-ю годовщину со дня смерти… Осенью того же года Харьков посещает съёмочная группа из «Останкино», и в начале 1989-го по ЦТ показывают документальный фильм «О Борисе Чичибабине». В том же году фирма «Мелодия» выпустила пластинку «Колокол» с записями выступлений поэта.
В 1990 за изданную за свой счёт книгу «Колокол» Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР. Поэт участвует в работе общества «Мемориал», даёт интервью, совершает поездки в Италию, в Израиль.
Но принять результаты перестройки Чичибабину, как и большинству народа, оказалось психологически непросто. Идеалы равенства и братства, которые были провозглашены советской властью и которым оставался преданным он, поэт и гражданин Борис Чичибабин, у него на глазах попирались новыми власть имущими. Кроме того, он не смог смириться с распадом Советского Союза, отозвавшись на него исполненным боли «Плачем по утраченной родине»:

И, чьи мы дочки и сыны
во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.

При нас космический костёр
беспомощно потух.
Мы просвистали свой простор,
проматерили дух.

К нам обернулась бездной высь,
и меркнет Божий свет…
Мы в той отчизне родились,
которой больше нет.

Мемориальная доска
Умер Борис Чичибабин в декабре 1994, менее месяца не дожив до своего 72-го дня рожденья. Похоронен на 2-м кладбище г. Харькова (Украина).

Не каюсь в том, о нет, что мне казалась бренней
плоть — духа, жизнь — мечты, и верю, что, звеня
распевшейся строкой, хоть пять стихотворений
в веках переживут истлевшего меня.