Beautiful

I want to beat a friend for her betrayal
and want to push parishioners in church,
but my hard fist in front of your portrayal
Unfolded into a simple span, John.

After all, I gave my oath at Baptism,
When entered into the army of saints,
And running even rabid, not just faster
After I've tasted the Christ's holy Grace.

In the room there are corners - walls are different,
And you approach yourself - to pacify.
But there's Treason higher than all treasons.
And I'm afraid of shooting so high.

I want to see my father. Father Michael.
An instant. Just like Balmont. As was then.
Where he's relieving pain with simple power.
And there is almost no need to confess.

Oh I adore the voices of a prayer
They are - as if to lie on the Beloved
And to feel heaven and see only heaven.
And to possess the Universe in mind.

I'm pressured by the "right" - it is so grieving.
I want to say to all in Laitman's style:
That any of men is worthy of Eden
and he must heal himself with the High Light.

I'm sick of the desdain towards the humans.
But Laitman's optimism is what I like:
That awaits  supernatural renewal
And all will enter into holy life.

How kind it is to pray for all the comrades,
And not as evil among us: save me.
If we are the one Organism and body
Then all the cells of it should be redeemed.

I see the whole humanity is shattered
By Christians, by Buddha, by Islam.
And only Laitman makes attempts, uniting
All people, thus producing the tenth shaft

Of at first very little scattered dozens,
After all brothers and all sisters hugged.
And canceling thеmselves became the Servants
To The One -  and percieved the Light of God.

***
Красивое
Елизавета Судьина

Хочу избить подругу за измену
и в церкви прихожан хочу толкать,
но мой кулак перед твоим портретом
Разжался, Иоанн, в простую пядь.

Ведь я дала присягу на Крещенье,
Вступив тогда в твою святую рать,
Вбежав скорее даже - оголтело,
Вкусив Христа святую Благодать.

Есть в комнате углы - иные стены,
И ты к себе подходишь - усмирять.
Но есть Измена выше чем измены.
И я боюсь так высоко стрелять.

Отца хочу увидеть. МИХАИЛА.
Мгновение. Как Бальмонт. Как тогда.
Где он снимает боль - простая сила.
И исповедь почти что не нужна.

Я обожаю голоса молитвы
Они - как на Возлюбленном лежать
И чувствовать и видеть только небо.
И мыслями Вселенной обладать.

Меня давленье "право" - огорчает.
Я в стиле Лайтмана хочу сказать:
Что человек любой - достоин! Рая
и должен себя Светом исцелять.

Мне больно к человечеству презренье.
Мне Лайтмана приятен оптимизм:
Что всех ждет сверхземное обновленье
И все потом войдут в святую жизнь.

Что только за товарищей - молиться,
А не как зло у нас : спаси меня.
Ведь если Тело мы и в Организме
То клетки все должны хотеть спасать.

Я вижу человечество разбитым
на христиан, на будду, на ислам.
и только Лайтман делает попытки
Людей объединить в десятый вал

Из маленьких разрозненных десяток,
Где каждый брата и сестру обнял.
И отменив себя, чтоб стать Служащим
Единому - Свет Господа познал.