Очерёдность

  Послушного судьба ведёт, строптивого – тащит.
    Клеанф Ассосский

Остановишься, приглядишься:
А полжизни уж позади!
«Мне туда ль идти?» – усомнишься,
Но раздастся крик: «Проходи!»

Это тот кричит, кто за мною.
Кто, казалось, вчера рождён,
Ну а нынче широк спиною,
Бодр и крепок, и возбуждён.

По пятам идёт, напирает,
Не даёт перевесть мне дух.
Чуть замешкаешься, – толкает
И смеётся мне в спину вслух!

А за ним уж, кто помоложе:
Жизни жаждущие юнцы.
Тоже лезут они из кожи,
Полнокровные сорванцы.

Тоже лето своим считают
И о звёздах слагают песнь,
Наливают и обнимают,
И в глазах их – страстная взвесь!

Впереди ж, недалёко, видно
Спины круглые стариков.
И становится вдруг обидно:
«Неужели мой путь таков?

Подождите, вы там! Не смейте
Всё покрикивать и толкать!
Дайте время, прошу! Умейте
Чуть помедленнее шагать!»

Нет, не слышат, схватили, тащат
Из долины, где смех живой,
В степь поблёкшую, где таращат
Старцы глаз свой почти слепой.

Там в безволии и рутине,
Шаг за шагом, за годом год,
Мерно двигаются к кончине
Те, кто раньше пошёл в поход.

Что ж и мне покидать подмостки,
Не дожив, не допив вина?
Мои песни – лишь отголоски.
Мои чувства – обрывка сна.

Поздним снегом весенним тают
Мне отпущенные часы.
Смело пищу мою съедают
Молодые резвые псы!

«Как же так? – я взмолился, – Боже!»
И ответили с высоты:
«Вспомни, был ведь ты молод тоже.
Бодр и крепок был раньше ты.

Свой прими вековечный жребий,
Ведь огонь оставляет прах.
Что же в жизнях людских нелепей
Сожалений о юных днях?

Здесь не станут тебе подмогой
Ни заслуги, ни чин, ни стать.
Так достойно пройди дорогой,
По которой вам всем шагать».