Театр слова. действо гипноза

                Пестрые афиши рекламируют:

                УНИКАЛЬНЫЙ ОПЫТ
                С ДРЕВНОСТИ ПО СЕЙ ДЕНЬ
                В ТЕАТРЕ СЛОВА   

                Дамы и господа,
                продолжается спектакль.

                Покоритесь словогипнозу.
                Примите рекомендованную
                думкабинетом дозу.
                Выписал вас доктор
                с улицы в зал театра.
                Попали под угрозу
                лютого шарлатана.
                Сказки, были, думы, басни,
                свирепые сочетания
                наркоза предсонного.
                Покоритесь, уважаемая,
                эфирному шороху.
                Непредсказуема реакция.

                Шшшшшшшшшшшшш!

                ...   ...   ...   ...   ...   ...   ...   ...

                Что слышу? Мешает.
                Себя ведет кто-то
                как нельзя грубей.
                Полая палочка
                о бумагу скрипит.
                Совершенный слух
                дослушивает четко —
                все до мелочей ...


Слово слезает со сцены и начинает шагать по рядам. Остановившись у одного мужчины в  очках и пиджаке с испачканными тушью концами рукавов начинает его задевать и что-то у него обыскивать. Публика волнуется. Пока то лезет по карманам ...

                -  Вот он, блокнот!

  Достав блокнот из-за пазухи зрителя, гордо показывает его всем присутствующим, непрерывно вращая поочередно в одну и другую сторону поднятую руку, в которой держит блокнот.

                -   Вот он, звезда вкрадчивой хроники, что ли?!
                А зачем тебе, писака, блокнот?
                Ты собирался писать репортаж обо мне, разве не так?

На данный момент публика не знает чего придерживаться. То ли фокус является сюрпризной частью спектакля, то ли внепрограммной выходкой актера. Пока слово продолжает свое резкое обращение к этому мужчине громким голосом :

                -  А кто тебе дал разрешение написать репортаж?
                Можно, пожалуй, употреблять слова не принимая во внимание
                мою персону?
   (резко и сухо)          Нельзя у слова слово украсть,
(уже насмешливо)      дерзкий и бесстыдный воришка,
                наворовывая мою речь в каждой постановке,
                скрадывая за моими словами свои недостатки.
      (опять сухо)          И не смей поворчать хоть одно из моих слов,
      (иронично)            а то люди посмеются над тобой.
               
Нервная публика требует присутствия любого представителя администрации театра.
Человек, показавшись из-за кулис и назвав себя замдиректора театра, размахивает руками и собирается что-то сказать:

                -  Уважаемая публика, прошу вас.
                Успокоитесь, больше не волнуйтесь, мы все поставим на место.
  (с поклоном)            Слово, пожалуйста, вернитесь на сцену.
                Скоро ... спектакль ... гм ...

На что разгоряченное слово отвечает:

                - Не то время подбирать слова.
                Начну я сам расставлять все точки над ё.
                Во первых это мой спектакль,
                представление самого себя,
                в котором единственным героем являюсь я.
 (еще громче)              Во вторых, мне не нужно никаких гримов ни мизансцен.
                В чистом своем звуковом проявлении выдамся.
 (самонадеянно,
  по слогам)                В третьих, я сам себе авторитет.

Вскочив снова на настил, слово требует от публики уважения и тишины.
Замдиректор, уступив эго героя, дает сотрудникам команду абсолютного подчинения желаниям артиста.

Торжественно слово высказывает свое очередное требование (пока мысленно себе говорит, мол, попробуйте не слушаться, даже не думайте):

                -  Полной тишины и темноты. Потушите свет!
   
Уже в темноте, сладким и томным голосом:

                -  Дамы и господа, сейчас мы с вами находимся в эфире
                одномерной связи – это слово, вне которого невозможны
                другие средства коммуникации.
                Так, как вы меня слышите сейчас, услышите и во сне.
                Это буду я сам внутри вас – внутренний голос совести и
                бессовестности, красноречия и ненормативной лексики,
                спасения и греха ...

Послушная публика в конце концов, устав от волнения, расселась и стала засыпать.

                Конец действа.


                Трес Кантос, апрель – май 2008 года.