Этери. Глава 14

Прошло два года. К своему семнадцатилетию Женя превратилась в совершенно грузинскую барышню. Настолько, что не знавшему человеку её прошлого даже не представилось бы возможным догадаться, что перед ним россияночка, а не картули! Прекрасно освоен разговорный грузинский, да и в манерах поведения появилась (проявилось?) заметная сдержанность, почти полностью вытеснившая прежнюю импульсивность. Эндзеле удалось обучить внучку основам ведения дома, правильному отношению к старикам и, наоборот, к детям, предполагаемому мужу…

- Запомни и никогда не забывай, девочка моя, предназначение женщины прежде всего заключено в жертвенности, порой до отказа от собственных убеждений и собственного «я» ради мира и спокойствия в семье, её благополучия, чтобы ни единого косого взгляда по её вине не могло быть брошено в сторону мужа! Задача настоящей женщины, её наиглавнейшая, первоочередная забота – оградить своих чад и домочадцев от любого злословия, любых судов и пересудов, которые не замедлят завихриться в случае даже малейшей оплошности с её стороны.

- Ничего себе! А можешь привести хоть какой-то пример?

- Могу, конечно, но для начала уясни для себя непреложный закон: мужчина – глава семьи! Мужья-грузины страшенные собственники. Они очень ревниво относятся к жёнам и дорожат своей репутацией «настоящего мужчины»! Для них главное – чтобы никто даже не имел повода сказать хоть что-то дурное про их жён, а для этого она должна быть ниже травы и тише воды! Однако ты не должна думать, что грузины сплошь тираны, запирающие женщин на сто запоров и замков, облачающие их в паранджу – отнюдь нет! Наши женщины имеют точно такие же права и вольны делать что хотят. Но могут совсем не означает делают…

- Да… Вот почему грузинки так скромно одеваются…

- Да… - в тон ей отозвалась пожилая женщина – Как там у вас поют? «Важней всего погода в доме…» Именно не желая провоцировать всплески негативных пересудов, наши девушки, выходя замуж, сразу же забывают о коротких вызывающих платьях и даже невинном флирте, а порой и отказываются от общения с бывшими одноклассниками противоположного пола. Они даже в водоёмах купаются в одежде, и никому в голову не придёт надеть открытый купальник, что в обычае у всех приезжающих к нам на море отдыхать. Так здесь живут и это совершенно НОРМАЛЬНО!

- Понятно… Не говорю, что со всем согласна, но не мне же учить целый народ…

- Есть ещё один момент в семейных взаимоотношениях, который понравится тебе ещё меньше…

- Ты меня пугаешь… И, если я и прежде не думала о замужестве с грузином, то, боюсь, услышав очередную пакость, раздумаю окончательно!

-Э… девочка… Хочу-не хочу… Хочешь рассмешить Небо, расскажи ему о своих планах! Нам неведомо, что будет через минуту даже в этом дне, а потому какой смысл загадывать про что-то наперёд? Будет так, как будет…

- Так я же и не спорю… О какой очередной гадости ты хотела мне поведать?

- Гадости? Да, можно сказать и так… Дело в том, что муж-грузин, требующий от жены безоговорочной верности, и не только телесной, но и духовной, сам редко когда может считаться образцом и гарантом верности до гробовой доски. Наши мужчины считают, что им позволено всё, и свои походы «налево» не признают за серьёзный проступок…

- Что?! Вот уж с чем никогда не смирюсь!

- Не кипятись! Вот как ты думаешь, не прости тогда Нана Вахо, твоего отца, не прими она его обратно, кому от её гордости, а скорее – гордыни, стало бы лучше? Ему? Ей? Детям? Вахтанг – мужчина. В конце концов, он разыскал бы твою мать и у него вновь была бы семья, возможно даже более счастливая, чем та, что мы видим на сегодняшний день. А что имелось бы у неё? Дети… Я, конечно, не сомневаюсь в том, что мой сын не стал бы бегать от алиментов, но мальчикам нужны не леденцы на палочке, а отец! Понимаешь?

- Не знаю… Не знаю, имею ли я право говорить про это, но раз уж ты затронула эту тему… Скажи, ты серьёзно считаешь, что с его возвращением Нана обрела своё счастье? Ты, что, серьёзно считаешь, что она счастлива все эти годы? Да, внешне всё выглядит комильфо, но столько лет находиться с человеком и рожать ему детей зная то, что он любит другую… Нет, не для меня…

- А твоя мама... чем так уж отличается её судьба?

- Моей мамы?! Всем! Почему? Ну, как? Родила от любимого, любящего её мужчины, так? Так! Не сложилось… Но не одна она такая… Вышла замуж за другого, который только не боготворил её и это видела даже я, ребёнок! Жестоким решением судьбы всё вновь разрушилось – он погиб, утонул в море… рыбак… Вновь осталась одна, но и тем не менее, в отличие от Наны маму любили! Любили, понимаешь? А Нана… Все её светлые чувства сдохли под равнодушным взглядом того, к кому она, допускаю, не ровно дышала… Страшная участь… Она и детей своих и тех поделила на рождённых до и после… Холодно в семье отца, очень холодно и неуютно, несмотря на частые застолья и его гостеприимство… Сплошное притворство и формализм…

- Да, Этери… Ошибся Вахо с именем для тебя, ошибся…

- Не ты первая говоришь мне это, Элисо… Жизнь покажет, правы вы или нет… Возможно, как и ты, я когда-нибудь попрошу называть меня не Этери, а Софико… Но для этого мне ещё только предстоит ею стать… Кстати, как мне кажется, я окончательно поняла почему ты сама не стала жить с семьёй младшего сына, да и меня увезла оттуда…

- Вот как?! Интересно! – подняла удивлённо брови Эндзела – Просвети старуху, выжившую из ума, почему же?

- Прекрати, иначе я никогда и ничего тебе больше не скажу – будешь слышать только то, что надо…

- Ну, хорошо… - усмехнулась отпору та – Всё-таки, почему?

- Тому несколько причин. Назову пока две. Первая. Я очень хорошо помню твой рассказ о том, что свекровь всегда права… Но, что бы ты не говорила по этому поводу, тебе глубоко неприятно видеть безропотное подчинение именно на тех условиях, что так принято, так? Ты считаешь, и в этом я полностью солидарна с тобой, что заслуживаешь уважения своей жизнью, взглядами, поступками, а не… Уважения, а не рабского подчинения с глубоко запрятанной ненавистью…

- Хм… - улыбнулась Эндзела – А вторая?

- Вторая причина кроется во всепоглощающей любви к сыну! Для тебя... Прости, не уверена, стоит ли говорить…

- Ладно уж… говори! – вздохнула старуха и закрыла глаза, приготовившись услыхать то, что не осмеливалась сказать сама себе.

- Прошу сто раз прощения… Но, как мне кажется, ты до сих пор казнишь себя за то, что сама, собственными руками, лишила сына… Тебе просто невыносимо видеть его потухший взгляд, лёд внутри глаз даже при общении с внуками. Но тут ты не совсем права…

- Ах, вот как? В чём же?

- А в том, что никак не можешь простить себя за это, в то время как он давным-давно простил.

- Простил? Возможно, но вряд ли забудет кто ему подложил в кровать нежеланную… Ты в курсе, что он до сих пор любит твою мать?

- Знаю… он говорил мне… Но… Вернувшись в Россию, я обязательно стану её искать, поскольку точно знаю, что она жива – ни тени сомнения! И я найду её…

- А как ты думаешь, где она может быть?

- Не знаю точно, но мне почему-то кажется, что в монастыре…

- Вот как?! Она настолько веровала?

- Да! Не афишируя, но – да! Знаешь, она мне порою снится. Допускаю, что в ответ на мои мысли, призывы к ней… допускаю, но каждый раз при этом за её спиной горят свечи…

- Ох, девочка… Ты, что же, так и не оставила мысли уехать от нас? А своего друга, ты его тоже помнишь до сих пор?

- Егора? Конечно, помню… Не знаю, кто виноват, что у нас с ним получилось так, как получилось, почему он не писал… Судьба, наверное… И какое-то объяснение безусловно есть, но… Отношение к нему теперь, конечно, другое…

- Осталось понять, почему же это я увезла-то тебя? – вернулась Эндзела к прежней теме разговора.

- Ну, тут вообще всё на поверхности… Опять из-за того, что считаешь себя виной нетепла в доме сына.

- Поясни!

- Я знаю о твоей серьёзной болезни, и обо всём, что случилась тогда. Знаю, как Нана не отходила от тебя, снося все капризы больного человека. Знаю, как она поддерживала мужа, несмотря на то, что вполне могла считаться брошенкой… Отбросив сантименты – это дорогого стоит! Вот в благодарность за всё это ты и сама не мозолишь ей глаза, позволяешь хотя бы формально считаться настоящей хозяйкой в доме, имеющей право слова, и меня увезла из тех же соображений, чтобы я не маячила постоянным напоминанием о том же… Мужественный ты человек, Эндзела-Элисо! Не знаю, кто бы ещё так смог поступить… - и замолчала, отойдя к окну… Молчала и Эндзела… Но потом Женька вдруг услыхала:

- Уедешь в свою Россию только после того, как я закрою глаза, патара! Обещай мне это!

- Нечестный ход, дидэда (бабушка)!

- И, тем не менее, я имею право ожидать этого от тебя!

Шум подъехавшей машины прервал такой не простой их разговор, чему обе были даже рады: приехал Вахтанг.