Слова о владивостокском трамвае

Вот вам еще один опус.
Содержание небезупречное,
остальное -
                тоже отнюдь не лучшее.
И речь пойдет
                не про умное,
                доброе,
                вечное,
а всего лишь про транспорт
                уличный.
Про трамвайную проблему -
                так люди говорят.
Может, порассуждаем,
                да и придем к истокам.
Итак: двадцать восьмое ноября,
утро, улицы Владивостока.

*   *   *
Час пик: вонь, пыль, лязг, крик -
прямо адская кухня! -
                и вот
среди кипящей жизни,
                неуклюже,
                как старик,
трамвай идет.
Бок о бок: тойоты, рено, крузеры,
жигулята или волга какая…
суть одна -
                а-вто-мо-били,
а он - трамвай…

И вот - нефтежрущие достижения века
Вверх-вниз -
                легко! -
                по дороге спиралевидной.
А он по путям… как калека
в коляске своей инвалидной.

Машины щурят фары,
                желтые,
                наглые,
вскакивают на пути,
                гудят,
                мешают…
Пробка.
Автомобилям неудобно,
                утомительно,
Но по-настоящему плохо - трамваю.

Накал. Рычание. Машин - лес.
Вот джип стоял - в правом ряду,
                неподалеку.
Вдруг,
            резко
                рванул в сторону -
                и наперерез.
Оцарапал стальным клыком
                ржавую щеку.
Проехал метров пять.
                Визг. Скрежет.
Вот так! - запорожцы в сторону
                гурьбою.
Фары бешеные. Ну махина!
                Кого хочешь
                срежет.
Все разъедутся,
                а трамваю
                не увернуться от мордобоя.

*   *   *
И провода об усы жгутся, щиплют,
И сердце электрическое
                то включается, то выключается.
А внутри - будто трамваю безразлично! -
                к оконным стеклам липнут,
бранятся, ревут, плюются, толкаются…

А трамвай идет,
                каждым сиденьем чувствуя
людей, живущих в нем временно.
И он - никакой не
                "кого-то везущий",
а - БЕРЕМЕННЫЙ.
Ведь когда водитель жмет на тормоз
                среди звона,
и на улицу - гусеница людей
                трехметровая,
в сотнях жизней,
                просто выплюнутых
                из салона,
рождается одна новая.

И как бы он нелепо ни выглядел,
какой бы ни был неловкий,
кто-то однажды
                судьбу свою выглядел,
выпрыгнув из него не на той остановке.
Кто-то,
            рассорившись,
                выбежал,
                сунулся,
кипя от возмущения, -
едет.
        Колеса стучат - задумался…
Решил вернуться и попросить прощения.

В автобусах все же совсем не то.
В автобусах катающийся народ
                цивилизован:
стозвонь
                сотовых
                в карманах пальто,
и часто
             до остановки -
                ни слова!
Все опаздывают -
                у всех работа виснет.
Ха! А как же иначе?
Автобусу некогда вынашивать
                жизни -
для этого
                трамвай предназначен.

Но все ж распахивать нутро каждые
                десять минут -
работа трудная. Сам попробуй-ка
рождать,
               пока машины идут!
А тут - пробка…

*   *   *
Но вот темнеет.
                Все стихло.
                Ни машин, ни людей.
Только светятся, чуть дрожа
                и тихо
                очень
желтые родинки фонарей
на синей
                коже
                городской ночи.
По пустынной дороге,
                без автомобилей,
                без народа,
утирая свой машинный пот,
уставший распахиваться,
                счастливый от родов,
трамвай идет в депо.
Наконец-то! -
                всеми
                он оставлен в покое,
в знакомой тишине,
                один,
                стоит:
квадрат усов свесив на лобовое,
трамвай спит.

И снится трамваю: большая дорога.
Серость. Сырость. И то тут, то там,
Дрожа, ползут джипы -
                по рельсам, по рельсам! -
и пытаются
                тянуться
                дворниками
                к проводам…

А утром - все заново.
                Снег, или дождь, или зной,
пробки,
             драки,
                за медлительность - тонны презрения.
И всем наплевать,
                что тебе каждый пассажир -
                родной,
Что у тебя другое -
                трамвайное -
                мировоззрение…
Но трамвай
                будет идти
                и рождать понемногу
Счастливых или нет,
                но - новых! -
                нас.
и я прошу:
                ради жизни
                дайте трамваю дорогу
хоть раз.