Наизнанку

Пальто шинель, в Chanel сменила
Как зверьё меняет шкуру, пушнину одевает. Хуже зверя
Значимость определяет, поскользнувшись о банановую кожуру жизни
Душа пела, рыдала, скалилась, рвалась на части
На страстях тело жарилось, в них же и раскаялось
Думал мой журавль в небе, залетевшая в форточку синица
Заднюю стенку коробки вскрыла. Средоточие жизни надклевала. Успел усечь. В голове блокада, мысли мятежники, с головы до пят - Марианский жёлоб
Точно узник Лермонтова, в темнице, лишь безответное шарканье дыхания
Фибры перестроились от твоего окаменелого темени на апогей
Сладковатым смрадом любовь была, в ней разложился. Не прижимался к иным подстилкам
Даже когда отнимет всё, отрежет от всего реактивная тяга,
Не застынет, не прервётся полёт мысли, фантазии, мечты, цели.
Близорукость нормой стала, отличник с треском фраернулся
Чистовик потерями измаран. Забыл, есть другая сторона. На ней выпишу начертание из книги жизни. Ненужное вытесняет.
Отняли, в наглую изъяли сердечную мышцу. Прометеев огонь залили. За действие, оттянули рукава. Каскаду водопада устье затыкали. Оправдана им надолго.
Однако. Дело, должно быть, в некой статике. Приводной механизм, опоры трением приостановили. Технический акт над распадом воли.
Думал особый. На место указали. Вроде как все, или похожий был.
Жил, дарил, иногда пил, по большей части, дурака в себе включал
Брал сам, редко что давали. Зарился на чужое, было. Осознал.
Отворил двери скрытой, спертой комнаты души. Овладел опорой, наращивал рычаг.
Из темноты высекал искру, звуки извлекал из тишины.
Все что творил, не ради оваций, премий, славы. Это столетие полно всего и без меня. Ради неё.
Знобко. Зыбко. Мрачно. Серею. Дряхлею раньше срока. Будешь возрастным успехом. Правдой скрытых знаний. Вывернула все изнанкой. В изгнание заслала. Там море боли. Ни за ни против, не имею. Взвыл волчьей шкурой.
Ахинея, вред несущая делу, сдерживаться в чувствах, признаваться. Переборщил. Возопил с опущенным челом. Доколе голоса хватает.
Брезжит кровь, дотлевает уголь беззаветной,безответной, четырёхтактное - стекляшка.
Совокупность нот, ещё не произведение. Это и не ор, упадка духа
Итог безумной дикости, вернее безмолвный рёв, мой аид, господство бездонных пропастей печали, леденящие священные воды, берега мрачных стенаний, бескрайние поля блеклых асфоделей и мой источник вдохновения - Лета. В недрах это.
Что снаружи? Лёгкая тень, полная безрадостной жизни без света и желаний, едва уловимая, гонимая ветром из дому на запад. Это к лучшему. Я так считаю. Так было нужно.
Это то, о чем я говорю: - пережиток тела без души в Феникса, наследника самого себя с душой, свидетеля веков грядущих. Это к лучшему. Нет чувства ужаса. Не будет луж, пепел будет. Не будет смерти, воскрешение будет.
Тесей - сын двух отцов - земного человека и божества небес. В сандалиях, но с мечом.
Выбрался из пещеры, нашел из лабиринта выход. Выдох и вдох.
В шкуру чудовища облаченный в горизонте. Это мне не минус, архаизм. Ему есть смена.
Остро входила. Мечем отсек вонзенное остриё, вкупе, худшую часть всего.
Не вино, кровь, не хлеб, тело. Пусть и с солью. Нет даже скупой. Буду к тебе справедлив по воздаяниям.
Трубление трубы. Мне откровение.
Парки с противными рожами уставились, зыркают то ввысь, то на меня. У них материя сокрыта.
Потеря определила мою нить. За меня поставили пометку.
Трублю в трубу, в руке держа, по жизни дальше марширую!