Особое мнение

    Проснувшись и обнаружив себя в таком знакомом уже и где-то даже уютном дурдоме, я удивился неожиданной тишине, царившей в комнате. Не было никаких жарких прений, никто ничего не рассказывал, никто не жаловался и не стонал. Яблочкин, как обычно, грыз карандаш, уставившись в свою неизменную тетрадь. Картавый Игорь нервно теребил одеяло и смотрел в окно стекляным взглядом.

    Опа! А нас-то, оказывается, в палате уже четверо! Рядом со мной на невесть когда и откуда появившейся новой кровати в буквальном смысле слова лежал ещё один пациент.

    Вы обращали внимание, что в психушках, как правило, лежит очень мало пузатых людей? Наверное, это оттого, что тот, кто хорошо кушает, достаточное количество времени проводит во сне и близких к этому состояниях, и, соответственно, всевозможные психологические проблемы проходят мимо их сознания. Так, вот, новенький был из той же оперы. Худенький брюнет со всклокоченными волосами и жилистыми руками так живо напоминал обычного рабочего с завода "Гомсельмаш", что если бы не красные бегающие испуганные глазки, то отличить его от условного здорового Сидорова, которому надо к кассиру, было бы никак невозможно.

    -Эй! -осторожно окликнул я товарища по несчастью. -А ты что, новенький, что ли?

    Представитель рабоче-крестьянского класса, приняв более удобную позу, посмотрел на меня взглядом картавого, и отвернулся, поправив сползшее одеяло и не издав при этом ни звука.

    Зато на кровати напротив зашевелился картавый.

    -О! Гляньте-ка! Федька проснулся! Здорово!

    Ссоры в психушке тают, как дым. Явление это, хоть и почти обыденное, но настолько мимолётное, что вспоминать о нём некому да и некогда. Особенно в свете таких новостей!

    -Привет! А откуда он взялся? -я кивнул на свернувшееся калачиком худосочное тельце.

    -Да, Фёдор! -изменившимся голосом протянул Игорь. -Видать далеко тебя уносило на этот раз, ох, далеко. Он (картавый также кивнул на новобранца) уже поди с неделю, как здесь...

    -Шесть дней восемнадцать часов и три минуты, - уточнил Яблочкин, не отрываясь от своего занятия.

    Вот это да! От удивления я даже открыл рот!

    -Как неделю? Не может быть!? А я?

    Тут уж Яблочкин оторвался от тетради и внимательно глядя мне в глаза, произнёс:

    -А ты всё это время был Лёвой Обложкиным и кем-то там ещё. Богатырём русским представлялся. Хорошо ещё, что вёл себя тихо, и мы тебя Экспериментову не сдали...

    -Экспериментову? А кто такой Экспериментов? -недоумённо переспросил я.

    -Экспериментов - твой лечащий врач. Специализируется на ЗМП...

    -ЗМП? А это ещё что такое?

    -Скажи ещё, что не знаешь!

    И Яблочкин с картавым с интересом уставились на меня.

    -Неа! А откуда мне знать?

    -А кому же знать, Феденька? -прищурив глаза, тихо и как-то особенно въедливо спросил Игорь. -Кому же знать? ЗМП - это заболевание множественными персональностями. А ты у нас в этом деле самый большой специалист.

    -Я? -всё ещё ничего не понимая, уточнил я.
 
    -Ты, Феденька, ты. Ты ж у нас то Достоевский, то Илья Муромец, то Лёша Обложкин, то (мой невольный палач защёлкал пальцами, как это его... А... Лео Гутя... Всё в любви кому-то признаёшься. Вон, всю комнату бумажками стихотворными замарал...

    Я был в полной растерянности. ЗМП? Заболевание множественными персональностями? Что за хрень?

    -Слушай, ты брешешь! Не может быть! Ничегошеньки не помню...

    Игорь внезапно посерьёзнел и бросил мне какую-то смятую бумажку.

    -Ты всегда так забавно говоришь это "ничего не помню"! И так всегда прикольно при этом рот от удивления открываешь. Вот если бы я тебя не знал, то, пожалуй, и поверил бы. Но это ты брешешь, Федя. Всё ты прекрасно помнишь. Просто так очень удобно, да? Наворотил делов в образе Лёши Обложкина, и тут же на Лео Гутю всё спихнул. Попал в косяк Лео Гутя - так это Достоевский виноват. Это он, собака, в это время управление, понимаешь, на себя взял. И, что самое удивительное, никто ничего не помнит!

    -Эй, Игорь, не перебарщивай! -вставил свои пять копеек философ местного разлива. -А то того и гляди, снова в обморок двинется! Он и рот -то открывает только потому, чтобы мысли мозг не разорвали (на этом месте картавый громко заржал). Пусть Экспериментов сам с этим разбирается...

    -Ребят, вы серьёзно?

    По физиономиям сопалатников я понял, что они не шутят. Яблочкин, тот понятное дело, всегда старался сохранять серьёзное лицо. Но даже всегда готовый подначить меня Игорь, только что ржавший, как лошадь, успел за короткое время не только вдоволь насмеяться, но и состроить вполне умное лицо.

    Надо признать, эта новая версия, хотя и выглядела достаточно фантастической, многое объясняла. Не я ли только что был Ильёй Муромцем? Не я ли неоднократно оказывался в некоем местечке, населённом ангелами? А как и почему я оказался в психушке? Единственная разница моей реальности с версией психов-следователей в том, что на самом деле я там был не в своих мечтах и фантазиях, а по-настоящему! В своём, так сказать теле! И тут в голову мне пришла неплохая, как мне показалось, идея

    -Слушайте, ребята, а нельзя ли мне встретиться с этим Экспериментовым?

    Яблочкин с картавым удивлённо переглянулись.

    -Слушай, ну конечно же можно! Он же твой лечащий врач, дурилка ты картонная! Он и так видит тебя каждый день! Он говорит, что ты его самый любимый пациент! Да ты не волнуйся, он сегодня ещё зайдёт...

    Зайдёт! Ладно. Будет о чём пообщаться. Главное - успеть до того остаться при памяти. И тут я вспомнил, что за всеми этими разговорами про ЗМП я совсем забыл про новенького. Тот, к слову, за время нашей светской беседы даже не пошевелился.

    Я развернул бумажку, которую бросил мне мой рыжий подарок Судьбы. На нём корявым почерком, действительно напоминавший мой, было следующее:
                Ах, если б...

    Ах, если б, хотя бы недельку,
    Я мог целовать твою шейку!
    Тогда б целовал дни и ночи
    Твой чувственный, нежный пупочек.
    Я чистил бы ватою ушки
    От мочек до самой макушки.
    А утречком, вместо зарядки,
    Пером щекотал твои пятки,
    Кусал бы легонько твой носик
    И завтрак вносил на подносе.
    Ах, если б мне выпало счастье
    Губами коснуться запястья!
    Тогда б целовал каждый вечер
    Я руки и хрупкие плечи.
    Я пел бы «Калинку-малинку»
    И ногтем чесал твою спинку.
    Порою то страстно, то робко
    Щипал иногда б твою попку.
    Я гладил бы длинные ножки
    И нюхал смешные ладошки.
    И снова, и снова пупочек…
    Ах, если б… хотя бы денёчек.

    -А что, ничего так получилось, - резюмировал я. -Вот только как-то мне не нравится насчёт ладошек.

    -А это потому, что там по уму должны быть не ладошки, а дорожки. -Картавый дико захохотал. -Без дорожки, а то и трёх, такое придумать, мне кажется, просто невозможно. Впрочем, глядя на тебя, можно допустить и не такое. Кто ты?

    -В смысле? --не понял я.

    -Кто ты такой? -уже по-другому, с какой-то особой настойчивостью спросил доктор моей души.

    И вдруг всё палата, в том числе и мой новоявленный товарищ по несчастью, как по команде, уставилась на меня.

    -Я не знаю, -промямлил я негромко. -А что, в паспорте не написано?

    -А паспорта-то у вас, Фёдор Михайлович, нет, - мягко и как бы сочувственно произнёс философ-самоучка.

    -И родных нет, - в тон ему добавил Игорь. -И близких.

    -Как так, нет? -заволновался я.

    -А что, -подал вдруг впервые свой голос новенький, -обязательно должны быть родные и близкие?

    И он ещё пристальнее упёр в меня взгляд своих красно-чёрных угольков.

    -Нет! -почему-то, как будто оправдываясь, быстро ответил я. Ни с того, ни с сего на меня налетела какая-то смутная, но очень тяжёлая, что ли, тревога.

    -Ну вот, -ещё мягче, чем в прошлый раз, сказал картавый. -Такая вот история...

    И, как проницательный психиатр, внезапно добавил:

    -А ты что, в натуре не косишь?

    От неожиданности я даже вздрогнул. Даже не так. Не от неожиданности, а от того, что на какой-то миг меня посетило (ла?) дежа-вю. Я определённо знал этот голос, причём не только по нашему палатному общению. Цепляясь за успокоительную нить воспоминаний, я очень внимательно и по очереди всматривался в лица присутствующих на этом собрании придурков...

    Нет... Ничего... Вместо воспоминаний голову наполнила какая-то странная тишина, начинающая тихонько, э-э... свистеть?.. как только я пытался вспомнить что-то большее, чем ничего.

    -Нет. Не косишь. -Как бывалый эксперт, подвёл итог рыжеволосый монстр психиатрии. -Вижу. Какая уж тут косьба, когда вот оно этак угораздило!

    Я не обратил внимания на выводы прохиндея. Меня вдруг почему-то очень сильно заинтересовал новенький.

    -Ну, а ты за что?

    Взгляд моего собеседника, и без того весьма и весьма серьёзный, в мгновение ока стал ещё тяжелее. И хотя я считал себя специалистом в игре "смотри в глаза", на этот раз я вынужден был признать своё поражение. Да уж, Рай на Земле наступит тогда, когда люди перестанут бояться смотреть друг другу в глаза. А пока...

    -За особое мнение, -усмехнулся новичок, увидев мою неловкость.

    -За что? -переспросил я.

    -А что это за особое мнение такое? -заинтересованно поднял брови Яблочкин.

    -А что, разве за особое мнение уже в психушку садят? -не выдержал и дока-псих.

    Я тоже поднял брови.

    - А вы как будто первый раз это слышите...

    Теперь палату №6 тяжёлым взглдом обвёл уже "особист".

    -А вы знаете, что наш мир - тюрьма?

    -Знаем, -отчеканил вдруг тихий сумасшедший.

    -Ну-ну... -протянул, как будто подзадоривая, Игорь. - Скажи ещё - психушка...

    -А-а... - поддался я общему настроению, кивая головой. "Всё ясно. Псих. Чистой воды псих."

    -Нас всех здесь собрали отбывать наказание. -Выдержав паузу, продолжил лектор. -Мы живём в реальности тотального контроля и жесточайшей цензуры. На планете, где бал правят Пропаганда и Агитация.

    Он замолчал, словно ожидая дискурсии, но в дурдоме трудно удивить кого-то таким заявлением. Мы, рэйверы, и не такого видали!?

    -Слышь, э-э.. Тебя как звать-то? -не выдержал после едва ли не десятиминутной паузы картавый.

    -Неважно... -тихо отвечал скромник.

    Я удивлённо поднял брови.

    -Матвей, - словно уловив моё движение, поспешил исправить ситуацию Коля. - Его зовут Матвей.

    Было заметно, что наш философ очень хочет послушать лекцию до конца. Однако "тихий" всё также никуда не спешил.

    -Слышь, Матвей, - не выдержал уже я. - А ты это сам придумал, или прочитал где?

    Брюнет практически не среагировал, лениво повернув голову в мою сторону.

    -Или, может, это голоса тебе нашептали? - вдруг почему-то разозлился я.

    Матвей тут же отвернулся, лишь чуть лениво и неопределённо шевельнув плечом.

    -Слышь, Федя, - прервал меня на полуслове самый серьёзный в палате человек.

    -Так вот! - продолжил внезапно агитатор так, что я даже вздрогнул от неожиданности. -Вся Земля покрыта густой сетью контролирующих, воспитательных, правохранительных и исправительных заведений. Суды и тюрьмы, СИЗО и КПЗ, крематории и лепрозории, ОБЭПы и РУБОПы, дома инвалидов и дома престарелых, ЛТП и психушки, опорные пункты и отделения милиции...

    -Вытрезвители! - добавил Яблочкин, сочтя, что Матвей выдохся в своём энтузиазме. 
 
    -ФСБ и ЦРУ! - вставил картавый.

    -Райкомы и Обкомы! - ляпнул и я.

    -Да! - подтвердил идеолог, снова набрав в лёгкие воздуха. -Всей информацией здесь владеет почему-то лишь узкий круг людей из секретных спецслужб...

    -Узкий круг ограниченных людей! -заржал Картавый, но уловив на себе мой взгляд, тут же замолчал. Тем временем Коля задумчиво и неспешно смаковал фразу "А людей ли на самом деле?"

    -И именно они почему-то решают, - дождавшись тишины, продолжил оживающий на глазах пациент, -решают, кому, когда и сколько этой самой информации можно передать. А лучше - продать...

    И эти самые люди "якобы" борются за демократию и справедливость. А ведь для них Конституция - это проститутка. Адвокаты, присяжные заседатели, прокуроры, судьи и государственные обвинители вертят законом, как самой доступной женщиной. А в это самое время кворумы, пленумы, собрания, съезды и консилиумы насилуют нас всех здравым смыслом, доводя его, смысл, до абсурда...

    В палате было так тихо, что все услышали, как бьётся о стекло случайно залетевшая к нам шальная муха. Матвей откашлялся и продолжил.

    -"Государство" - очередное благое намерение, направленное, казалось бы, на пользу людям, обернулось в итоге против нас самих. Любого из нас в любое время запросто могут упечь в тюрьму или сумасшедший дом и никто никогда не узнает, что же там с нами произошло. Равно, как и всей правды. Правда скрывается за ширмой тайны следствия, военной или врачебной тайны. Её, правду, рискуя жизнью и карьерой, добывают для нас журналисты.

    "Как складно чешет! - восхитился я мысленно ходом мыслей "особиста". -Хоть прям счас на трибуну!"

    -Да не, - скривился в другом углу Игорь. -Про журналистов фигня это всё. Я им не верю. Все они "ссучились" там.

    -Почему все? - подорвался с постели Яблочкин и взволнованно заходил взад-вперёд по комнате, заложив при этом руки за спину. - А Листьев? А... Этот, как его?

    -Я не договорил, - прервал поток мыслей НеоКанта новенький. - Те немногие журналисты, которые ещё не "скурвились".

    Итак, я не хочу жить в этой системе. Её нам насильно навязали, когда мы были ещё совем несмышлёнными. Мне сказали - так и так - и никто даже не подумал спросить, нравится мне такая "установка" или нет. Меня просто поставили перед факом.

    -Фактом! - поправил Яблочкин.

    -Именно факом! - веско произнёс Матвей.

    -Меня тоже! - вздохнул картавый.

    И все они почему-то повернулись ко мне.

    -Ладно. Здесь всё понятно. Дальше то что? Что делать? - попытался я вывести больных из очередного ступора.

    Матвей ничего не сказал, внезапно скукожившись, словно засохший кабачок. В палате №6 внезапно установилась гнетущая тишина. 

    -Слушай, -произнёс после недолгой паузы, обращаясь к "кабачку", гопник №1. -Вот ты говоришь: "государство-государство". А как вообще без государства жить, а? Этож тогда такое начнётся, караул!

    -А я слышал,- поддежал затухающую было беседу и Коля,- что скоро всем ещё даже при рождении будут чипы вживлять. Типа, для предотвращения преступлений и терроризма. Прикинь?

    -А почему будут?- оживился мой картавый друг. -Уже полным ходом вживляют. Вот нашлись же дурачки, да?

    -Вот я и говорю,- снова взял нити разговора в свои руки политический. -Государство - оно иесть самый главный и единственный террорист! И получается, что нас с самого рождения держат за преступников. Просто тюрьмы у каждого - свои. У кого - Россия или Заир, а кому повезло, тому - Швейцария или Норвегия. А границы между государствами - всего лишь переходы из одной тюрьмы в другую. И какая тут может быть борьба с терроризмом? Их ведь кто-то финансирует, да? Казалось бы - лиши их финансовой поддержки, и всё - хана этому терроризму! Ан нет, они живут себе и здравствуют. И борются сними всё и так, и этак, а этому всё нипочём. А всё почему?  Потому что пока на этом можно будет зарабатывать, взрывы будут греметь.

    Матвей от напряжения густо покраснел и говорил всё быстрее и быстрее, глотая слова, как будто боялся, что его кто-то остановит. Было заметно, что мы затронули его больную мозоль. "Не знает ещё, видимо, бедолага,- подумал я,- что мы рэйверы, и не такое здесь видали!"

    -А истоки проблемы, в которую никто не хочет заглядывать - это даже не больное воображение Усамы Бен Ладена или Рамзана Кадырова, отнюдь. И это даже не не желание заработать много денег. Истоки проблемы - это наше больное общество. Разве в обществе, в котором на экранах телевизоров сутками напролёт льётся чья- то кровь, не будет терроризма? Разве в обществе, где никому не интересны хорошие новости, может быть по-другому? Помилуйте...

    Разговор начал приобретать всё более зловещий характер. Внутренне соглашаясь с Матвеем, я подумал, что угодить за такие речи в дурдом - это значит ещё легко отделаться! Новенький, однако, и не думал успокаиваться...

    -А вы знаете, что такое - "Стокгольмский синдром"?

    Он облизал языком пересохшие губы и обвёл взглядом палату. Мы молчали.

    -А что это такое?- не выдержал первым Яблочкин.

    -а вы не поверите! Это явление, при котором захваченные в плен заложники при штурме начинают с оружием в руках воевать на стороне самих террористов!

    -Да ну!- в один голос воскликнули мы с Колей.

    -Ну да! Думаете, всё так просто? Отнюдь. Ведь кем считает себя в большинтсве случаев, простите за тафтологию, добропорядочный террорист? Ни больше, ни меньше, чем чем освободителем человечества от костности, безнравстенности, от лжи и насилия, от перенаселения и порабощающей политики государства. Вот атк вот! Шоу должно продолжаться!

    -Не может быть!- вдруг сказал Яблочкин.

    -Что не может быть? -Парировал наш комнатный коммисар. -Что государство - и есть главный террорист? А ты знаешь, что в Греции, где, как все знают, всё есть, есть и террористическая организация, за более чем двадцатилетнюю историю которой существования которой не только не был осуждён ни один из её членов, но даже ни один из преступников не был выявлен?

    -Не может быть!

    На сей раз это был Игорь. Явно было видно, как его потрясла такая новость. Странно, но ладно...

    -А как тебе такая ситуация? -Не унимался политкорректор. -Одна страна заочно осудила якобы преступника, и требует его выдачи, а другая, вместо того, чтобы чтобы согласиться на это, не только не отдаёт его этому якобы правосудию, но даже выдаёт вид на жительство?!

    Признаться, я уже настолько устал от самой, наверное, продолжительной беседы за всю мою "новейшую историю", что готов был отдать многое за то, чтобы поспать. Однако тема разговора занимала меня не меньше, чем моих коллег по несчастью, и я с нетерпением ждал продолжения.

    -Слушай. -Начал мой фаталити-друг снова. -А ты так и не ответил, как же нам без государства жить?! Вас, критиканов, очень много, а толку ни хрена всё равно нет.

    Матвей кашлянул, собираясь с мыслями.

    -А вот почему ты думаешь, что если не будет государства, то сразу же начнётся анархия? Не волнуйся. Её не будет. Так нам утверждали в детстве окопавшиеся в лабиринтах ветвей власти целые кланы и поколения бюрократов. Так они же просто пудрят нам мозги для того, чтобы мы сидели и не дёргались. Вот скажи мне - тебе нравится убивать?

    -Почему нет?- приподнялся на койке недобитый антисемит. -Я бы с удовольствием прикончил бы десяток-другой гадов!

    -Но не все же такие, да?- ища взглядом поддержки у остальных и уже с меньшей уверенностью произнёс Матвей.

    -Нет, не все.- тотчас уверенно заявил Коля,- Я, например, не такой!

    Я пожал плечами.

    -Хрен его знает. Может и убил бы кого, если бы выбора не было. Но чтобы так просто, то нет, конечно.

    Матвей кивнул и продолжил своё повествование с прежней силой веры.

    -На самом деле те, кому нравится убивать, убивают и сейчас. В Сирии, в Венесуэле, на Украине. Где угодно. На войне можно убивать самым что ни на есть законным способом. Десятками, сотнями и даже тысячами. И при этом у них ещё есть возможность неплохо заработать и прославиться, став героями.

    -Посмертно,- в такт встаивил Яблочкин.

    -Да,- согласился политический. -посмертно. А вы знаете, почему вдруг исчезли куда-то все богатыри, рыцари, ниндзя, самураи и прочие мушкетёры? Потому что все они работают теперь на систему государства и называются "спецназом"...

    -Скурвились, все скурвились. Суки!- процедил вдруг сквозь зубы Игорь, воспользовавшись заминкой рассказчика.

    А Матвей замолчал и закурил, выпуская дым кольцами. "Разве это можно у нас?"- лениво подумал я, но вслух решил не высказываться. Его решение - его и ответственность. Я обвёл глазами палату. Новенький, казалось, наконец-то успокоился. Игорёк, закинув на подушке голову, внимательно рассматривал потолок., а Коля, что-то обдумывая, задумчиво грыз свой вечный спутник-карандаш.

    -Ну,  а всё-таки, - решил нарушить я молчание, обращаясь к философу-структуалисту.- Что ты предлагаешь для улучшения этого мира?

    -Необходима новая парадигма!- не задумываясь, отвечал тот.

    -Что?

    -Парадигма!

    Яблочкин тут же навостил уши. Даже картавый чуть приподнялся на локте.

    -А что это такое, эта твоя парадигма?

    -Парадигма? Это, э-э... Как бы вам сказать? Парадигма - это государственный базис, вот это что. Понятно?

    -Ты это!- внезапно рассвирепел борец за саму невинность. -Давай-ка без этих твоих базисов с парадигаммами. А то столько учёных собралось в одной палате, как будто у нас семинар научный.

    Матвей начал собираться с силами.

    -Ты физику в школе изучал?

    -Ну...

    -А, как известно из школьного курса этого предмета, в Микрокосмосе, точно также, как и в Макрокосмосе, действуют одни и те же законы. Согласен?

    -Ага. Ты б сюда ещё Вселенную Марвэл приплёл! Ладно, гони дальше...

    -А что такое "раковая клетка", знаешь? -продолжал допытываться Матвей.

    -Раковая клетка - это обыкновенная клетка живого организма, которая, на каком-то этапе обнаружив угрозу своей безопасности, вдруг "бесится" и, "спасая свою жизнь", начинает усиленно делиться.

    -Слушай!- на этот раз не выдержал я. -У нас тут не семинар. У нас тут целый симпозиум! Никогда не понимал такого способа спастись. Разве это выход - лезьть трахаться, если кто-то захочет меня убить?

    -Таким образом она, - не обращая на меня внимания, продолжал лектор. -клетка, ставит под угрозу не только свою жизнь, но и существование всего организмав целом. И для того, чтобы организм мог дальше адекватно функционировать, такую клетку необходимо ликвидировать...

    Ага!- брякнул мой ситный друг. -Через повешенье. Всё хорошо, только к чему это?

    Матвей загадочно удыбнулся.
 
    -А теперь представь себе, что так же, как тело человекасостоит из великого множества клеток, точно так же и сам человек, равно, как и всё человечество в целом - всего лишь маленькие клетки мироздания. Представил? А теперь обрати внимание на то, что население Земли выросдло за последние сто лет чуть ли не в два раза...

    -Я вам скажу даже больше!- набоченился Яблочкин, перебив рассказчика, -С 1820 года, когда население планеты достигло приблизительно миллиарда человек, количество людей на Земле выросло больше, чем в семь раз!

    -Новые люди делают новых людей, -вспомнил я нетленку "Сплина".

    -Китайцы наступают!- рассмеялся Игорь смехом, который обычно ничего хорошего не означает.

    -А это означает ни что иное, как то, что у человечества, как вида, начался своеобразный "рак". Всего лишь!- подвёл черту выступающий.

    -А китайцы, значит, раковая опухоль человечества? Ну ты даёшь, политический! Неудивительно, что тебя сюда запёрли!- возмутился я.

    -А знаете ли вы,- обращаясь то ли персонально ко мне, то ли ко всем присутствующим, произнёс задетый за живое дурень-новичок, -что клетка рака по своей форме очень напоминает человеческий зародыш?

    -Да ну!?- выдохнул картавый.

    -Не может быть! -тоже не поверил Коля.

    -Точно!- как на духу отвечал Матвей. -Хочешь, "загугли" вопрос!?

    А потом добавил так трагично, что я даже вздрогнул:

    -Хана всему, пацаны! И знаете, кто же мы на самом деле такие? Паразиты. Типичные паразиты.

    -Но, -попробовал возразить я, вдруг кое-что вспомнив. -Есть же, как ты говоришь, эта самая новая парадигма. Про Жака Фреско слышал кто-нибудь? Ну, тот, который разработал проект "Венера"?

    Я оглядел своих сокамерников.

    -Не знаете? Ну так он там всё подробненько изложил, что и как можно сделать, чтобы всем было хорошо. "Дух времени" смотрели? Там ещё про башни-близнецы загон был?!

    Теперь, как на сумасшедшего, смотрели уже на меня. Прошла секунда, другая, и я вдруг понял, что Матвей прав. Человечество обречено. Если даже у нас в дурдоме никто не слышал про проект "Венера", то на спасенье нет шансов...

    -Может, я продолжу?- уточнил на всякий случай Матвей, и, не дождавшись ни от кого ответа, продолжил "избиение младенцев". -Так вот! Новая парадигма - это стремление к осознанию Единства всего Сущего и необходимость учиться жить в Едином Ритме Вселенной. А что имеем мы? Каждая отдельная страна защищает свои, узкоэгоистичные интересы, каждый отдельный человек живёт в своей отдельной квартире со своей отдельной семьёй, и никто, почти никто не думает об интересах всей планеты. Кроме, разве что, самой планеты...

    Не знаю, почему, но именно в этот моментя вдруг ощутилтяжёлую, неимоверную, почти неистребимую усталость, которая, не спрашивая разрешения, так быстро утягивала меня куда-то в свой мир, что я даже не успел сказать "яблочный пирог"...