Письма из тупика 12

16.
   Странное дело, облако остановилось и даже стало менее плотным, (по крайней мере, САНЬКА ВЕЛОСИПЕД) увидел, что там, внутри тумана, сгрудились сани, и рядом с санями, в которых кто-то находился, но точно не японские солдаты, на рыжем жеребце сидел японский капитан, и к нему шли командир и комиссар. А потом все смешалось и утонуло в беспорядочной стрельбе, криках, горячем запахе крови, молчаливой вони огромных темных фигур в темных звериных шкурах, что возникли как бы из ниоткуда и принялись молчаливо и деловито рубить своими саблями, похожими на косы-литовки, партизан, пытавшихся без толку отстреливаться, фигуры эти живыми не выглядели...
   «Прощай!  Бьют барабаны марш-поход. Каждому отряду своя  дорога,  свой позор и своя слава.  Вот мы и разошлись. Топот смолк, и в поле пусто...» 
   Митька лежал одетый на кровати, глазами в потолок, а соскользнувшая   («судьба барабанщика») валялась на полу... Из личного Митькина имущества только простецкий СУНДУЧОК виднелся под кроватью, (ТИГРОВАЯ ШАПКА), да именная кавалерийская шашка неожиданно висела на стене. Словом, ничто в этой комнате, пустой и тошной, как тюремная камера, не выдавало нынешнего ремесла ее владельца. Со стола свисали несмятые, трехмесячной давности газеты вперемежку с запыленной обиходной мелочью. Все указывало, что Митька, только что ВЕРНУВШИЙСЯ ИЗ ПУТИШЕСТВИЯ, вообще временный постоялец здесь: поживет и съедет.
— Я к вам этак запросто, без позволенья... — невинно начал Константин, притворяя дверь. — А если позволите, я даже и присяду! Для меня ремесло ваше как нельзя более кстати… потому что как вас ни гни, в любую ситуацию сгибай, все равно никто в целом свете за вас не вступится. Скажу, забегая вперед, что в судьбе вашей заключена для меня весьма острая и злободневная темка овладения культурой!.. без чего весьма многое может у нас обернуться в высшей степени наоборот. — Судя по злому нетерпению в Митькином лице, приспело время назвать себя и обозначить цель посещения. — Видите ли, по роду занятий я до некоторой степени являюсь… — И, Константин, произнес ненавистное ( может быть даже для Захара Прилепина) слово.
— Сочинитель?.. И чего ж ты на свете сочиняешь, небось доносы? — насмешливо переспросил лежавший, покосившись на носок своего сапога. — Да ты видал ли сочинителей-то хоть раз? ОНИ В СЕДЫХ ГРИВАХ бывают, на манер пустынников, а ты… Ты, братец, УЖ НЕ ЛЕГАВЫЙ ЛИ? — Он стал слегка приподниматься, кажется — за табаком...
   Тогда Константин решил отложить знакомство со своим героем до лучших времен. Важно было для начала хоть закрепиться в Митькиной памяти, что облегчало повторную атаку в будущем.
— Ничего, и это тоже пригодится мне для ПОВЕСТИ, благодарю вас… тем более что всего лишь мимоходом, на пробу забежал! — корректно произнес  Константин... Ничто более не задерживало его тут, и скоро наружная, войлоком обитая дверь бесшумно закрылась за ним...

В истории много неожиданного...
   
    «...В истории России много неожиданного: - говорил «ЧЕРНОМУ БАРОНУ» Николай Егорович Врангель. - так, в период Великих реформ русское дворянство сыграло роль, которую ни по своему прошлому, ни по своему существу, ни по тому, что было в истории других народов, от дворянства ожидать нельзя было. Дворянство везде прежде всего консервативно, противник всего нового. У нас, напротив, дворянство стало в лице лучших своих людей во главе освободительного движения и реформ и окончило блистательным финалом свою, до сих пор не особенно яркую, историческую роль. ВСЕ РЕФОРМЫ были осуществлены исключительно им, ИБО ДРУГИХ, образованных, годных к тому элементов В ТЕ ВРЕМЕНА в РОССИИ ЕЩЕ НЕ БЫЛО. После освобождения старое поколение дворян, потеряв почву под ногами, махнуло на все рукой и отошло в сторону. Из новых поколений часть увлеклась неосуществимыми теориями и мечтами, за реальное дело не принялась, к созиданию новой жизни рук не приложила и приложить не была способна. Начинания Царя-реформатора пришлось осуществлять лишь сравнительно незначительному дворянскому меньшинству; но лиц этих было недостаточно, и по мере того как реформы ширились и множились, в нужных людях оказалась нехватка, а у имеющихся было недостаточно энергии... Ни помещики, ни крестьяне к новым порядкам подготовлены не были, с первых же шагов начались хозяйственная разруха и оскудение. Помещики, лишившись даровых рук, уменьшили свои запашки, к интенсивному хозяйству перейти не сумели и в конце концов побросали свои поля, попродавали свои поместья кулакам и переселялись в город, где, не находя дела, проедали свои последние выкупные свидетельства. С крестьянами было то же. Темные и неразвитые, привыкшие работать из-под палки, они стали тунеядствовать, работать спустя рукава, пьянствовать. К тому же в некоторых губерниях наделы были недостаточные. И повсюду попадались заброшенные усадьбы, разоренные деревни, невозделанные поля. Леса сводились, пруды зарастали, молодое поколение крестьян уходило в города на фабрики. Старая Русь вымирала, новая еще не народилась...»
   
   А сотрясаемые, как игральные кости в банке, Штирнер Макс и Маркс Карл спорили о НЕИСПОВЕДИМЫХ ДОРОГАХ,  сотрясаемой революцией Европы... : «Буржуазия - дворянство заслуги; - утверждал Штирнер - "ЗА ЗАСЛУГИ - ВЕНЕЦ" – ЕЕ ДЕВИЗ. Она боролась против "ленивого" дворянства, ибо после нее, трудолюбивого, трудом и заслуги приобретенного дворянства, свободен уже не тот, кто свободен "от рождения", НО...» ДУМАЛ «Черный барон» СОВСЕМ О ДРУГОМ, внимательно слушая пессимистический рассказ..: «25 сентября (1918 года) скончался основатель и верховный руководитель Добровольческой армии генерал Алексеев. С ним ЗАКОНЧИЛАСЬ ЯРКАЯ СТРАНИЦА героической борьбы русских ПАТРИОТОВ. Его имя останется в нашей истории наравне с именами лучших русских людей...»

   Наступили окаянные черные дни... И стало казаться «ЧЕРНОМУ БАРОНУ», как входит он в чёрный, чёрный лес... Идет по чёрной, чёрной дороге, подходит к чёрной, чёрной избушке, открывает чёрную, чёрную дверь. Заходит в чёрную, чёрную комнату, в комнате стоит чёрный, чёрный стол. На столе стоит чёрный, чёрный гроб. Из этого гроба встает чёрный, чёрный человек... Он протягивает к барону руки..: " НЕ ЧИТАЙ ЧЕРНЫЕ МИФЫ О РОССИ-И-И!"...

    Барон перекрестился и, обманув бдительность черного человека ложным  взмахом, изменив направление удара, пырнул его концом шашки, второй удар нанес в шею, где кончается позвоночный столб... Красные угольки глаз упали на пол, и душная липкая темнота комнаты наполнилась едким дымом рекомендации и революции 1917 года

   Николай Стариков рекомендовал прочитать ДНИ... видимо полагая, что русский националист и монархист Василий Витальевич Шульгин (1787-1976) сумеет убедить барона и постсоветскую молодежь в том, что «МИФ ОБ ОТСТАЛОСТИ РОССИИ ОЧЕНЬ ЛЮБИЛИ БОЛЬШЕВИКИ...»
     И Василий Витальевич был бы рад помочь не только черному барону, но и выдающимся историкам-постмодернистам своим рассказом о стремительном развитии России, об  энергичной борьбе новой русской буржуазии против "ленивого" дворянства, об выдающихся инженерах... но «СТОЛЫПИН заплатил жизнью за то, что он РАЗДАВИЛ РЕВОЛЮЦИЮ, И ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ, за то, что ОН УКАЗАЛ ПУТЬ ДЛЯ ЭВОЛЮЦИИ. Нашел выход, ОБЪЯСНИЛ, ЧТО НАДО ДЕЛАТЬ… - с грустью говорил ШУЛЬГИН... - Выстрел из револьвера в Киеве – увы, нашем Киеве, всегда бывшем его лучшей опорой, – закончил столыпинскую эпоху… Печерская лавра приняла пробитые пулей Богрова тела, а новый председатель Совета министров взял на себя тяжесть правления...»
И скоро ШУЛЬГИНУ пришлось сказать:
– БУДЕТ БЕДА. РОССИЯ БЕЗНАДЕЖНО ОТСТАЕТ. Рядом с нами страны высокой культуры, высокого напряжения воли. Нельзя жить в таком неравенстве. Такое соседство опасно. Надо употребить какие-то большие усилия. Необходим размах, изобретательность, творческий талант. Нам надо изобретателя в государственном деле… Нам надо «СОЦИАЛЬНОГО ЭДИСОНА»…
И колонны слышали ответ:
– От меня требуют, чтобы я был каким-то государственным Эдисоном… Очень был бы рад… Но чем я виноват, что я не Эдисон, а только министр финансов (с 1904 по 1905 и, с 1906 по 1914) Владимир Николаевич Коковцов.... Конечно, В. Н. не был виноват. Как не был виноват весь класс, до сих пор поставлявший ВЛАСТИТЕЛЕЙ, что он их больше не поставляет… Был класс, да съездился…Меж тем перед Россией вставали огромные трудности. Германия искала выхода для своего населения, нарастающего, как прилив, и для своей энергии, усиливающейся, как буря. Естественно, что глаза немцев жадно устремлялись в ленивую пустоту Востока. Как?! Эти ничтожные русские получают 35 пудов зерна с десятины?.. Это просто стыдно. О, мы научим их, как обращаться с такой драгоценностью, как русский чернозем! К тому же, если мы объявим им войну, у них сейчас же будет революция. Ведь их культурный класс может только петь, танцевать, писать стихи… и бросать бомбы. И над Германией неумолчно звучал воинствующий крик – «Drаng nасh Ostеn», и раздавались глухие удары молотов Круппа…

     Черному барону было трудно дышать... И волки выли на луну... и славянофилы молчали в недоумении: Какой к черту социальный Эдисон? Почему не социальный Яблочков? Почему не социальный Лодыгин?  Да, потому что ответ на этот не простой вопрос могли дать только большевики в своем большинстве! И в частности советский историк техники Петр Петрович  Забаринский (1904—1939). Красным по белому Петр Петрович писал: «Жизнь и творчество Павла Николаевича Яблочкова – этого замечательного ПИОНЕРА ЭЛЕКТРИФИКАЦИИ – ЯРКИЙ ПРИМЕР ТРАГИЧЕСКОЙ СУДЬБЫ, КОТОРАЯ НЕИЗБЕЖНО ожидала талантливого изобретателя В УСЛОВИЯХ ЦАРСКОЙ РОССИИ, РОССИИ ПОМЕЩИКОВ И КАПИТАЛИСТОВ... Несмотря на огромные заслуги в истории электротехники, П. Н. ЯБЛОЧКОВ еще при жизни был забыт и отвергнут... Такова была судьба  в дореволюционной России не только Яблочкова, но и многих других талантливейших ученых и изобретателей, подлинных сынов своей родины, своего народа, много потрудившихся на благо русской и мировой науки и техники...  ТОЛЬКО ТЕПЕРЬ СОВЕТСКИН ИССЛЕДОВАТЕЛИ НАЧИНАЮТ СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ СОБИРАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ МАТЕРИАЛОВ И ИСТОЧНИКОВ, относящихся к жизни и творчеству этих ЗАБЫТЫХ ТАЛАНТОВ...»

   Как говорил профессор психологии Дэвид Дж. Майерс, то есть, датский философ Серен Кьеркегор: «Жизнь идет вперед, но понимаешь ее задним... числом». Если ХИНДСАЙТ (также называемый феноменом «Я ЗНАЛ ЭТО!») проник и в ваше сознание, то вы, возможно, почувствуете, что уже знали об этом явлении...

    Черный барон не знал...  Вот только, когда СОВЕТСКИЕ исследователи собрали и изучили материалы и источники, относящиеся к жизни и творчеству этих ЗАБЫТЫХ ТАЛАНТОВ... доктор исторических наук Владимир Мединский мог уже смело заявить: «МИФ ОБ ОТСТАЛОСТИ РОССИИ ОЧЕНЬ ЛЮБИЛИ БОЛЬШЕВИКИ...». И усмехнувшись, добавить:  «Миф о "природной технической и научной отсталости России и русских" устроен не сложно: считается, что в России просто никогда не было, и нет достижений в науке и в технике, сравнимых с достижениями Европы. Если что-то и было, то хуже, беднее и грубее. Россия всегда училась у Запада, и это - ее судьба... В 1829 году британец Дж. Александер посетил в Петербурге выставку технических достижений России, и вот интересная реакция: "Признаюсь, я почувствовал раздражение, увидев на выставке экспонаты, копирующие наши самые последние технические достижения, и задал себе вопрос о целесообразности политики, при которой экспортируется паровая машина - та prima mobile (по латыни - основная движущая сила). Думаю, запрет на вывоз паровых машин сослужил бы Англии хорошую службу Такой вот парень - сторонник жесткого протекционизма, сказали бы мы сегодня. Он бы точно поддержал поправки Джексона-Вэника в XX веке!
В целом доброжелательный наблюдатель русской действительности, Александер был крайне возмущен тем, что русские не отстают от англичан в области техники. ПОВЕРИТЬ, что мы не копируем (при тех коммуникациях это было не так просто, как сегодня), а просто ПРОГРЕСС РАЗВИВАЕТСЯ ПАРАЛЛЕЛЬНО – ЭТО БЫЛО УЖЕ ВЫШЕ ЕГО СИЛ...»

    Даже выше сил черного барона и светлых помыСЛОВ славянофилов, которых не вырубить топором со страниц учебников истории России, как и великих слов Захара Прилепина, под одобрительный смех и аплодисменты  РАЗЛЕТЕВШИХСЯ, СЛОВно голуби мира над фестивалем  "Литература Тихоокеанской России - 2018": "Русские лежат КАК КАМЕНЬ на пути мирового прогресса". Видимо не совсем случайно на ПЕРВОЙ ВЕЛИКОЙ выставке промышленных работ всех народов, проходившей в лондонском Гайд-парке с 1 мая по 15 октября 1851 года, в  русской экспозиции выставки, среди прочих экспонатов камнерезного искусства была, конечно, и РУССКАЯ МОЗАИКА. Особенно поразили лондонцев двери в русском павильоне. Одна из местных газет писала по этому поводу: «Переход от броши, которую украшает малахит как драгоценный камень, к колоссальным дверям казался непостижимым: люди отказывались поверить, что эти двери были сделаны из того же материала, который все привыкли считать драгоценностью».

Однако вслед за тем Векшин стал впадать во вредную, потому что молчаливую, задумчивость, лишавшую его сна и внушавшую подозрение товарищам. Вдруг он заболел, и тут секретарь полковой ячейки, Арташез, верный друг и, кстати, солдат той же роты, где в шестнадцатом году бунтовал и Векшин, отправился навестить прихворнувшего приятеля. Как лекарство нес он Мите Векшину весть о представлении его к ордену революции, радуясь за него братской радостью. На крыльце векшинской хаты его долго не пускал Санька; беспоясый и сам местами поцарапанный, он с выпученными глазами врал что-то о заразительности хозяиновой болезни. Арташез оттолкнул ординарца и вошел, — представшее с порога зрелище комиссарского недомоганья потрясло его почти до слез... По всем правилам классического русского запоя, на чисто выскобленном столе подле деревянной миски с квашеным овощем стояла початая, не первая видно, бутыль крестьянского первача, — сам же Векшин, сверх прочего повязанный Санькиным ремешком, лежал на полу, издавая всякие несуразные восклицания; осколки битого стекла поблескивали под лавкой… Присев на краешек скамьи, секретарь взял соленый огурец со стола и, осмотрев, словно это могло помочь ему в диагнозе, вернул обратно. Затем, стремясь доказать другу недостойность его поведения, он стал говорить ему многие правильные вещи вроде того, что лучше заниматься живописью на досуге, как художник Федотов, чем пить водку.
— Я замечаю темное облачко в твоей душе, Дмитрий… — не получая ответа, продолжал он тоном врача пока, а не судьи. — Не стесняйся, вынь его нам, положи на стол свое облачко, чтобы мы, твои боевые товарищи, могли его рассмотреть и помочь тебе сообща...

Три дня лежал Векшин и думал, думал, думал: «В развитии духовной жизни Европы было с конца средневековья, кажется, две важные тенденции: освобождение мысли и веры от какого-либо авторитарного влияния, то есть борьба разума, чувствующего свою суверенность и зрелость, против господства Римской церкви, и – с другой стороны – тайные, но страстные поиски узаконения этой свободы, поиски нового авторитета, вытекающего из него самого и ему адекватного...» ИОЗЕФ К... NEXT... ИГРА В... beer! Золото в стул...
    Начиналась белая горячка... и первые галлюцинации... О своих претензиях к роману Александра Солженицына «Архипелаг Гулаг» заявил писатель Захар Прилепин на фестивале ЛиТР (Литература Тихоокеанского Региона), прошедшем в Дальневосточном Федеральном университете во Владивостоке 8 июня, 2018 года, сообщал корреспондент ИА Красная Весна. На вопрос Василия Авченко, стоит ли изменять список литературы, преподаваемой в современных школах России, Прилепин ответил, что он бы убрал из школьной программы «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына. «У меня есть личные претензии, например, к Александру Исаевичу Солженицыну. Была бы моя воля, я бы оставил «Матренин двор» или там «Россия в обвале» и убрал «Архипелаг Гулаг», который перенасыщен фактологическими ошибками», — поделился своим мнением писатель...
   Векшин застонал. «Вот одно простое и типичное трибунальское дело. В 1941 году в наших бездействующих войсках, стоявших в Монголии, оперчекистские отделы должны были проявить активность и бдительность. Военфельдшер Лозовский, имевший повод приревновать какую-то женщину к лейтенанту Павлу Чульпеневу, это сообразил. Он задал Чульпеневу, с глазу на глаз три вопроса: 1. Как ты думаешь - почему мы отступаем перед немцами? (Чульпенев: техники у него больше, да и отмобилизовался раньше. Лозовский: нет, это маневр, мы его заманиваем) 2) Ты веришь в помощь союзников? (Чульпенев: верю что помогут, но не бескорыстно. Лозовский: обманут, не помогут ничуть.) 3) Почему Северо-западным фронтом послан командовать Ворошилов? Чульпенев ответил и забыл. А Лозовский написал донос...» Конечно, Александр Исаевич допустил не точность! Не было доноса! ЛОЗОВСКИЙ ПРОЯВИЛ БДИТЕЛЬНОСТЬ И СВОЕВРЕМЕННО ВЫЯВИЛ ПОТЕНЦИАЛЬНОГО ПРЕДАТЕЛЯ...  Дело ТЕХНИКИ! Смешон Солженицын. Другое дело Владимир Мединский и его замечательные «МИФЫ О РОССИИ»... Здесь все точно, как в ДОМЕ АСТЕРИЯ...
    Векшин лежал на спине, с закрытыми глазами, и лишь слабым движеньем пальцев обозначалось, что он живет... как живет весь этот бред... сладким ядом проникающий в трещины его сознания...

   а главный редактор журнала «Наука и Жизнь» Виктор Николаевич Болховитинов (1912-1980), продолжая замечательную традицию историка техники Забаринского,  восторженно сообщает в 1965 году юным строителям коммунизма, что «ИНТЕРЕСЫ (русского физика) Александра Григорьевича Столетова (1839-1896)  широки и многообразны. И как всегда, в центре его внимания – ЭЛЕКТРОТЕХНИКА.
   «Заехав (не удержался-таки) на кратчайшее время во Франкфурт, чтобы взглянуть на электрическую выставку, я колебался, продолжать движение на юг или вернуться в спять, - пишет Столетов В. А. Михельсону (25 июля 1891 года). – Франкфуртская выставка недурна, но самое главное (передача работы на 180 км) еще не готово; испытания (экспертная) начнутся в августе».
   В этом письме идет речь о знаменитой Лауфен-Франкфуртской ДАЛЬНЕЙ ЭЛЕКТРОПЕРЕДАЧЕ – ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМ СОЗДАНИИ РУССКОГО ТЕХНИЧЕСКОГО ГЕНИЯ. Создателем этой первой в мире дальней линии на переменном токе был ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ЭЛЕКТРОТЕХНИК М. О. ДОЛИВО-ДОБРОВОЛЬСКИЙ. Творец системы трехфазного переменного тока и изобретатель асинхронного мотора Доливо-Добровольский показал воочую величайшие преимущества переменного тока перед постоянным. Изобретения русского инженера произвели подлинную революцию в технике...»
      К счастью, только благодаря умелой руке главного редактора советским людям удалось узнать, о чем идет речь в письме Столетова! Видимо часть письма была случайно залита чернилами... но опытный глаз сумел заменить главное... И ЭТО ГЛАВНОЕ ОСТАЕТСЯ НЕ ОСПОРИМЫМ - ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ЭЛЕКТРОТЕХНИК М. О. ДОЛИВО-ДОБРОВОЛЬСКИЙ! Без всяких фальсификаций истории...
     Волошин бредполагал – будущий «сталинский» нарком финансов Арсений Зверев о таком никогда не слышал, но явно был уверен, читая «КАПИТАЛ» Маркса и отбирая у крестьян-буржуев последний хлеб, что в будущем русским инженерам уготована еще более достойная жизнь!!!

     Тем временем, неумолимо двигающимся вспять, Николай Врангель уехал в Берлин, чтобы там поступить в университет, потому как «БОЛЬШИНСТВО НАШИХ — вследствие волнений среди студентов — БЫЛИ ЗАКРЫТЫ... Главная помеха процветания страны — крепостное право — была устранена, но освобождение не дало тех результатов, которые можно было ожидать...», а  22 июня 1881 года за участие в антиправительственной агитации Михаил Осипович Доливо-Добровольский (1861, Гатчина - 1919, Гейдельберг) был ИСКЛЮЧЕН из Рижского политехнического института БЕЗ ПРАВА ПОСТУПЛЕНИЯ в другие высшие учебные заведения РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ. Для продолжения своего образования Михаил Осипович избрал Дармштадтское высшее техническое училище, где уделялось особое внимание практическому применению электричества. Здесь в 1882 году была учреждена специальная кафедра электротехники, которую возглавил профессор Эразм Киттлер, а в январе 1883 года, впервые в практике высшего образования, был введён специальный курс электротехники. В том же году Э. Киттлер открыл электротехническую лабораторию, в которой после окончания (с отличием) Дармштадтского технического училища должность ассистента занял М. О. Доливо-Добровольский... В 1887 году М. О. Доливо-Добровольского пригласили в фирму AEG (Allgemeine Elektricit;ts-Gesellschaft), где в 1909 году он был назначен директором и проработал в этой должности ДО КОНЦА ЖИЗНИ...
   
   Плакали старушки... и долго потом шептались между собою, обсуждая последний выпуск ток-шоу «ЖДИ меня»: «М. О. Доливо-Добровольский мечтал вернуться в Россию. Предполагалось, что он станет деканом Электромеханического факультета Санкт-Петербургского политехнического института, открывшегося в 1899 году. Этим планам помешали договорные обязательства с AEG, которыми Михаил Осипович был связан...»
    Но, как говорится, что старушкам смерь, то хорошо студенту Плехановского института! И пока Векшин приходил в себя, напевая в бреду «Дрожи буржуй, настал последний бой...» ...» и все приговаривал с пьяной слезой — «а я-то за них человеков убивал!»,  Юрий Викторович Шефлер (род. 1967)  с облегчением рассказывал Петру Авену о том, что «ВХОД в 1990-е был, наверное, обусловлен кооперативным движением конца 1980-х годов. Юрий тогда был студентом Плехановского института и очень хорошо помнил то время, когда вроде бы они еще не понимали, что такое кооператив, но понимали, что что-то уже можно. «Шифровались по старой памяти от советской власти, - говорил Юрий Шефлер, - но уже пытались легально, более смело предпринимать какие-то шаги. Один из первых бизнесов, который охватил, наверное, всю Россию, – компьютеры. Я стал, как и все, продавать компьютеры, и у меня начало неплохо получаться. У меня был Василий Цуглевич, был он комендантом общежития, где жили все иностранцы, кто учился в Плехановском. Он их заставлял привозить компьютеры – просто не пускал к ним девушек, если они не привозили. Он жестко соблюдал мои указания, мою “линию партии”. И они стали привозить компьютеры. Я помню, один компьютер стоил 70–80 тысяч рублей, это были огромные деньги, “Волга” стоила 18–20 тысяч. Мы набрали оборот, так как у меня была возможность эти компьютеры получать. Покупала вся Москва, все люди, которых мы с тобой много лет знаем...»
    Нужно было спешить...