Вся жизнь моя как на ладони...

 Детство 
глава 1

А время взорвало годы,
Всю жизнь возвратив к началу.
Меня вновь уносят воды
От жизненного причала.

И первая остановка
В шуваловском старом доме,
Где радость и от обновки
Нередко бывала в коме.

За дырку ль, непослушанье
Ремень получал работу.
И сущее наказанье
Была обо мне забота.

Отец, уходя в ночную,
Просил приглядеть за домом,
Но я тьму, слепую, злую,
Глушила стекольным звоном.

И, вырвавшись на свободу,
Во весь дух бежала к людям.
Дыра в окне – детства годы.
Осудим – судимы будем.

И где уже быть весёлой?
К любви перекрыты шлюзы.
Не в радость тогда и школа,
И первый класс - как обуза.

Безденежье не потеха,
Не россыпи бриллиантов.
Но вот и отец уехал,
Оставив меня квартирантам.

Недолго слыла свободной.
И с кровом, родным, убогим,
Где видела сны голодной,
Простилась уже в дороге.

Казалось, что будет просто.
Я, страх одолев сначала,
Влетела в сиротский остров,
Душа о любви кричала.

Всё детство ждала, что мама
Обнимет меня за плечи
И скажет: «Как ты упряма,
Мой маленький человечек».

За эту родную ласку
И сердца прикосновенье
Я б сдёрнула злости маску,
Рыдая от откровенья.

Я помню уютный дворик
И пруд романтично-чёрный.
Да кто же с природой спорит?
Её магнетизм бесспорный.

Детдом переехал вскоре
В большое, пустое зданье.
Был двор – беговое поле,
Взаимонепониманье.

Но были лапта, и прятки,
И лагерь в бору сосновом.
Не знала я о Камчатке,
О дальней земле, суровой.

Я пела о Ленинграде,
Гордилась им что есть мочи,
Мечтала, как о награде,
Проведать белые ночи.

Возили нас шефы к морю,
Бесценнее нет подарка,
Там с волнами ветер спорил.
Так с морем прощаться жалко.

Да, были и представленья,
И ёлки смолистой запах,
И первое выступленье.
Весною ждала пернатых.

И вдруг узнаю я новость:
Могу вновь отца увидеть.
Забыта его суровость:
Не мог же опять обидеть?

И я согласилась ехать
На край Земли, на Камчатку,
К иным теперь жизни вехам…
Камчатка была загадкой.


       Глава 2

Меня Петропавловск встретил
В осеннем своём уборе.
Домишки на сопках – клети,
Вулканы да бухта-море.

И паника захватила
В плен душу, и мозг, и тело.
Был край неродной – могила.
Назад, в Ленинград хотелось.

Отец и его проблемы
Не стали моими сразу.
Камчатка и я – дилемма:
Принять иль тоска-проказа?

Но вот золотую осень
Сменила зима седая.
И снегом дворы заносит,
А детям-то счастье рая.

Пещеры, прыжки в сугробы,
Катанье со склонов снежных.
Азарт высочайшей пробы,
Веселье так безмятежно.

И мы не смотрели косо,
Учились не без старанья.
На Ленинской – Дом Партпроса,
А рядом театра зданье.

В том храме, таком великом,
Чуть выглянувшем из грунта,
Дударовой Вероники
Оркестр играл «Пера Гюнта».

Всеобщее восхищенье!
Как будто вершилось чудо,
Как будто бы озаренье
На нас снизошло оттуда.

Шампанского выстрел пробки –
Так время вперёд стремилось.
И вот у Никольской сопки
Театр современный вырос.

А улицы разбежались
На многие километры...
Мы запросто с детством расстались,
Теперь уж далёким, светлым.

            
Юность

 Глава 1

На улице  Пограничной
Студенчества мчится время.
Мы молоды, не критичны,
Ведь критика – это бремя.

Любила я лишь походы
И жить не могла без леса.
В погоду и непогоду
Моталась я, как повеса.

Меня приучил к палатке
Отец. Я ценила лето.
Ведь там, за рекой Камчаткой,
Я слушала песни ветра

И ржанье коней ретивых,
Геологов разговоры,
Шум речек, таких строптивых,
У горных - особый норов.

Был бат с камчадалом добрым
В долине реки степенной,
Обед в его домике скромном,
Обои-газеты на стенах,

И жимолость, и обабки,
Озёра, следы медвежьи -   
Приметы моей Камчатки
В краю красоты мятежной.

Ура!  Первый курс окончен.
Брожу вновь по Ленинграду.
Знакомства, прогулки ночью
И встречи за Летним садом.

Мостов разведённых чудо,
Старинных дворцов дыханье.
И всюду так людно, людно…
Но где же родное зданье?

Детдом не смогла найти я,
И мать не нашла я тоже.
А в сердце моём стихия.
И кто мне сейчас поможет?

  глава 2

Я бредила просто другом,
И вот он, чудесный случай,
Легко оказав услугу,
Недолго сомненьем мучил.

В тот день иль уже под вечер
Китайский дворец закрыли.
Автобуса нет, конечно,
Наверное, отменили.

Два парня стояли рядом,
О чём-то болтали мирно.
У младшего домик с садом,
Луна там светила дивно.

Расставшись наутро только,
Условились вновь о встрече.
А звали парнишку Толькой.
Где ты, долгожданный вечер?

Мы счастливы были неделю.
Сон кончился мимолётный.
Теперь мы  на мир глядели
По-новому, искромётно,

Открыто, по-детски ясно.
Вкус яблок и запах сена…
Неделя любви прекрасной,
Как рубаи Авиценны.

Но время не ждёт, обратно
Пора, да, пора вернуться.
Учёба – путь жизни ратный,
Студенчества быт-кибуцы.

А в письмах таилась нега,
Надежда на путь совместный.
Неверность моя – омега
Погибшей любовной песни.

Зачем мне друзей советы?
Кому я такой понравлюсь?
Пусть будет уроком это.
Сама с своей болью справлюсь.

Жизнь снежным катилась комом
Со взлётами и посадкой.
И в мире, живом, огромном,
Спасала меня Камчатка.

История и открытья,
Познание тайн природы.
Событья, событья, событья…
Промчались ученья годы.

Но память хранит упорно
Тот крест на простой могиле,
Крест Берингу, строгий, скромный,
Поведавший нам о силе

И мужестве командора.
А море швыряло волны.
Мы радовались простору
И были простором полны.

Карымский, как поживаешь?
Мне б встретиться вновь с тобою,
По-прежнему извергаешь
Ты лаву, готовясь к бою?

Ты мне, безусловно, дорог:
Я здесь поварихой стала.
Профессию вулканолог
Ведь прежде не представляла.

И даже во сне не снилось
Увидеть твоё подножье.
И я в красоту воззрилась,
Но как в провиденье Божье.

Раз солнечным утром ранним
Верхом по траве высокой
Неслась на гнедом Вулкане,
Летела, как птица сокол.

Вдруг конь мой порезал ноги
Об эту траву густую.
А Паша – начальник строгий:
Мне стыдно – коня целую.

Вулкан лишь смотрел с укором,
И я поняла навечно,
Что ветреность - путь к позору,
Забота - всегда человечна.

Молодость

Глава 1.

Ещё год в надеждах канул.
Не место уже сомненью:
Обычно согласно плану
Диплом – и распределенье.

Я думаю, каждый помнит
Прощание с институтом.
А выпускник - он паломник
В торжественную минуту:

И рад достиженью цели,
И веры в себя так много,
И чувства все на пределе,
И новая ждёт дорога.

Я с девушкой поменялась,
Поехала в глубь Камчатки,
Она в Усть-Камчатск умчалась.
Решают судьбу накладки.

Ни разу не пожалела
Об этом крутом решенье.
Тигиль весь зимою белый,
Упряжки, рога оленьи.

Тигильская школа, дети,
Народный театр, любимый,
Гастроли, статьи в газете –
Всё это неповторимо.

Три года, а как три века,
Поближе к земле спустилась.
Я жизнь свою, словно пекарь,
Лепила и ввысь стремилась.

И вот он, тот смотр театров:
Израненный Петропавловск,
А снегу два метра и в марте,
Вулкан озверел - семь баллов.

Но нам хорошо на сцене,
Арбузов, Островский рядом.
Важнее землетрясенья
Заслуженные награды.

Чудесная та неделя,
Как солнце, скатилась в сопки.
Печь катится лишь с Емелей,
У радости путь короткий.

И вскоре  по направленью
Тигильского главврача
Поехала на леченье,
Запутавшись сгоряча.

Не помня себя нисколько,
Без друга и без любви,
Я снова ошиблась горько,
Вняв фразе: "Момент лови".

Когда ты бежишь от жизни,
Не хочешь других понять,
То очень похож на гризли,
Готового есть, чтоб спать.

Преследуют мозг твой грёзы.
Но я не страдала, нет,
И не проливала слёзы,
И не проклинала свет...

Лечил меня врач от Бога,
Поверила в счастье я.
Его не бывает много,
Оно не приходит зря.

Считала я, будто счастье –
Супруг и семья, согласье.
Помог мне Виталий Висящев,
Родной представитель власти.

Плясало село на свадьбе,
Супруг был хмелён и молод.
И благополучья ради
Решила уехать в город.

Муж – сварщиком на заводе,
А я снова в средней школе.
Но что-то, как у Мавроди:
Семья – пирамида, не боле.

И даже рожденье сына
Не стало успокоеньем.
Муж этот разрыв воспринял
Без всякого сожаленья.

Друг друга не понимая,
Мы стали совсем чужими.
Мир наших иллюзий таял,
Не бредили больше ими.

Разъехались без скандалов,
Я с сыном к отцу вернулась.
Когда же свободной стала,
В учение окунулась.

От сына шло вдохновенье,
Он был презабавный, очень.
Возникло стихотворенье –
Сонета четырнадцать строчек.

  Сонет первенцу

 С тобою и я изменилась,
 Наполнилась только тобой.
 В тебе, как в реке, отразилась
 Вся прелесть красы земной.

 Счастливым тебя я рисую,
 Ты в мыслях моих и в стихах.
 Любовь, будто воду святую,
 Несу я в своих руках.

 Боюсь уронить эту чашу,
 Боюсь, оступившись, пролить.
 Пей, сын, мой напиток почаще,
 Чтоб людям любовь дарить.

 Пусть солнце в тебе живёт,
 Пусть к звёздам тебя влечёт.

          Глава 2

По-прежнему время мчалось,
По-прежнему солнце грело.
Я очень в любви нуждалась,
Я страстно любви хотела.

Отец мой с трёхлетним Витькой
Уехал на юг до лета.
Он делал свои открытья,
А мне не мешал советом.

Судьба же подбросила козырь,
На счастье дала и квоту:
За год тот любовь средь прозы
Найти, совместив с работой.

Но жизнь закрутила гайки,
 С продуктами стало плохо.
 В эпоху застоя байки
 Тучнели под общий хохот.

 Прилавки совсем пустые.
 А деньги... Да что с них толку?
 Они, честно нажитые,
 Спокойно лежат на полке.

 Был БАМ оправданьем главным,
 За БАМом шла в списке следом,
 Убыточна и бесславна,
 Война против моджахедов.

 Гробы из свинца всё чаще
 Границу пересекали -
 Финал той войны кричащий.
 А женщины так стенали...

Осталось совсем немного -
И гласность пробьёт дорогу.

Я ж в лучшей вечерней школе
Девчат и парней учила.
И, словно по Божьей воле,
Его я и полюбила.

Высокий, красивый, стройный,
Сразил меня добрым взглядом.
Мне было с ним так спокойно.
И ничего уж не надо.

В глазах его я тонула,
Ресницы спасали еле.
С обрыва мы вдаль шагнули
И долго вдвоём летели.

Вначале так страшно было,
На сплетни глаза закрыли.
Нам будущее сулило
Чудесную лёгкость крыльев.

И я, наконец, узнала,
Что есть и любовь, и нежность,
Уверенней даже стала,
Как будто бы нет той, прежней.

Как будто бы нет, и всё же
Сомненья терзали душу:
Любимый меня моложе
И станет ли верным мужем?

А мне, как обычной бабе,
Хотелось тепла и ласки.
К измене, проклятым граблям,
Всегда отношусь с опаской.

Тот год пролетел, как птица,
И скрылся у горизонта.
Мне с Геной пришлось проститься.
Саднило, как от аборта.

Лишь молодость, жизни сила,
Страданье не признавала.
Я к лучшему вновь стремилась,
Но в небе ещё витала.

Чуть позже с отцом рассталась:
Мне комнату-угол дали.
Вновь сессия приближалась.
Мы с другом её сдавали.

Серёга, знакомый с детства,
Жил с мамою в нашем доме.
На друга легко опереться.
Он щедрость не экономит.

И мама его мечтала
С невесткою жить и с сыном...
Лишь робость преградой стала,
Её не поднять, не сдвинуть.

Вот радостное мгновенье,
Как праздник Контрад в Сиене.
Дипломы, стихотворенье.
Волнуясь, стою на сцене.

Мне трудно начать - это первая строчка,
Легко рифмовать: строчка, рядышком точка,
Но всем нужны мысли, и факты, и страсть.
А как написать, чтобы в точку попасть?
5 лет пролетело? Да, факт, пролетело.
Могу сказать смело об этом? Да, смело.
А что изменилось за данных 5 лет?
Да то, что ты больше уже не студент.
Немного печально? Для многих печально.
Пусть даже учились мы не идеально
И только узнали друг друга в лицо,
Но всё же узнали в конце-то концов.
Вы все улыбнулись? я счастлива тоже,
Мгновение это на страсть не похоже,
Но будут и страсти, всему своё время,
Не суй, братец, ногу заранее в стремя,
Диплом не целуй, посиди хоть немножко
Да лучше взгляни, как Шапанов, в окошко...

Зал просто был взорван смехом,
Шапанов смеялся с нами.
Я таяла от успеха.
Тот миг тоже в Лету канет.

И я продолжала чтенье,
Черту будто подводила.
Простое стихотворенье,
А зрителей зацепило.


.... Уже не поддержат тебя в деканате,
И пал смертью храбрых вопрос об оплате
Всех сессий. А слёзы и жалоб поток
Внёс в вечный пассив свой карманный платок.....

Глава 3

Как с неба спустился Гена,
Узнав у подруги адрес.
Сомнений клубок мгновенно
Исчез - только след на кадре.

Стихи мои вновь ожили,
В стихах ожила надежда.
Они мне опорой были,
Как верность в любви, как нежность.


Любимый мой, хороший мой,
Какое счастье быть с тобой
И, словно в самый первый раз,
Глаз не сводить с любимых глаз.

Любимый мой, хороший мой,
Ты видел море за волной?
А в море этом глубина,
Не исчерпать любовь до дна.

Любимый мой, хороший мой,
Хотела бы я стать рекой,
Чтоб в море бурное впадать.
Ты смог бы этим морем стать?

Любимый мой, хороший мой,
Какое солнце надо мной,
И радость шлют его лучи,
Как в марте первые грачи.

Любимый мой, хороший мой,
Скажи мне: вечен шар земной?
Или упругая трава
Под снежным пологом мертва?

Любимый мой, хороший мой,
Пусть не померкнет свет земной,
Чтоб каждый мог, как в первый раз,
Глаз не сводить с любимых глаз.


Мы молоды были оба,
Мы оба красивы были.
Не очень-то веря в Бога,
Желали любви... любили...

Сентябрь. Мой День рожденья.
Цветы. Здравствуй, бабье лето.
И новых чувств наводненье,
И вера в потоке света -

Всё душу теплом согрело.
Вдруг страх недоверья, ревность...
Сгубили они Отелло,
Тисками сдавили верность.

Октябрь пролетел. Для Гены
Охотское море в плане.
И мысль о моей измене
Его будоражить станет

Вдали, средь штормов и валов,
В холодном, суровом море.
А я не воспринимала
Отрыв от земли как горе.

Полгода - одни моторы,
Еда - проще за борт скинуть,
Каютные разговоры.
Как выстоять и не сгинуть?

Мне тоже не легче было.
За то, что жила вне брака,
Меня на собраньях клеймили.
Коряк бы сказал: "Однако...".

"Однако,- и жизнь сказала
И хитро так подмигнула,-
Попробуй-ка для начала,
Чтоб ветром невзгод не сдуло.

Ведь всё, что с тобой случалось, -
Азы к пониманью сути.
Ты в поисках закалялась,
И кто зачастую судьи?

Не бойся суда людского,
Обида не лучший лекарь.
И ты не суди сурово:
Все - дети от партии века".

Уроками начинался
Мой день в детской средней школе.
Круг в центре со мной сжимался
Для осужденья и боли.

Конечно, с детьми работа,
И ты быть должна примером.
А я что фальшивая нота,
А значит - мишень к прицелу.

Конечно, вопрос квартирный
Был остросюжетным самым.
Он был далеко не мирным
И часто был в жизни главным.

Я знала, что я хотела,
И требовать я посмела...

  глава 4
 
Отец мой умом стал хрупкий
И не был моим оплотом.
Он часто в своих поступках
Себе не давал отчёта.

Я трудности отторгала,
Они меня не сломили.
Второго сынка рожала
На юге. И там крестили

Его всей роднёй. Но вскоре
Пришлось на Камчатку ехать:
Отец стал чудить на горе
И нам, и себе. Как эхо,

Беда среди нас промчалась,
Мы многое пережили,
Всем мало не показалось...
И долго отца корили.

Но это осталось в прошлом,
А в будущем счастье в детях.
Ведь с доченькой всё возможно
У радости на примете.

Я стала женой законной,
Квартиру нам дали вскоре,
Жизнь вроде бы благосклонна,
К свекрови лечу, на море.

Поэзия - друг мой верный -
Опять оказалась рядом,
Душе моей лекарь первый,
Божественная награда.

И мысли ложились в строчки
О счастье, любви и дочке.

Сколько дум и тревог,
Сколько новых дорог,
Сколько песен прекраснейших сложено.
Светит мой огонёк,
К счастью путь был далёк,
Пусть не раз сомневалась: возможно ли?
Я стремилась к тебе,
К моей давней мечте,
И со мной детства музыка нежная.
Я жила как во сне:
Первый вальс, мягкий снег
И тот зал, где я девочка прежняя.
Пролетали года, вдаль неслись поезда,
Уносили любовь безответную,
Вместе с ней маету за верстою версту
И безвыходность кругосветную.
А сейчас предо мной
Дочки облик родной,
В душу музыка снова нахлынула.
Я прошу: "Счастье, стой,
Напои меня в зной,
Я от жажды чуть было не сгинула".

Тот год, год рожденья Маши,
Запомнился катастрофой.
Он стал для народа страшен,
Как путь Христа на Голгофу.

В Чернобыле гибли люди,
Детей вывозили к морю.
Содом этот кто забудет,
Проникнув в масштабы горя?

Слова "зона отчужденья" -
Для тысяч потеря крова.
Разорваны жизни звенья:
Всё - заново, и всё - снова.

Мир вздрогнул, пронзённый страхом,
Чернобыль - синоним смерти,
АЗ-5 стала кнопкой краха
В той адовой круговерти.

Эксперимент был зловещим,
Реактор неуправляем.
Пророчество стало вещим,
Но многого мы не знаем.

И жили мы - не тужили,
Рожали детей, растили,
В неведенье общем жили,
И верили, и любили.

У бабушки рос сыночек,
В Геническе, в крае солнца.
Он ждал с нами встречи очень,
Он ждал её, лишь проснётся.

Мы к Гешке на юг летели,
Купались и ели дыни,
Кавун с пышным хлебом ели
На бабушкиной перине.

И ягодное варенье
Домой отсылали почтой,
На звёздочки до забвенья
Смотрели с сынишкой ночью.

Когда, покраснев, черешня
Манила к себе приветно,
Тот миг для детей, конечно,
Был сладостным и заветным.

Днём как-то заснув с Машуткой,
Услышала просьбу Гешки
Проснуться хоть на минутку,
Порадоваться черешне.

О чём-то ещё он просит
И ждёт пониманья мамы,
А дождик из тучки косит.
Записываю стихами.

 - Мама, ты слышишь?
 - Я слышу, я слышу.
 - Слышишь, как дождик танцует на крыше?
 Мама, не спи, давай лучше вдвоём
 Дождик поймаем и в тучку запрём.

 - Мама, ты слышишь?
 - Я слышу, я слышу.
 - Слышишь, как ветер деревья колышет?
 Мама, не спи, давай лучше вдвоём
 Ветру весёлую песню споём.

 - Мама, ты слышишь?
 - Я слышу, я слышу.
 - Слышишь, как  бедное  солнышко  дышит?
 Мама, не спи, давай лучше вдвоём
 С серого неба все тучи сотрём.

 - Мама, ты слышишь?
 - Я слышу, я слышу.
 Слышишь, как в погребе шепчутся мыши?
 Мама, не спи, давай лучше вдвоём
 Маленьких мышек от кошки спасём.

 - Мама, ты слышишь?
 - Я слышу, я слышу.
 - Тучки умчались, и солнышко вышло,
 Бабушка хочет черешню собрать.
 Мама, ты спи. Я пошёл помогать.

Из Бельгии к маме мужа,
Теперь и моей уж маме,
Сестра приезжала. Гружен
Был дядя Фернанд вещами.

Стекалась родня мгновенно,
Подарки делили лихо.
И стол был накрыт отменно,
Пристойно всё было, тихо.

Войну вспоминали вместе,
Как девушкой Ольгу угнали
В Германию. Пели песни,
Сочувственно так вздыхали.

Её, очень молодую,
Спас дядя Фернанд из плена
И дал ей любовь большую,
Галактику их вселенной.

Когда уезжала Ольга,
Багаж прибавлялся в весе:
Мёд, сало, подарки с Волги...
Кто Родины щедрость взвесит?

Мне ж лучшее мать дарила,
Что Ольга-сестра возила.

    Зрелость

    Глава I

 Пять лет отсчитало время,
 Вновь в бухту вошли подлодки.
 И Виктор по чёткой схеме -
 Курсант Высшей мореходки.

 А Гешка - наш скромник милый,
 Застенчивый и ранимый,
 Он учится через силу,
 Но так же, как все, любимый.

 Марийка уже читает,
 Играет на фортепьяно,
 В пять лет она много знает
 И радует непрестанно.

 А я в ожиданье чуда,
 Во мне снова жизнь забилась,
 Я стала спокойной, мудрой
 И вся от любви светилась.

 Мой муж поражал вниманьем,
 Мой чуткий и добрый Гена
 Мечтал о сынишке Ване,
 О самой достойной смене.

 Малыш был таким желанным,
 Как первенец долгожданный.

 Желанное дитя...
 Слова звучат, как песня.
 И музыка её
 Так страстна и близка.
 Желанное дитя…
 В созвучии прелестном
 И трели соловьёв,
 И свежесть родника.
 Желанное дитя.
 И старость  ледяная
 Апрельскою водой
 Умчится в никуда.
 Желанное дитя...
 И красота земная
 Померкнет пред тобой,
 Ты ж – вечная звезда.

Ещё мы могли позволить
С детьми летом быть у мамы.
А Гена гараж построить
Своими решил руками.

Цемент, и песок, и камень
Всё лето - гараж построен.
И тряска земли с цунами
Не сделает в нём пробоин.

Гараж был прочнее строя,
Лишившего нас покоя...

  Глава 2
 
Президиум. Председатель.
Верховный Совет - последний.
Рассыпалось. Обыватель
Сравнит власть со старцем древним.

Советский Союз держался
Непрочно и так несмело.
Этап перестройки сжался,
Повисли слова без дела.

Парад суверенитетов
Республик и автономий
Как торжество паритета:
Свобода - и без условий.

КГЧП же свалился,
Свободы несутся с гиком,
И социализм сроднился
С капитализмом диким.

Все рвутся обогатиться,
И способы тут не важны.
Нажиться, нажиться, нажиться...
Сметают бандиты граждан.

Смерть Листьева - потрясенье-
Разменной монетой стала.
За годы преображенья
Подобных смертей немало.

Забыли мы о зарплатах,
А банки росли грибами.
И всё, что скопил когда-то,
Схоронено со слезами.

И осенью, в год бандитский,
Дочурка должна родиться.

Год ваучеров, талонов,
Обедов бесплатных в школе
Проследовал эскадроном,
Не растоптав к жизни волю.

Как каторжный, муж трудился,
Чтоб мы могли жить в достатке,
Заочно к тому ж учился.
Победа за ним в той схватке.

Английский язык стал в моде,
Челночники размножались,
Но вера в Христа в народе
Росла и в душе осталась.

    Глава 3

Мы Олечкой дочь назвали.
Теперь муж - стармех на судне,
Все с рейса его так ждали,
С ним праздником были будни.

Сушёная рыба, крабы,
Икра и ещё... бананы!
Мы были безумно рады,
Готовили ужин званый.

С машиной нам легче втрое:
За ягодами, грибами
В лес ездили всей семьёю,
Запасы на зиму - сами.

Нам дали земли участок
На брошенном полигоне.
Пахать его - труд напрасный:
Не стать великаном пони.

Но дети на нём играли,
На углях пекли картошку
И, бегая, загорали,
Подставив лучам ладошки.

А самый азарт, конечно,-
У Тихого океана
Зарыться в песок прибрежный,
Как будто в песок саванны.

С волной леденящей спорить,
Быстрее гепарда мчаться,
Врата для футбола строить
И мяч в них забить стараться.

И в назывных предложеньях
На листике строчка в строчку
Запечатлеть настроенье
И память о тех денёчках.

Поле, вулканы, дорога и ты,
Дети, авто, океан и цветы.
Небо и волны, горячий песок,
Хлеба буханка и счастья глоток.
Мяч по воротам - и солнца закат,
Снимки на память, дорога назад.

Зимой прилетала мама,
А я пропадала в школе.
Она была в доме главной,
Обед с ней - уже застолье.

Японская чудо-техника
И нам уже так привычна.
Её на судах-буревестниках
Везли рыбаки обычно.

С желанием наезжали
Заморские гости в город,
Язык свой преподавали.
Какой для обмена повод!

И мы в гости зачастили
К загадочным иностранцам.
О роли духовной силы
Вещали американцы.

Бахаи. Впервые слышим
(Ведь мы православной веры)
О доме с единой крышей
Для чёрных, и жёлтых, и белых...

Мы слушали и вникали,
В чём смысл существованья,
И новое узнавали
О вероисповеданье.

А Джонатан с Одри стали
Для многих друзьями даже.
Душой они отвергали
Мир сумрачный и продажный.

Религию стран Востока
Несли городам и весям
О родственности пророков,
О равенстве всех конфессий.

Но многие приходили
Проверить свои познанья
В английском и говорили
На нём, приложив старанье.

А я обращалась к Богу,
Просила здоровья детям
И счастья. Молитвы могут
Родных уберечь от смерти.

И к дочке-малютке нежность
Дарила мне безмятежность.

Дай мне ручонку пухлую в ладонь,
И я легко коснусь твоих ланит.
Губ лепестками душу мою тронь,
О ангел мой. Господь тебя хранит.
Биенье сердца чувствую твоё,
Как держит жизнь сей маленький магнит.
Пусть для тебя твой соловей поёт,
О ангел мой. Господь тебя хранит.
Покой и свет  с тобою в мир войдут,
И злоба разум твой не осквернит,
Проклятья на тебя да не падут,
О ангел мой. Господь тебя хранит.
Пусть вера в твоём сердце не умрёт,
Но солнцем поднимается в зенит,
А время твоё счастье не сотрёт,
О ангел мой. Господь тебя хранит.

    Глава 4

Текло полновластное время,
Несло страх от войн и бойни,
Смертельно взрывное бремя -
"Крик" Мунка, "Капричос" Гойи.

Страна надрывалась снова,
Теракты - и жертвы, жертвы.
Действительность так сурова:
Бандиты жестокосердны.

А деньги - смертельный идол,
Кровь льётся от них рекою
До мрачных границ Аида.
И Стикс поглощал героев.

Но к лучшему мир стремится,
Искусство не умирает,
Подобно чудесной птице
К высотам опять взлетает.

Всё в музыке растворилось:
И счастье, и боль разлуки.
От счастья душа светилась,
Край дивный в волшебном звуке.

На конкурс весны Камчатской
Съезжались все музыканты.
Далёкий наш край рыбацкий
Ценил и растил таланты.

Марийка была средь лучших,
Играла и танцевала.
Как солнечный яркий лучик,
Талантом своим пленяла.

А гордость для всей Камчатки -
Морозовская капелла
(Век творческий очень краткий),
Но с ней вся Камчатка пела.

Хоры - и они в почёте,
Поющие свиристели,
И творческие работы
Звенели всегда в апреле.

Игрушки, цветы, надежды
И чувств океан мятежный.

А солнце не спеша гуляло в небесах,
А бухта хороша - вода её в лучах.

    Глава 5

В морях наших рыбы много,
Как юмора в прибаутках.
Три сердца у осьминога,
Три смены в рыбачьих сутках.

Усталость не замечалась,
Когда заработать надо.
И премия полагалась
За риск - рыбакам отрада.

В рисковые годы эти
Желанья порой сбывались.
За деньги большие дети
В Америке обучались.

Учёба намного хуже,
Чем в нашей стране, конечно.
Но опыт общенья нужен,
Пусть даже и быстротечный.

Клуб "Ротари" развивался,
Обмен стал обычным делом.
И ширился, расширялся
Наш кругозор несмелый.

Теперь так не восхищались
Америкой безоглядно,
Осмыслить мы всё старались.
И это уже отрадно.

Наш Геша два года прожил:
В Бразилии год, год - в Штатах,
В учёбе не лез из кожи,
В науках отстал от брата.

Отчаянный был парнишка,
Компьютерный, и спортивный,
И влюбчивый, даже слишком,
А в общем, вполне активный.

Окончивши мореходку,
Женился наш Виктор вскоре.
До счастья был путь короткий,
Но не был он связан с морем.

Торговлею сын занялся,
Став менеджером завода.
На суше он и остался,
Как на мелководье брода.

Всё реже был Гена дома:
Ремонт судов - за границей.
Разлука для чувств - саркома
И сделает вмиг вдовицей.

Поселится в сердце стужа,
Всю жизнь превратит в напасти.
А я ревновала мужа,
И каждая встреча - счастье.

Я целую твои глаза, целую.
У меня нет ни капли зла - люблю я.
Надо мной распахнулось небо в звёздах,
Не ступить мне на звёздный путь - поздно.
Не судьба мне, безумной, стать безгрешной,
Мне бы лучше тебя понять, конечно.
Но сомненье в меня вползает молча,
Недоверье, как ржа железо, точит.
Всё равно я твои глаза целую,
У меня нет ни капли зла - люблю я.

Мы ждали мужей подолгу,
Молились о скорой встрече.
И к морю, подобно волку,
Взывали мы в лунный вечер.

В душе море я корила,
Но всё ж понимала ясно:
Нас только оно кормило.
Да, тяжко, но не напрасно.

В стихах говорила с мужем,
Как дорог он и как нужен.

Я знаю, как ужасно тяжело
Мутит тебя в холодном этом море.
Куда тебя, любимый, занесло?
Где твой эс тэ? Увидимся ли вскоре?
Я знаю, как обида говорит,
Я знаю, как надежда согревает.
Ты напиши, родной мой, где болит,
Излей печаль, и боль твоя растает.
К тебе дочурка рвётся каждый день
И, как старушка, всё вздыхает тяжко.
Наверное, печали моей тень
Легла на плечи и её, бедняжки.
Мы ждём, когда же с нами будешь ты,
Я так давно у трапа не стояла,
Не покупала для тебя цветы
И тёплых губ твоих не целовала.

    Глава 6

Уже девяностых время
Подсчитывать сальдо стало.
Какое бросали семя,
Такое оно и взрастало.

Учительские зарплаты
Потешными прямо стали,
Как будто бы супостаты,
Воруя, недоукрали.

Час Эврики и простора...
 - Творите!
            И мы творили.
Программы кроили скоро,
Историю трудно шили.

И к антиутопии, кстати,
Влекло прикоснуться многих.
Джордж Оруэлл и Замятин...
Вот скотный двор, вот - двуногих.

Роман "Мы"... вопрос - ответы,
Вопросов всё больше было,
А "Скотный двор" как планета.
В обоих раздумий сила.

Свобода и несвобода -
Возможна ли совместимость
Для власти и для народа?
Есть кары неотвратимость?

Мы личности или стадо?
И что же такое счастье?
Коль партия скажет:"Надо",
Во всём подчинимся власти?

Замятин был рядом с нами,
Представив нас нумерами.

Мы нумера. Мы к вам сейчас придём,
Чтоб сделать жизнь божественно разумной.
Мы дикую кривую разогнём,
Мудрейшую прямую вознесём.
И "нет!" - душе, любви - " нет! безрассудной.

Мы нумера. Единомиллионно
Мы начинаем свой рабочий день.
Дух и фантазия в опера-а-ционной,
Мир, мудрым пауком порабощённый,
Стал любяще жестоким - светотень.

Мы маятниковоточны во всём,
Машиноравны, миллионоруки.
Мы ночью спим, чтобы работать днём,
Мы рай стеклянный от беды спасём.
Нам нечего скрывать - плодам науки.

Усвоили: вселенная конечна,
Всё вычислимо. Только вдруг вопрос:
Что дальше за вселенной? Бесконечность?
Несёмся ввысь в незыблемую вечность?
Иль падаем в лихую быстротечность?
Чирк – спасены…  И наш очищен мозг.

Мы нумера. Мы к вам сейчас придём,
Чтоб сделать жизнь божественно разумной.
От преступлений и свобод спасём
И к счастью крепкой цепью прикуём.
И "нет!" - душе, любви - "нет!" безрассудной.

По-новому мы взглянули
На то, что нас окружало,
Стремление знать проснулось,
Что с Родиной нашей стало.

Что в нас изменилось круто,
В чём ищем своё спасенье?
Желания - это брутто,
А нетто - души прозренье.

       Глава 7

Достаток давал возможность
Уехать с родной Камчатки.
Заснула предосторожность,
В глухом загуляв распадке.

В Москву саранчиным роем
Слетаются поживиться
Мошенники. Как от гноя,
Страдает от них столица.

Их совесть не ограждает,
Они заправляют смело.
И век 21-й рождает
Геройчиков беспредела.

Москва, вмиг убавив пыла,
Ударила в подреберье,
Потом, как водой, омыла,
На разум сменив доверье.

От денег - воспоминанье,
За глупость - расплата сразу.
На смерть обрекло познанье
Доверчивость, как проказу.

Такое знакомство с миром
Упорства лишь добавляло.
Мы строим в Москве квартиру –
Для будущего немало.

В ней Маша хозяйкой станет,
Но это ещё не скоро.
Жизнь всё по местам расставит,
Пока – подмосковный город.

С Камчатки переселенье
Есть целое направленье.

Оно дорогого стоит:
Квартиру, гараж и деньги
Отдали мы за простое,
Казалось, переселенье.

И чтоб не нуждаться в чём-то,
Агентом показов дома
Устроилась. От экспромта
Мне стройка чуть-чуть знакома.

В балкЕ телефон, и столик,
И схемы квартир в избытке,
Любимых стихов есть томик
И маленькие визитки.

В промозглую непогоду,
Когда посещений нет,
Про стройку пишу, природу,
Не гаснет в балочке свет.

Серпантином блестящим
Птичья стая кружит.
Ветер тучи вдаль тащит,
Куст от ветра дрожит.
А зелёные гривы
Белоствольных берёз
Стали так говорливы
И волнуют до слёз.
Дверь вагончика бьётся
О железный забор.
Ветер только смеётся,
Ему нужен простор.
Запах струганных досок,
Отсыревшей земли.
Стройка вся на колёсах,
Страус-ковш весь в пыли.
И панель за панелью
Кран-жираф достаёт,
Чтоб настал новоселью
Долгожданный черёд.
Ох, устал от работы
Трактор - рыжий бульдог.
Он теперь беззаботно
Спит у ровных дорог.
Новый дом с нетерпеньем
Очень многие ждут.
Пусть друзья с поздравленьем
К новосёлам придут.

     Глава 8

Росли и мужали дети,
По-своему ошибались.
Признаться, ошибки эти
Клещами в меня впивались.

Экзамены сдав успешно,
Марийка – студентка вуза.
А Гешка, да он, конечно,
Старался не быть обузой.

Всё бросив, не сдав ни строчки,
Скорей в Таганрог к любимой.
А в жизни сплошные кочки.
Что делать с душой ранимой?

Учёба - то груз излишний,
Желания нет нисколько,
А бизнес - как спелая вишня:
Работать, работать и только.

Но чтобы отведать вишни,
Не раз помогал Всевышний.
И всё же надеть вериги
Пришлось и зарыться в книги.

Вдали Таганрог остался,
Мы вместе, и нам не тесно.
Сын с девушкой повстречался,
И стала она невестой.

На свадьбе плясал и Гена,
Так рад был за счастье сына.
Та память любви нетленна,
Грустить пока нет причины.

Бесконечно небо,
Безгранично счастье,
И светла надежда,
И красив наряд.
Это быль иль небыль?
Это праздник страсти.
Платье белоснежно.
Свадебный обряд.
Прелесть пожеланий.
Масса поздравлений.
Слёзы от избытка
Самых нежных чувств.
Красота мечтаний,
Сладость откровений
И прикосновений
Теплых, милых уст.
И кричат все: «Горько!»,
И смеются громко.
Музыка играет,
И в душе весна.
О любовь, ты только
Не исчезни робко:
Мудрость утончает
Аромат вина.

Строительство сократилось,
Вернулась я в школу снова,
Со "Стройметресурсом" простилась.
Квартира в Москве готова.

Лишь внутренняя отделка
На наши ложилась плечи.
Крутилась я, словно белка -
В работе ещё не вечер.

И в час очень раннего утра
Сквозь пробки в Москву, скорее!
Я вновь пробудившийся, Будда,
Я опытней и смелее.

Всё было мне интересно,
Москва поощряла знанье,
С ног падала я телесно,
Но просыпалось дыханье.

Газета, театр, альманахи –
Обычное дело в школе.
И при таком вот размахе
Работы – бескрайне поле.

Зарплата труду созвучна,
Как бонус – путёвки летом,
И вместе совсем не скучно
Нам ездить по белу свету.

Италия нас сразила
Богатством картин и мощью
Божественного светила.
Познали мы то воочию.

В Равенне часовня Данте –
Флоренции эмигранта.

Слёзы льёт Флоренция пышная,
Безрассудство столетья - свидетель ей.
Кенотаф - пустая гробница здесь.
Санта Кроче, столь девственно кроткая,
Ждёшь прощения ты у Всевышнего.
А в далёкой лампаде горит елей,
Дар Флоренции светит и присно и днесь.
Честь поэта страданием соткана.

Данте. Все у скромной могилы
Ощущают присутствие боли.
Я промолвила слово "осанна",
Прикоснувшись к белой часовне.
Санта, ты дал новые силы,
Бог мой, вижу: твоя это воля,
Что Равенна мне так желанна.
А дух Данте шепчет: "Запомни".

Италия подарила
Нам радость и мира краски
И щедро вознаградила -
Мы все побывали в сказке.

Мы все, только Гена не с нами,
Он там, за седыми морями.

      Глава 9

Уехала Оля вскоре
Учиться в родных пенатах.
Камчатка – вулканы, море,
Пылающий цвет заката.

А колледж искусств почтенный,
Талантам он – альма-матер,
Воспитывал в своих стенах,
Указывая фарватер.

Я вновь на Камчатку мчалась
С родными побыть немного
И радостью озарялась
У милого мне порога.

Я выхожу в туман,
А брызги мне в лицо.
И дождевой дурман,
Окрашенный свинцом,
Меня пьянит, бодрит.
Иду в рассвете я,
А сердце говорит,
Что я счастливая.
Что я счастливая,
Хотя и солнца нет,
Что я счастливая,
Мне говорит рассвет.
А воздух свеж и чист,
И океан не спит,
И ветер-вокалист
О счастье говорит.
О счастье шепчут мне
Деревья и кусты.
Иду я по заре,
А в мыслях: рядом ты.

Пусть медленно, обновлялся
Форпост Петропавловск-Камчатский.
И всё же преображался
Далёкий наш край рыбацкий.

Мы вновь на вулкан взбирались,
Вновь ягоды собирали,
В источники окунались,
Приехать опять мечтали.

Отец всегда рад был встрече,
Мы вместе – семейный вечер.
И слов много тёплых было,
И память их оживила.

Ты держись, старина, ты держись,
Оптимизмом всегда заражай.
Всё, что было с тобой, - твоя жизнь.
Ты держись и любить продолжай.
Ты держись, старина, не грусти,
Мы ещё не бродили с тобой
В тех краях, где ты смог обрести
Взгляд на жизнь и прощался с войной.
Ты держись, старина, не болей,
Ты не всё нам успел рассказать.
Ведь для внуков нет деда родней.
Ну а годы? Зачем их считать?

За дедом следила Оля,
А Гена, когда не в море.

Отец проживёт недолго:
Неотвратимая смерть
Возьмёт одиночку - волка,
По сердцу хлестнёт, как плеть.

Пришла она – гость незваный –
В отмеренный ею срок.
На кладбище ветеранов
Добавился бугорок.

И тоска от загробной обновы
Придавила, как глыба, меня.
Ветер, холмик печально суровый…
Жизнь и Смерть, между вами ничья.

           Глава 10

Илья, сынок Вити чудный,
Катюшка-сестра растёт.
Их бабушки, деды мудры,
Приятных не счесть хлопот.

Взрослеют, умнеют внуки,
Жизнь свой ускоряет бег.
И всем сейчас не до скуки –
Идёт 21-й век.

Но мысли о счастье те же:
Достаток любой ценой,
Поэтому дух мятежный
Ждал встречи с игрой хмельной.

Желанье обогатиться –
Прямой лишь к несчастью путь,
И запросто в ад скатиться,
Оттуда уж не вернуть.

Долги нарастают комом,
И многим сюжет знакомый.

Когда казино, рулетка,
Что дальше стола – неважно.
Азарт как наркотик едкий,
Но Витю спас Гена дважды.

Родился сынок у Геши,
Часы отбивали время.
Надеждами был увешан
День завтрашний. Хризантемы

Своей красотой пленяли.
Мороз за окном и снежно,
А мама с малюткой спали
Так мило и безмятежно.

И Гена подарит сыну
Квартиру – дом сдали летом.
Мир бренный тогда покинуть –
Не думал никто об этом.

Всем крышу над головою
Трудом своим обеспечил
Супруг мой. Но пред бедою
По-детски он так беспечен.

К несчастью, я не узнала,
Что болен муж и серьёзно.
Врачам было дела мало,
Потом оказалось поздно.

Метались по кабинетам.
Но всё бесполезно было.
Настал и для нас конец света –
Ждёт жертву свою могила.

Тогда развелось прилично
«Целителей» из народа
Больных обирать цинично,
Похлеще любого сброда.

Рак как приговор для казни,
Ты брошен на растерзанье.
Закончился жизни праздник,
Подсчёт дней существованью.

Сколько плюсов у тебя, мой милый?
Оптика. Очки я выбираю,
А в руках ромашка. Погадаю:
Что же нас с тобой соединило?

Первый плюс – прошли по жизни вместе
И не ждали никакой награды,
Всякому успеху были рады.
Кто это оценит или взвесит?

Плюс второй – два сына и две дочки.
Что им дали, а чего не дали
И какие им открыли дали?
Но у них уже свои сыночки.

Третий плюс - болезням не сдаёмся,
Трудно, а стоять ещё труднее.
Вот идём и всё-таки болеем.
Минусам назло не расстаёмся...

Избавила смерть от боли,
Страданья закончив вмиг.
Могила в казённом поле
И вдовий уставший крик.

Девчонки в слезах и мама,
Ослепшая от беды,
И сын, сразу ставший главным –
Свет рано сгоревшей звезды

Вдруг одна звезда
С неба сорвалась.
С нею навсегда 
Связь оборвалась.

         Мудрость
    
         Глава 1
В последний вагон запрыгнуть –
Твоя жизнь, и ты хозяин.
И надо понять и привыкнуть:
Ты точно не могиканин.

Себя посвятить театру
Решила Мария смело.
И снова села за парту,
А время вперёд летело.

Студенческие работы
Задатки в себе таили,
И лёгкие недочёты
Особенный шарм вносили.

Театр и стал смыслом новым
Учителем жизни суровым.
Мы счастья желали Маше –
Духовной опоре нашей.

 Каждый шаг твой на вес золота, Мария.
 Ты — восторг, ты — солнца свет и ты — стихия.
 Ты на сцене — замер зал, всё в напряженье.
 Зал смеялся, горевал, был в упоенье.
 Ты актриса, начинающая только,
 Но театру и тебе я крикну: "Горько!",
 Потому что без тебя, моя Мария,
 Где восторг? Где солнца свет? И где стихия?

Меняется сектор банков,
К стабильности всё стремится,
Но бизнес – езда на танках,
Часть банков всё ж разорится.

Банкротство коснулось сына,
И денег как не бывало.
Он смог долга гору сдвинуть
И взялся за труд сначала.

Терпенье давало всходы.
Железная воля, опыт
Сметали с пути невзгоды,
Прорехи учили штопать,

Быть сильным, упрямым, мудрым,
Подняться над миром абсурдным.

Неужели тебе 30, мой мальчишка?
Для меня ты всё по-прежнему малыш.
Стал серьёзным и, возможно, даже слишком,
Очень часто ты по-взрослому молчишь.
Мне так хочется с тобою пообщаться,
И за столиком в кафешке посидеть,
И к тебе, как очень сильному, прижаться,
И в глаза твои спокойные смотреть.
30 лет уже прошли иль пролетели,
Подрастает твой сынишка-сорванец.
Пусть звенят на все лады весны капели
Ты, сынок мой, замечательный отец.

А вскоре увеличенье
Семьи и рожденье дочек.
И выдержка, и терпенье,
И нежный цветка росточек -

Всё вместе соединилось,
Ведь в этом, возможно, счастье.
На лицах оно светилось -
Счастливым быть в нашей власти.

Проснулась страсть в младшей к знаньям:
Желанье увидеть мир,
Лететь за своим желаньем
В страну, где творил Шекспир.

И там за английский взяться,
Работая, изучать,
Хотелось легко общаться
И новое узнавать.

Так няней в семье с малышкой
Ту зиму она была,
И Англия яркой вспышкой
По фону всех лет прошла.

Здесь встретилась с тётей Далей,
Уехавшей из Литвы.
Те встречи поддержкой стали,
Как пчёлкам от сон-травы.

Жену брата Гены Далю
Мы знали уже давно.
Тогда не предполагали,
Как жизнь повернётся. Но

Теперь бы без тёти Оле
Намного трудней пришлось.
В чужой стране как в неволе,
А вместе коснись – срослось.

Ещё одна радость – Ира,
Двоюродная сестра,
Для рыцарского турнира –
Победа, луч Бога Ра.

И Питер – добряк весёлый,
Муж Дали, семейный кок,
К тому же фанат футбола
И в пабе не новичок.

Всё в Лондоне стало просто,
Работа не тяготит,
Дом Дали – цветущий остров,
На нём лишь любовь царит.

Малышка так привязалась
За маленький этот срок
И с Олей в слезах прощалась,
Когда этот срок истёк.

Нет больше для визы ставок,
Вновь здравствуй, московский дом.
Живой разговорный навык
Помог получить диплом.
             
              Глава 2

          Институт культуры

Страницу очередную
Заполнила жизни кисть.
Романтику мы рисуем,
С насмешкой глядит корысть.

Её подавить несложно,
Сложней, коль не подавить.
Жить впроголодь – это можно,
Но хочется сытым жить.

А Санкт-Петербург не тётка
И трудностей не учтёт.
Учёба всегда подлодка,
Движенье наверх и вперёд.

Чтоб музыкой заниматься,
Забыть нужно о другом,
От многого отказаться,
От заработков притом.

Копеечные уроки,
Конечно, не помогли.
Экзаменов вышли сроки,
И все поезда ушли.

             Глава 3

Отсрочивши госэкзамен
До лучших времён теперь,
Приехала Ольга к маме,
Открыла родную дверь.

Жизнь плевелы отделила,
Заставив мудрее стать,
Испробовать свои силы
И многое осознать.

Лишь тягу к познанью мира
Ослабить ничем нельзя,
Ведь Северная Пальмира
Взрастила её не зря.

В Париж, Барселону, Ниццу
Успели мы заглянуть.
Казалось, что это снится,
Был потрясающим путь.

Сейчас вспоминаем то лето,
Как солнечную комету.

Здравствуй, лето,
Здравствуй, солнце,
Здравствуй, светлая вода!
Пусть кометой
Синей Холмса
Вспыхнет радости звезда.
Мы с тобой сидим, родная,
За окном уже рассвет.
Утро, ласково светая,
Шлёт нам солнечный привет.
Разговор ко сну не клонит –
Память в двух горбах верблюда –
Храм Саграда в Барселоне,
Монсератт-гора как чудо.
Башня Эйфеля в Париже,
Лувр, Версаль, Роден и Ницца –
Впечатленья-нувориши
Не дают остепениться.
Мы опять с тобой мечтаем
Восторгаться красотою.
Горб верблюда пополняем
Чаще летнею порою.
Здравствуй, лето,
Здравствуй, солнце,
Здравствуй, бурная вода!
Пусть кометой
Синей Холмса
Вспыхнет радости звезда.

От Виктора свежие вести
И виражи крутые.
Не выкинуть слов из песни,
В ней страсти порой такие…

Другая любовь и дети:
Сынишка и дочка снова.
Пусть силы уж не в расцвете,
А правда всегда сурова,

Искал себя и метался,
Просил, ошибался, падал,
Но главное – не сдавался,
Я этому очень рада.

Молюсь за него я часто
И верю, что  не напрасно.

               Глава 4

Европа негодовала:
Вернулся в Россию Крым.
А это она считала
Явлением роковым.

Прибалтика – злобы пена,
У Польши со зла колит.
От англосаксонской гангрены
На весь петабайт смердит.

Гнев Соединённых Штатов –
Замешкались у руля.
- К войне! – демократы НАТО. –
- К войне! Берегись, Земля!

Ковид, карантин, запреты
Парализовали мир.
- Как вынесет всё планета? –
Тревожно гудит эфир.

Все в масках, а в праздник - дома,
Для встречи есть место – сайт.
Болезнь почти незнакома,
Отсюда шумиха,  хайп.

Тревожные чаще вести,
Всё чаще родные вместе.

Коронавирус. Мы Довлатова читаем,
Взахлёб смеёмся и от всей души,
Ремень тот офицерский представляем,
Собранье комсомольское в глуши.
Спасибо зеку, что в психушку шёл с конвоем,
Навряд ли мы смеялись так сейчас,
Довлатов взял, конечно, за живое,
Надолго нам запомнится рассказ.

Ковид смешал карты яро,
Все козыри у дельцов.
Как ложь – это часть пиара,
Как зверь бежит на ловцов,

Жить в долг, не платя по счёту,
Привычно магнатам США.
Как встарь, застолбить все квоты,
Все судьбы мира верша.

Богатство за счёт пиратства
Веками. Всегда в крови
Пиратское это братство
И Дрейка, и Эвери…
 
Но вместо пиратства ныне
Войны смертоносный рык.
Кровь в жилах от мысли стынет,
Как страшен войны гнойник.

Зато баснословна прибыль
Кому война мать родна.
А за непокорность – гибель.
Есть автор, и есть цена.

Взлохмаченный кабан Борис,
Боррель – хитрющий старый лис,
Убийцы Блинкен, Остин Ллойд –
Животные, альбом «Pink Floyd».
На тонких ножках Столтенберг,
От Скандинавии абрек,
С Урсулой, оседлавшей трон,
Марионетки Шольц, Макрон.
Иудушка глядит на них,
На верных подданных своих,
В ногах у Байдена Литва
И Науседы голова.
Зеленский-клоун за спиной,
В крови по горло он, "герой".
С гиеной Дудой он стоит.
«My love», - гиена говорит.
Ей вторят Петков, Земан, Надь,
Чернохова иль просто б…дь,
По нитке с миру для войны.
Вся шайка – дети Сатаны.

За однополярность мира
Готовы в крови топить,
Пусть даже победа Пирра.
Быть жизни или не быть?

Мечта присвоенья Крыма
И базы военной в нём
Для США не осуществима,
А это как в горло ком.

Земля Украины манит,
За глупость она должна,
За грешный мираж желаний
Бокал вины пить до дна.

Там прыгали очень рьяно
Под нуландскую «еду»,
Сжигали живьём. С майдана
Им быть у Данте в аду.

Суровее с каждым годом,
Безжалостней с каждым днём
На русскую речь, свободу
Гоненье за рубежом.

За росчерк пера Хрущёвым
Страдает славянский мир
И просит о помощи снова
Уже из последних сил.

Опять разрывы землю бороздят,
Земля от мин израненная стонет.
Дома и церкви древние горят,
Укронацисты в бешеной агонии.

Девятый год они бомбят дома,
Больницы, садики, площадки детские.
Закрыла солнце ненависти тьма,
А ведь когда-то были все советские.

Во двориках могилки, и кресты,
И матери, в отчаянье кричащие.
Детей кусочки собраны в холсты,
В груди гнев праведный и возгласы молящие.

Цена свободы - горькая цена.
У русского народа сердце доброе,
И жизнь одна, и Родина одна,
И воинство христово и хороброе.

И нам никак нельзя не победить
Ту нечисть, что детей в подвалы бросила,
Что наш язык стремилась запретить.
Земля родная, здравствуй, Новороссия!

Чем хуже дела на фронте
Для киевских палачей,
Тем злей в Европейском фонде
Желанье людских смертей.

Поставки вооруженья,
Терактов кровавый след
Впитал в себя «мир спасенья»,
Коварней их "мира" нет.

Ужасны порой просчёты,
Террор ведь непредсказуем,
Бандиты не вводят квоты,
Расчёт их: не наказуем.

Убита Дарья Дугина, девчонка,
Любившая Отчизну и людей,
Наш жаворонок пел о правде звонко.
И не было девчонки той смелей.

О злобе НАТО и УГИЛа зверствах
Открыто говорил наш военкор,
О ненависти к русским, планах мерзких,
Бомбардировках городов. Террор -

Вот главное орудье членов НАТО.
А Даша - это мысли глубина.
Убили мрази. Непомерна плата
Для мамы, папы, брата. Плачь, страна.

За Дашею - Влад Татарский.
Немало подобных им
Убито машиной адской.
Мы помним и не простим.

Несём цветы. Душа в огне.
Погибли люди.
Мир соболезнует стране.
Что завтра будет?
Ввысь улетают журавли,
И небо плачет.
Мы свечи памяти зажгли.
А как иначе?
Игрушек бесконечный ряд -
О детках память.
Гвоздики алые горят,
Горят, как пламя.
Живая очередь сдать кровь
Течёт смиренно.
И панихиды вновь и вновь
Об убиенных.

Взрыв газопроводов, станций,
Что воду несли в поля-
Вкушение ассигнаций,
Пусть даже сгорит земля.

Магнаты следят за этим,
Подсчитывая барыш.
Зачем бить по обуху плетью?
Дождь гневно стекает с крыш.

                Глава 5

И снова мы, как и прежде,
По летней идём Москве.
Мечтанья – гамак надежды,
А солнечный свет – в листве.

Театральный сезон. Тёплый вечер в Москве.
Пьём за столиком кофе в вечернем кафе,
Говорим о делах, обо всём говорим,
Нам уютно сейчас, никуда не спешим:
До начала спектакля ещё целый час...
А в Москве так тепло -  всё сегодня для нас:
Море музыки, Моцарт, взволнованный зал,
И цветы, и оваций безудержных шквал...
Возвращенье домой, тайны полной Луны,
Свет ночных фонарей средь ночной тишины.

Всё чаще спешу в театр,
Где Маша играет роль.
Театр как аниматор
И как к единице ноль.

Трагедии, что на сцене,
Всегда к размышленью путь
И в новое откровенье.
Как счастье мне не спугнуть?

Чтоб Машенька и чтоб Оля,
Две доченьки, две судьбы,
Не скошены были долей,
А расцветали бы.

Для них я теперь опора,
Поскольку и бабушки нет.
Её смерть повадкой вора
Взяла в 97 лет.

А время всё так, как прежде,
Верстает эпохи том.
И в людях живёт надежда
Победы добра над злом.

Могущество всей державы
В единстве идей и дел.
Россия не жаждет славы,
Народ войны не хотел.

На землях, когда-то русских,
Людей православных зов
Услышан. Нет больше спуску
Вампирам, что пили кровь.

Потёмкин, Екатерина,
Великая на века,
В нас верят, как в исполина.
И эта вера крепка.

Конечно, работы много,
Работы невпроворот.
Россия, тебе подмогой
И армия, и народ.

И фабрики, и заводы,
Конструкторские бюро,
Дороги, газопроводы,
Как новый план ГОЭЛРО,

На плечи твои ложатся.
И надо не подкачать,
Пред трудностями мужаться,
Чтоб сильной державой стать.

И те, кто в тебя не верил,
Кто слаще искал кусок,
Опять постучатся в двери.
Им жизнь преподаст урок.

Без Родины, без Отчизны,
Предавши себя и всех,
Истратят остаток жизни,
Сквозь слёзы лишь вызвав смех.

Мы верим в свою победу,
Мы знаем: придёт она.
За зимнею стужей следом
Обычно спешит весна.

И мир воссияет снова,
Он станет любви основой.

Жестокий мир, рождающий жестокость,
Ты убивал свободу вожделенно,
Торжествовал над слабым и попал
В силки неотвратимости. И что же?
Теперь ты ждёшь пощады с той же силой,
Как в зной нещадный влаги смертный просит.

Царица в этом мире - однобокость.
Она перед сочувствием смиренно
Должна склониться, выпив свой бокал
Со злом и желчью и с убийством тоже,
И, вырыв для бесчестия могилу,
В неё всю мерзость внутреннюю сбросить.

Свобода, ощутив размах полёта
И вырвавшись в безбрежное пространство,
Даст стимул возрожденью веры в братство,
Не подавляя никого насильно,
Не требуя возврата под проценты,
Не разрывая детские тельца.

Пусть в творчестве проступят капли пота,
И жизнь даётся людям не напрасно,
И в счастье отражается богатство
Души и знаний, и цветёт обильно
Взаимопониманье конкурентов,
А жизнь идёт по линии кольца.

Я исповедь заканчиваю тут,
Любители, наверное, прочтут.
Благодарю, читатель дорогой,
За время, проведённое со мной.















,