За паутиною колючей канувшего века

Ушедший век двадцатый тенью
Маячит за надорванной спиной
Народа, подгоняемого плетью
В бараке за промёрзшей Колымой.

Тайга бескрайняя до океана,
Зима с морозом до костей
Жмёт политических и гнёт жигана
Похлеще пыточных клещей.

ГУЛАГ сравнимый с континентом
Опутал паутиною страну,
Начавшись Беломорканалом,
И далее на восток через тайгу.

Трещит огонь в печурке у барака,
Сквозь брёвна проступает мерзлота,
Снаружи горло рвёт охранная собака,
И срок мотает в теле пустота.

Лежат зека в ночи на нарах,
Здесь инженеры и врачи.
Лампасов нет на генералах-
Тут все, как чёрные грачи.

Здесь растворилась личность в робе,
Кошмарный сон- тут наша быль,
ГУЛАГ людей в своей утробе,
Дробил всех в лагерную пыль.

Промозглым утром за цингой лесоповала
Не видно дна у чаши для зека.
Судьба ему лет десять намотала
Решение тройки вместо правды и суда.

На перекличке утром у барака,
Сквозь стоны северной тайги,
Зека хрипя от лагерного рака,
Кричат свой номер, вдавленный в мозги.

Взяв топоры и старые двуручки,
Колонны двинулись гуськом
По всей стране от края у Чукотки,
До мест, скрипящих на зубах песком.

За паутиною колючей канувшего века
Остались холмики земли,
В них штабелями- номера из списка
Хранятся в слое вечной мерзлоты.