Ужин драматурга
На глянец лысины легло,
Едва разгладилось чело
И чувства сытость притупила, –
Как стихли речи за столом,
Жаркое жирное застыло.
Сгущался вечер, таял день.
Синели губы Феофила…
Душила во дворах сирень,
Цвела на кладбище могила.
Всё это вроде дребедень,
Хоть есть и в этом слога сила…
Да… стыл жаркого жир густой,
Блестели тучки, в ярком беге.
Над Феофила головой
Взошли поэзии побеги.
Они шептались, как бамбук,
И шелестели, как набеги
Почти ночного ветерка,
И забавляли дурака.
Достал он ручку вместо перьев,
Два слова чиркнул и зевнул.
«Не хороша моя Лукерья,
Плох Тихон, бес его б погнул!
И драматург, зевая, сельский
Дополз до койки елисейской.
Зевнул опять и, ах, позор –
Уснул… И дрыхнет до сих пор.
Свидетельство о публикации №118060705415