речь

По когдатошним нашим беседам соскучась,
по неправильной, но нескончаемой речи,
я курю на балконе - не лучшая участь,
соглашаться, себе самому не переча -
заболтались. А может продолжить? Едва ли.
Солнце мажет по спинам калёной метёлкой.
Мы болтали, а после посуду сдавали,
хоть и не было в этом ни проку, ни толку.
Закупались по новой, валялись на пляже,
прикрываясь от солнца помятой газетой.
А сегодня общение - чистая лажа.
Я курю натощак, понимая всё это,
убивая желудок. А как переваришь
непонятный жаргон - мы такой не учили.
Местный гусь иностранной свинье не товарищ,
разве только на блюде под соусом чили.
На таком солнцепёке всего не осилишь,
а тем более с возрастом и за границей.
Мы с тобою привычные к стенам узилищ,
нас поэтому местная речь сторонится.
А тебе и не надо - залётная птица,
пощебечешь - и в гнёздышко. Я же останусь.
Только здесь я к жаргону сумел пристраститься,
только здесь. До сих пор не пойму эту странность.
Говорю по-другому, словарь расширяя,
извлекаю созвучия присно и ныне.
Ты живёшь, дорогая, в окрестностях рая,
засыпая спокойно в его мезонине.
Там и ангелы служат, и Сам недалече,
там родник, и деревья, и птицы, и даже
негорячее солнце ложится на плечи,
ну, а книги недорого на распродаже.
Что угодно - вот классики, вот модернисты,
футуристы до зауми - выбор богатый.
Вроде, рай. Только путь на Голгофу тернистый
и повсюду снуют ядовитые гады -
тени прошлого. Я тут скучаю немного,
только курево, кофе и участь изгоя.
И слова почему-то не в лад и не в ногу.
Ты хотела о рае? Но я про другое.
Я скучаю по адовой муке жаргона
возле моря, где камни от соли и йода
побелели совсем. Где всегда незаконны
и свобода моя, и твоя несвобода.