Высоцкому

Где на проспекте фонари
ласкали мыслей карусель,
от песен удалой зари
душа растаяла в капель,

и ясно было пить за что
ее задумчивую прыть,
гудела жизнь, как будто сто
она одна могла прожить.

Искалось вволю нипочем,
валило словно под гору,
хотелось ночью петь как днем
- как было дадено нутру.

Когда внутри артачит бык,
его попробуй удержи -
юнец ты, иль уже старик,
повсюду пляшут миражи.

И горло сможет пропустить,
когда захочешь песню ту,
что жжет собою жизни нить,
отогревая красоту,

а красоте ....ей все отдашь -
и близость, и далекий гром,
попрешь за ней на абордаж
и так умрешь - вот дело в чем.

При тех делах, что здесь в ходу,
одно лишь хочется успеть -
разбить унылую беду
чертям назло, едрена медь !

У всех она своя кругом,
в лицо любую лучше знать...
Давай поговорим о том,
пока не кончилась тетрадь.

Прости за одинокий штиль...
Что делать...не хватает слов.
Тихонько шелестит ковыль,
а после надо больше дров -

та баня в сердце у меня
на счастье срублена была,
ей скучно долго без огня,
а от него растут крыла.

Какой глубокий коридор...
Кому кричать :"Лечу ! Лови !"
И бесконечен разговор -
мы ж затевали о любви.

И нет печали, что в дверях
уже стоит прощальный миг -
лишь тело ждет усопший прах,
а душу всепресветлый лик.