Классическая вальпургиевая ночь. Из Верлена

Здесь пахнет "Фаустом". Да, "Фауст. Часть вторая".
Ночь в ритме шабаша, ночь ритмов, ритм сплошной.
Представьте сад себе, где веет быль седая,
Жеманный, милый и смешной.

Лужайки круглые, аллеи и фонтаны,
Там - бронзовый тритон, тут - мраморный сильван;
И статуи Венер, и стройные каштаны
Вокруг искусственных полян;

Деревья купами, подстриженные тиссы,
Изыск цветочных клумб и карликовых роз;
Ночные небеса похожи на кулисы;
Луна - в прохладной влаге рос.

Бьет полночь, и звучат разбуженные ноты,
Певучей горестью придворный парк смутив;
Уж не "Тангейзер" ли? Да, это песнь охоты,
Протяжный, сумрачный мотив.

Валторны слышатся, звучит напев знакомый,
Гармонией смягчен, как будто бы, испуг,
Но диссонанс пьянит печальною истомой,
Валторны слышатся, и вдруг,

Вплетаясь в лунный свет, мелькая, как попало
Летит за тенью тень, и в зелени листов
Сквозят, прозрачные, подобием опала, -
Ватто в глазах Раффе таков! -

Глубокая тоска заметна в каждом жесте;
Где мрамор с бронзою обнимется вот-вот,
Вплетаясь в лунный свет с ночным туманом вместе,
Унылый вьется хоровод.

Танцоры - призраки, встревоженные тени,
Кто накликает их? Не пьяный ли поэт?
Быть может, по ночам от вечных сожалений
И мертвецам защиты нет?

Не сожаленья ли твои, мечтатель грешный,
Не страхи ли твои разбужены в саду?
Быть может, мертвецы, восстав из тьмы кромешной,
Дрожат и кружатся в бреду?

Танцуют, прыгают, мелькают беспрестанно,
Как будто яркий луч в густую пыль проник, -
Угрюмый хоровод среди клубов тумана,
Готовый испариться вмиг,

Когда встает заря, росистый мрак снедая,
Валторны заглушив своею тишиной,
И остается сад, где веет быль седая,
Жеманный, милый и смешной.