мои рисунки зависят от твоих стихов

Ты больше не пишешь стихов?
Как печально.
А я бы хотел их читать.
Пришла бы ночами.
Поставила чайник,
И вдруг начала сочинять
О лете, о море, но чаще…
О грустном.
О том, что нельзя поменять.
О боли, надежде, искусстве
о маме.
О том, что пора забывать.

Закуришь так терпко,
Зажмуришься сладко
я так не хотел б все терять…
твое «очень грустно»,
оно ведь искусство.
Прошу… Не позволь им отнять.

Пиши, ну пиши же…
Хоть строчку в неделю,
Хоть слово, но все же пиши…
А помнишь, когда-то в дождливом апрели,
Мы были с тобой влюблены.
Ты в хмурое небо,
В суровые грозы,
дожди, серый «Marlboro», сны.

Тогда я был счастлив.
Тогда ты творила, писала в тетради стихи.
Сейчас ты взрослеешь, не строчки не пишешь,
не куришь, не любишь дожди.
Что стало с тобою, моя дорогая?
Не уж то, сожгла все стихи?

Ты не могла очень грубо и подло,
Искусство свое разлюбить,
Ну может напишешь стихи, о печальном.
О том, кто не смог о тебе позабыть.
Пришли бы на кухню, поставили чайник,
а я бы помог сочинять.

На пару бы пачку скурили мы за ночь.
и снова бы я опьяненный тобой
Варил  бы нам кофе и грели бы чайник,
И вновь наслаждались весной.
И снова картины,
в моем исполненье,
искрятся твоей красотой.

Пока ты стихами, слезами, надеждой.
За пачкою пачку, изводишь тетрадь.
А я наконец то, сквозь всё это время,
Снова смогу…
 рисовать