До свидания, армия! Часть 3

Часть 3. На крыльях мечты

Глава 13

Между тем служба дальше бежала,
Завалил окрестности снег.
Нас казарма не обижала.
Я был рад за себя и за всех,

С кем сюда привела дорога.
Мой призыв между тем возмужал,
Позабыла глаза тревога,
Да и сам взгляд степеннее стал.

Вспоминаю, с каким упоением
Я бежал первый лыжный кросс.
Был в нем первым, на удивление
Старикам, что и тут не прост.

В том бахвальства нет никакого,
В дополнение еще скажу:
Я редактором боевого
Был листка, чем так дорожу.

Я его оформлял умело,
Вдохновенно работал рукой
И заметочки писал смело,
Кто - негодник, а кто – герой.

Пусть порой и смотрели косо
Те негодники на меня,
Я им: все к замполиту вопросы,
Что совсем не при чем тут я.

Но к нему и не подходили,
Офицер был не по зубам,
Только взглядом своим меня били,
Ну а я давал волю словам.

Взор ласкал снежок серебристый.
Еще пара мгновений, и вот
Наступил белоснежный, пушистый
Долгожданный такой Новый Год.

Были рады ему несказанно,
Он на новую вел нас ступень,
Пусть пока что она туманной
Была в этот январский день.

А январь был на редкость лютым,
И декабрь в том не уступал.
Мы считали, дрожа, минуты,
Когда строй до казармы шагал.

Вспоминаю, как в холод жгучий
Шеф на рынок свердловский свернул.
Из кабины, там было получше,
Лихо он в толчею нырнул.

Я же был в закабинном отсеке,
Охраняя полученный груз.
Только летом в нем, как в аптеке,
А зимою – избыток чувств.

Был отсек от мороза продрогшим,
Отказала в работе печь.
Бил озноб от морозной ноши,
А себя так хотелось беречь.

Чтоб согреть свое тело движением,
Из машины я спрыгнул на снег.
Начал прыгать до изнеможения,
Удивляя прохожих всех.

Проходящая мимо старушка
Мне сказала: вижу, милок,
Пар идет, значит в шубе душно,
Вот такую бы дал мне Бог.

Так она удивительным словом
Нарекла всего лишь шинель,
Нам в которой, и это не ново,
Зябко даже порою в апрель.

Я в ответ: хороша моя шуба,
Я ее и летом ношу,
Ну а обувь – так просто любо,
И я лучшего не прошу.

Сапоги были, как колотушки,
И, казалось, что нет в них ног.
Глубоко вздохнула старушка:
Мол, терпи служивый сынок.

Нас зима жестоко терзала.
Утешало только одно,
Что от нас наконец-то отстала
Стариковая нелюдь, но

На других она свою злобу
В одночасье перенесла.
Я скажу, что мою особу
Волновали эти дела.

Пусть я сам в целом жил неплохо,
И не жег тело кровоподтек,
Только все же с глубоким вздохом
Горевал, что помочь им не мог.

Но при этом всегда старался
Их подбодрить, уменьшить зло
И вороною белой казался -
По-другому быть не могло.

С каждым днем солнце ярче светило,
И сверкало оно, как медаль.
К завершенью зима катилась,
Прошагал экватор февраль.

Помню точно: число – семнадцать,
Оно стало особым днем.
В этот день начала сбываться
Мечта школы в сознанье моем.

Смысл мечты – это быть офицером,
Ей я бредил с пятнадцати лет.
Был мой дед для меня примером:
Политрук – вот какой был мой дед.

Он погиб, жизнь отдав в лихолетье,
В очень жарком сорок втором.
Его образ вечно мне светит,
Как маяк, негасимым огнем.

Нет его, но остались письма,
Письма с фронта своей семье.
С их прочтением и дались мне
Планы так же шагать по земле.

Стать, как он, стало главной мечтою –
Значит, политработником стать.
Это так завладело мною,
О другом не хотелось и знать.

Но когда я в десятом классе
Медкомиссию проходил,
То хирург, на мое несчастье,
Взял мечту мою и зарубил.

Написал в медкарте: не годен.
Боже, что творилось со мной.
Я не рад был весенней погоде,
Сам себе был тогда чужой.

Потому с таким безразличием,
Провожая свою мечту,
Я, окончив школу отлично,
С другом школьным пошел в институт.

Сдав посредственно в нем экзамены,
Балла нужного не набрал.
Был мне выбор тогда предоставлен –
Специальность другая. Не стал

Я использовать этот выбор,
Документы свои забрал.
Так, студентом не став, я выбыл,
Будто бы и не поступал.

На другой год - опять медкомиссия,
Снова рубит меня хирург.
Невеселые были мысли
У меня про телесный недуг.

Вновь мечта растворилась желанная,
Отдалилась заветная цель.
Мне хирург объяснил туманно:
У тебя, мол, варикацель.

Только это, больше ни слова,
Да и я ни о чем не спросил.
Оставалось мне только снова
Ту мечту мою в сердце носить.

Что-то надобно было делать.
Я опять пошел в институт –
Сельский вуз: так тогда хотел я
Быть к деревне поближе чуть-чуть.

Пусть туда поступить не просто,
Только я поступил без труда,
Задавая себе вопросы:
Нужно ль это мне – нет или да?

В институте я был недолго.
Понимал, что не та стезя
Предназначена мне. Своим долгом
Посчитал, что здесь больше нельзя

Оставаться и тратить силы
Мне на то, к чему нет души.
И ушел я, себе не милый,
Чтобы в армию поспешить.

Я ушел, удивив изрядно
Всех, кто в пору ту меня знал.
Клял себя, что вот так нескладно
Себя к жизни я примерял.

Глава 14

Но вернемся к числу семнадцать
Того памятного февраля.
В этот день, надо в том признаться,
Испытала позор земля.

В этот день военные силы
На Вьетнам направил Китай.
Соцстрана, такая громила,
Преступила возможный край.

Но недолго длилась агрессия,
Дал Китаю по морде Вьетнам.
Но февраль мне не тем интересен,
Пусть тем памятен был многим нам.

В этот день на странице газеты,
Ну, естественно, «Красной Звезды»,
Информацией был я согретый
Об училищах школьной мечты.

Так слова привлекательно лились:
Юноши, приглашают вас
Военно-политические училища.
О, какой был волнительный час.

Я подумал: а чем черт не шутит?!
Может быть, этот третий раз
Мой удачливый самый будет,
Да и армия силы придаст.

Написал, как положено, рапорт.
Командир мне: мол, так держать.
Бегал так, что пот со лба капал,
Документы к сроку собрать.

Тут вот вспомню я замполита
Добрым словом. О нем я сказал.
Он, пусть был на меня сердитым,
Документ дивный мне написал.

Вам скажу, ничуть не рисуясь:
Было это, как солнечный свет -
Характеристику мне он такую
Дал, хоть сразу в Верховный Совет.

От того он сердился малость,
Что любил я поспорить с ним.
Иногда приводил даже в ярость
Я его упорством своим.

Вызвал, помню, меня однажды
В канцелярский свой кабинет
И с такой наивною жаждой
Ожидал на вопрос ответ.

На вопрос, когда старослужащие
Проведут свой ночной банкет.
На него я взглянул с равнодушием
И покинул его кабинет.

Он вскипел и вернул меня снова,
Говорит: объясни, солдат,
Почему не хочешь и слова
Проронить, ведь ты мне младший брат?

И всегда ты мои приказания
Обязательно выполнял,
Комсомольские вел собрания
Да и массу бумаг писал.

До сих пор тебе благодарен,
Как однажды всю ночь напролет
Ты готовил со мною в паре
Документы на целый взвод.

Взвод тот все задачи целинные
С честью выполнил. Была в том
И заслуга твоего имени,
Славно вспомнить об этом былом.

Почему же сейчас не желаешь
Мне в работе моей помочь?
Убежден, что и ты понимаешь,
Что такое пьяная ночь.

Наши воины – не подарок,
Ну а если напьются при том,
Весь мой труд полетит насмарку,
Ох, несладко мне будет потом.

Я в ответ: ничего не знаю,
Ну а если бы даже знал,
Не сказал бы, хотя понимаю,
Что не нужен нам в роте скандал.

У меня есть свои убеждения:
Если все хотите узнать,
То работайте с напряжением,
Тогда нечего будет скрывать.

Не терплю я в казарме пьяных,
Только вот что я Вам скажу:
Дембелей, пусть совсем не желанных,
Никогда я не заложу.

Есть закон у солдат суровый,
Преступить я его не могу.
Вам спасибо за доброе слово
В адрес мой, только я ни гу-гу.

Ситуация эта не благая
Разыгралась недавно совсем.
Показал замполит бумагою,
Что не помнит тех наших проблем.

Глава 15

И опять предо мной медкомиссия
Выросла, как дамоклов меч.
Вновь хирург знакомую истину
Мне назвал. Ну, хоть голову с плеч.

В третий раз мне сказали: не годен.
Что же делать, что предпринять?
Был подавлен. Ко мне тут подходит
В белом женщина, молвит, как мать:

Что не годен, мол, это верно,
Но причина – сущий пустяк.
Ты давай-ка машиной первой
Приезжай в Свердловск. Только так.

Очень легкая операция
Тут нужна, и все-то дела.
В моем сердце гремели овации,
Жизнь моя снова славной была.

Наша часть находилась рядом.
Час всего езды от нее
До Урала столичного града.
Это было на счастье мое.

Возвратившись в родную казарму,
Еле я дождался утра.
Поутру, повинуясь карме,
Я примчался в санчасть. Пора

Меня резать, товарищ доктор, –
Говорю молодому врачу.
От пробежки был красным и мокрым.
Поступать, - говорю, - хочу.

Объясняю, мол, так и эдак,
Вся надежда только на вас,
Много раз повторяя при этом:
Это есть мой последний шанс.

Стать хочу, как и Вы, офицером.
У того заблестели глаза,
Но сказал: успокой свои нервы,
Пока в госпиталь ехать нельзя.

Навалилось немало работы
На меня, а я тут один.
В медсанчасти больных с полроты.
Я в ответ ему: ну, вот, блин,

Не везет мне, военному парню, -
Утирая ладонью слезу.
Он свое: вот приедет напарник,
Тогда в госпиталь повезу.

Я ему: да мне дорог день каждый,
Документы пора отправлять.
Врач в ответ: ну, какой ты ужасный, -
Добавляя тут что-то про мать.

Уходи, не мешай мне работать,
Меня люди больные ждут.
От санчасти я брел неохотно,
Размышляя, что делать мне тут.

Войдя в нашу казарму, к комбату
Перво-наперво поспешил
И ему все свои расклады
С дрожью нервною изложил.

А комбат: успокойся, воин,
Правда здесь на твоей стороне,
Похвалы ты большой достоин.
И пожал крепко руку мне.

Все решается очень просто:
Если видим мы беспредел,
То идем с больными вопросами
В дорогой наш политотдел.

А тебе тут и карты в руки,
Замполитом коль хочешь быть.
Дуй к НачПО3, и свои эти муки
Сразу сможешь там позабыть.
_________
3 Начальник политического отдела

Я комбату: там не был ни разу,
Нет проторенного пути.
А комбат, не моргнув и глазом:
Постучи в дверь, открой и войди.

Глава 16

Все я в точности так и сделал:
Постучался, открыл, вошел.
Сидит в кресле полковник белый -
Весь седой. У меня словно шок

Наступил от его погонов,
Ну а он улыбнулся и встал.
Подошел и даже с поклоном
Мне солдатскую руку пожал.

И повел, словно гость я званый,
К столу, будто меня здесь и ждут.
- Я полковник Борис Иваныч,
А тебя, знаю, Санькой зовут.

Знаю всех, кто при штабе служит,
Да и тех, кто в других местах.
Коль пришел, значит, очень я нужен,
Говори и отбрось всякий страх.

Я ему, как из пулемета,
Выпалил свои планы, мечты.
Изложил, пусть и не по нотам,
Как хочу две малых звезды

Получить на свои погоны
И идти дорогой, как дед.
На меня полковник влюбленно
Посмотрел, словно солнцем согрет.

Говорит: дорогой мой мальчишка,
Ты мне в самое сердце попал.
Говоришь ты, как пишут в книжках,
Но там с выдумкой. Ты ж не соврал,

Вижу, мне не единого слова,
На людей у меня меткий глаз.
Будет дело твое в срок готово,
Я займусь этим лично сейчас.

И спросил: мол, училищ много,
Ты в какое решил поступать?
Говорю, что наметил дорогу
Я границу оберегать.

Потому и хочу в Голицино –
То, что рядом с самою Москвой.
Мне полковник: скажу, удивился я,
Да обдумал ли ты выбор свой?

Говорю: меня манит романтика
Пограничных дальних застав.
А он мне: послушай-ка, Санька,-
Из глубокого кресла встав.

Носишь звание ты ракетчика,
Тут романтики – хоть отбавляй.
На границе тебе делать нечего,
Ты давай-ка к нам поступай.

А училище наше – прелесть,
Да и город – на зависть всем.
В поступлении добиться цели
Я тебе помогу без проблем.

Говорю: да мозгов мне хватит,
Вот бы тело мне подлатать.
Ну а он: завтра ты на кровати
Будешь в госпитале лежать.

Я в сердцах: товарищ полковник,
Не успеть очень я боюсь
Документы в срок установленный
Все собрать. А полковник: не трусь,

Я сегодня же срочным делом
Буду в Ригу письмо писать.
Знай, начальник политотдела
Слов на ветер не будет бросать.

Обращусь я к главному с просьбой,
Чтобы ты документы сам
К ним привез, что такой вот гвоздь ты
И отличник по всем статьям.

Вот такой Вы, Борис Иваныч,
Дорогой Вы полковник мой.
Словом, делом все мои раны
Исцелили Вы этой весной.

Завтра был я уже в Свердловске,
Хирургия меня ждала.
Врач проделал все быстро и ловко,
На поправку пошли дела.

Пролежал я всего неделю.
Там хирург мою карту взял
И, сказав: ты почти у цели,-
Слово «годен» в ней написал.

Я на небе седьмом от счастья
Был, и рот почти до ушей.
Возвращался победно в часть я:
Мол, теперь уж ловлю мышей.

Ехал я на врачебной машине.
Врач с улыбкою доброй сказал:
Слава богу, у нас в части ныне
Нет того, кто б меня доставал.

Глава 17

Прибыв в часть, доложил комбату,
Что здоров, но с трудом хожу.
Бок болит, как при этом и надо,
Вот таким я теперь служу.

Мне хирург отпуск дал при части,
А меня перед этим домой
Отпустить решил своей властью
Командир моей части родной.

Отпустить за мои заслуги:
Знак отличника был вручен.
Получалось, пропали сутки
Отпускные и… весь почет.

Я к комбату: раз дали отпуск
Мне при части, так, может быть,
Нам проделать такой вот фокус –
Оба отпуска совместить.

Говорит мне комбат: не против
Даже дать их один за другим,
Только ты отгуляешь их в роте.
Не могу я тебя больным

Отпустить домой. Вдруг случится
Что с тобой, себе не прощу,
Потому будешь ты находиться
Рядом. Больше не спорь, прошу.

Я тогда уже посмелее
В дверь знакомую постучал.
Мой полковник, лицом светлея,
Снова руку мою пожал.

Меня выслушал с добрым взглядом.
Попросив, чтоб себя берег,
Отпускной билет, как награду,
Мне вручил на положенный срок.

На дворе апрель куролесил.
Чуть прихрамывая ногой,
Я, на радость родным, домой съездил –
Весь в значках, как солдат боевой.

Рассказал, успокоив маму:
Хромота – это, мол, не болезнь,
Что теперь я здоровый самый,
Вы таких и не видели здесь.

Рассказал, что собрался в Ригу
Ехать летом и поступать.
Меня мама спросила тихо:
А зачем же туда уезжать?

Ведь в Перми есть училище тоже,
Вот туда бы и поступал.
Школьный друг Легачев Сережа -
Он курсантом в Челябинске стал.

Пусть не дома, но все же близко,
Ну а ты аж на самый край
Вдруг собрался, там много риска.
Все ж поближе, сынок, выбирай.

Объяснял я маме учтиво,
Что училище то одно,
Да к тому ж Рига – город красивый
И советский уже давно.

Объяснил, успокоил – порядок.
Отдохнув, я набрался сил
И, собрав кучу школьных тетрадок
И учебников, в часть укатил.

Глава 18

Здесь хотелось бы молвить немного
О реакции наших солдат
На такой вот мой выбор строгий.
Вот какой был на это их взгляд.

Старички головами качали
Одобрительно, говоря:
Хорошо то, что ты вначале
Послужил солдатом, не зря.

Говорили вполне нормально:
Не завидуем тем старикам,
У которых ты будешь начальником,
Потому что прошел все сам.

С моего призыва ребята
Откровенно жалели меня.
Говорили: зачем это надо –
Жизнь свою на войска променять?!

Говорили тепло мне: Саня,
Дай училищу отворот
И прими-ка, брат, во внимание,
Что уже отслужили мы год.

Стариками мы сами стали,
Как по маслу все дальше пойдет.
Вспомни только, как мы начинали –
За живое любого возьмет.

Ровно год нам служить осталось,
Слышишь, Саня, всего лишь год.
Это – просто ничтожная малость,
А за ней наш дембель придет.

Славный дембель в год восьмидесятый:
Это – песня, это – мечта.
В год московской Олимпиады
Наша дембельская высота.

Я в ответ им: спасибо, ребята,
Но от выбора не откажусь.
Предначертано быть мне солдатом
И, как дед, защищать нашу Русь.

Не подумайте, что так красиво
Специально хочу я сказать.
Ведь и вы, если надо России,
Ее будете защищать.

Для меня повседневным делом
Будет это, того я хочу.
Я к такому шагаю смело,
И оно мне как раз по плечу.

Больше не было уговоров.
У виска покрутив рукой,
Мои други сказали: порох
Нюхай всю свою жизнь, черт с тобой.

Вам спасибо, друзья, за участье
И поклон от моих седин.
Так случилось: из нашей части
Поступал в тот год я один.

Глава 19

Май ворвался к нам буйным цветом.
Наш оркестр славянку играл:
Провожали, в зубах сигарета,
Тех, кто, срок отслужив, уезжал.

С дембелями своими прощались,
Кто-то даже слезу проронил.
Мы по-братски тепло обнимались
С теми, кто так нещадно нас бил.

И совсем нашей не было злобы.
Дембеля нам: простите, друзья,
Мы вас били, но только чтобы
Была крепкой наша семья.

И еще что-то нам говорили,
Понимая, какой несут бред.
Мы в ответ их благодарили
За такой вот когда-то «привет».

Отгремел оркестр слезным маршем.
Проводив домой дембелей,
Наша служба шагала дальше
И гораздо шла веселей.

Сам собою ремень отпустился,
Расстегнулся наш воротник.
Я на службе каждый день мылся,
Подшиваться при том поотвык.

Будто выросли сразу крылья,
Старшина нам был не указ.
Когда надобно грубую силу,
Созывал он уже не нас.

Ну а тут к нам в казарму прибыл,
Как положено, новый набор.
На салаг свои взгляды мы сыпали,
Как когда-то на нас был взор.

Мы смотрели, и нам не верилось:
Мы теперь на другой стороне.
Вот она молодая материя,
Слава Господу, слава весне!

Глава 20

Я с моими друзьями рядом
Окружающее озирал
И, ловя их недобрые взгляды,
Понимал их и не понимал.

Твердо знал: надо что-то делать,
Повторенья не может быть,
От чего душа холодела,
Что не так-то просто забыть.

Эта память, ранимая память
Будоражит моих друзей,
Давит, словно на шее камень,
Среди ласковых майских дней.

Чтоб беду отвести подальше,
Я в ленкомнате4 всех собрал,
Кто со мной был призван, без фальши
Свои мысли им рассказал.
______________
4 Ленинская комната – место отдыха
  личного состава роты

Говорил я страстно, с напором,
Что нельзя молодых обижать.
Пусть работают так же скоро,
Но давайте не унижать.

Уж не знаю, внимал ли кто-то
Моим этим горячим словам.
Я сказал: молодым заботу
Окажу и в обиду не дам.

Все молчали, лишь Колька Зюзин
Слышать слов моих не хотел.
Говорил: молодым отпустит
Столько, сколько сам поимел.

Я в ответ: дорогой мой Колька,
Выкинь вон прошедшие дни,
Ведь солдаты не мы с тобой только,
Ведь солдаты-то и они.

Но он мне: позабыл, видно, Шура,
Как от боли ломило грудь.
Вспомни, как об тебя окурок
Потушили, что больно взглянуть.

Говорил ему: Колька, все я
Помню, потому не хочу,
Чтобы вновь повторилось такое.
Защищать буду их, не шучу.

Разошлись, при своем оставшись,
Но я видел, что сдвиги есть.
Даже Колька, руками махавши,
Сбил свою стариковскую спесь.

Я усердно к отъезду готовился,
Книги и тетради шерстил,
Да служил. На другое, как водится,
Времени не хватало и сил.

Но однажды в штабной своей комнате
С разрешения я задержался.
Изучал то, что мало знакомо мне,
До полночи сидел, занимался.

И когда в казарму родную
Я вошел с усталостью глаз,
Наблюдаю картину такую:
Молодой, хэбэшка5 и таз.
_____________
5  - хлопчатобумажное обмундирование

Я спросил повелительным тоном:
Что, салага, не спится тебе,
Когда спать должен ты по закону,
Да и чье ты стираешь хэбэ?

Он смотрел, словно загнанный заяц,
И при этом тупо молчал.
Я ему: кто же тот мерзавец,
Что тебе господином стал?

Все оставь и ступай сейчас же,
Уж давно тебя ждет кровать.
Убежал, не умывшись даже,
Не успев чуть-чуть достирать.

Чье хэбэ, просчитать не сложно,
И нет смысла искать клеймо.
Вдоль кроватей прошел осторожно:
Так и есть - Колька Зюзин. Эх, чмо!

Вновь пошел, злобою одержимый,
В умывальник и сделал так:
Таз со всем его содержимым
Взял и выбросил в мусорный бак.

А с подъема меня Колька Зюзин
В умывальник позвал, шипя.
Говорить на один он трусил,
Перед этим позвал ребят.

Получалось: разбор со мною
Проводил мой родной призыв.
Колька Зюзин тряс головою,
И решительным был тот позыв.

Он кричал, остальные молчали -
Непонятно, кто за кого.
Зюзин мне: что ты нам за начальник?!
И поддержка была у него.

Говорили ребята: клево
Молодым живется у нас.
Нам самим бы житья такого
Год назад – был бы просто сказ.

Я в ответ: вот вы сами сказали
То, какое должно быть житье.
Что ж тогда вы покорно молчали?
Было ведь предложенье мое

Нам держаться друг друга ближе
И в обиду себя не давать.
Говорит Черемисинов Миша:
Нам тогда было не совладать

С той свирепой, жестокой оравой,
В ней защитников нам не нашлось.
Говорю, что, возможно, вы правы,
Но вы видели только свой нос.

Нас лупили тогда в одиночку.
Кто не бит, тот тогда ликовал.
Хватит слов. Я поставить точку
Униженьям решил, кончен бал.

Колька Зюзин цедил натужно:
Мы и пальцем не трогаем их,
А послушать тебя, так нужно
Нам еще и пахать за них.

Что тогда это будет за армия?!
То не армия будет – бардак.
Я в ответ: будет здорово, парни,
Если будет действительно так.

Служба будет легка и открыта,
Коль никто не унижен, не бит.
И подумал: не став замполитом,
Я, по сути, уже замполит.

Влад Давыдов: действительно, хватит
Слов, но, Саня, зачем же ты так
Боевое Колькино «платье»
Бросил прямо в мусорный бак?

Я Коляну: прости меня, каюсь,
В бак одежду швырнул сгоряча,
Когда вдруг получилось, что знаю,
Что она с твоего плеча.

Взбунтовался я просто зверски,
Чуть кровать твою не уронил.
Таз с хэбэ в бачок этот мерзкий
Опрокинул – так ты разозлил.

И сказал безо всякой фальши:
Хочешь, сам постираю его.
Зюзин мне: да пошел ты подальше,
Руки есть у меня самого.

Глава 21

Больше не было этих разборок.
Месяц июнь оставлял свой след.
Я с друзьями с особым восторгом
Свои двадцать отпраздновал лет.

Мне лукаво они улыбались,
Ну а я на их лицах читал,
Пусть они это скрыть старались,
Как прилежно каждый считал,

Сколько дней мне еще осталось
Рядом с ними тут провести.
Молодые же просто пугались,
Мне совсем не желая пути.

Понимал, что им будет непросто,
Но в фундамент заложен кирпич,
Чтобы к ним не жестоко, а жестко
Относились: салага, терпи.

Мне друзья: не волнуйся, Саня,
За судьбу желторотых солдат.
Им, конечно, похуже чуть станет,
В чем единственно ты виноват.

Ты им дал слишком много поблажек.
Их не будет, но будет не ад.
И без них все равно будет даже
Им светлее, чем нам год назад.

Слушал я их спокойно, не спорил.
Спорить – тут молодым навредить.
Верил: им не узнать того горя,
Что пришлось нам в свое пережить.

День особенный - пятое июля,
Батарея меня проводить
Вышла.  По-мужски мы всплакнули
С лучшим другом: ему ли не быть?!

Он служил не у нас в расчете,
А в соседнем расчете служил.
В день отъезда в большом почете
В батарее нашей он был.

Не пройдя сержантскую школу,
Не великая в том беда,
Командиром стал. Без проколов
Всем расчетом рулил тогда.

Подружились мы с ним недавно:
Разной наша служба была.
Вовка Дронов, дружок мой славный,
Поздно служба с тобою свела.

Ты был призван из города Курска,
Пусть соловушкою не пел!
Не увидишь в руке окурка,
Даже бриться-то не умел.

Ты лицом был чист, как девица,
И скорее, блондин, чем брюнет.
Я считаю: такие вот лица –
Лучший армии силуэт.

Друг пред другом мелькали часто
И в столовой, и на плацу,
Как с другими многими в части,
Но трудились вот за версту.

Я штабную тянул работу –
Про другое и дела нет,
А Володькиной стал заботой
Техпозиции6 сложный объект.
__________
6 Техническая позиция – место размещения
  специальной техники

Был он умницей - просто чудо.
Непонятно, как в институт
Не попал. И вообще откуда
Таких в армию нашу берут?

Посмотреть – желторотым птенчиком
Был, когда уже год отслужил.
Скромным был и таким застенчивым,
Но характером – тертый мужик.

Не случайно наметанным глазом
Командира в нем наш комбат
Разглядел и назначил. Сразу
Тут в десятку попал его взгляд.

Как и я, не давал в обиду
Он своих молодых бойцов
И, такой неприметный с виду,
Был им матерью и отцом.

Подружились мы с ним в апреле:
Тогда вызвал нас замполит
Сфотографировать, чтоб висели
Наши фото.  Готовил он щит

Под названьем «Верны присяге»
Или что-то похоже на то.
Он туда на цветной бумаге
Поместить решил наши фото.

Щелкнул нас пару раз «Зенитом»,
Обещая нам подарить
Фотографии. Так знаменитыми
Стали с Вовкою мы, стало быть.

Я храню фотографию эту,
Вместе с Вовкиным фото храню.
Мы с того не виделись лета,
Все же славу пою я дню.

Дню, который сдружил нас тесно,
Дню, который разъединил.
На прощание спели песню
Мне бойцы - так комбат решил.

Он меня с собой рядом поставил,
Строй пред нами с песней шагал.
День тот радость и грусть оставил,
Словом, очень памятным стал.

До свидания, батарея,
До свидания, батя комбат.
Не вернусь, поступить я сумею,
А иначе, какой я солдат!