Нимб седой шерсти на плечах

Подражание В. Ароловичу, за 29 минут

Сумерек ливрея,
Туч свинцовый плед.
И в глазах сереет
Серой доли след.
Серенькая стрижка,
Сумочки бутон.
Серенькая мышка
С сереньким зонтом.
Но когда сползает
С плеч луны пальто,
Серебром сияет
Серенькое то.

Это двенадцатистрочие весьма эвокативно, то есть, вдохновляюще, как для многих поэтов картины, мелодии и причудливая смена реалий. У произведения есть ритм, колер и рифмы.
На него накладывается мiроощущенiе другого  стихослагателя со всеми его анжабеманами и вот что получается в этой конкретной попытке:

В сини предрассветной
Облака сидят.
Скоро и взойдёт он—
Синий-синий взгляд.
Фиолеты простынь,
Жилок синева,
Бирюзовы просто
Фьолевы слова.
День наш разгорится,
Будет голубей...
Сквозь другие лица
Потянусь за Ней.

Затем я заприметил четыре строчки Владимира Ароловича, с их хайковой краткостью:

Бывают и у нас мгновенья,
Когда разорван в крике рот.
И разум знает, что падение,
А сердцу кажется—полёт!

Вот мой отклик, навеянный произведением автора:
 
Случаются и закидоны,
когда в ширинке в цвет трусы.
Пусть отзвучали вой и стоны,
но отсвет-тень моей красы.

Владимир Евгеньевич опубликовал такое семистрочие:
 
Какого цвета мой был прах,
Когда лепил меня Создатель?
И если я вернусь домой
К Нему и высыплюсь на скатерть
Для лепки личности иной,
А разум прошлое забудет,
Какого цвета прах мой будет?
*
В мозгу подражавшего затрепетала канва, на которой он немедленно вышил:

Какого цвета мой был прах,
когда ушаты лести лили?
Мне виден всё ещё мой пах,
а вот анал-то нет. Шалили
и зеркальце мне поднесли.
        и я увидел попку куры...
       
        Она раскрылась как у дуры,
       
        и я скомандовал ей «Пли!»
       
Благодарю автора за дар его книги «Я зашил шипы в рубашку», напечатанной издательством Bridge в 2017 году и снабжённой даже тесёмочкой-закладкой.