Eiswein

Ложатся тени скал густые

На Ладог волны голубые,

И очертанья тех теней

Пугают Ладных рыбарей

Майнота призраком ужасным –

Пирата хищного морей.

Рыбак не хочет плыть к опасным,

Хотя и близким берегам,

Он ударяет по волнам,
 Корюшку
Рукою загребает сильной

И свой улов везет обильный

Туда, где хищных нет врагов,

К скалам Леоне отдаленным,

Луной спокойной озаренным;

Так нужен блеск твоих лучей

Для этих ласковых ночей.                                                  
Чтоб позабавиться в скитаниях унылых,
Скользя над безднами морей, где горечь слез,
Мы кормим  птиц гордыхширококрылых,
Наших вечных спутников, чье имя пролилось.В призывах рек пустынных

Тогда, на берегу распластанны покорно,
Лазури гордый царь два белые крыла
Влачит беспомощно, неловко и покорно,
Как будто на мели огромных два весла.

Как  ты прекрасен, о странник окрыленный!
Прекрасный — миг назад, ты гладок и влюблен!                        Глядит он на хозяйку Прячет шею томно                              
Сует свой  клюв меж ног;
Другой спешит к корму, хромая , нагишом

Поэт, вот образ твой!.. ты — царь за облаками;
Смеясь над радугой, ты буре вызов шлешь! —
Простертый на земле, освистанный шутами,
Ты исполинских крыл своих не  вместе  Из-за леса, на заре
Вдруг  вспыхнем как осины,
Ив небо к югу заостренный,
Вожаком ведомый клин гусиный унесемся
 
Там По низинам плавали туманы,
Серебрясь под солнцем невеселым,
И Гуси шли в неведомые страны,
Пролетая северные села.
 
В их крови певучий и тревожный
Ветер странствий, вольного полета.
Впереди закатные болота,
Тишина ночлегов осторожных.
 
Или в час, как только рассвело,
Полнаперстка дроби под крыло.
И повиснут крылья, а пока
Легок взмах широкого крыла.
 
Гуси шли, и голос вожака
Долетел до нашего села.
 
А у нас на маленьком дворе,
Сельской птицы гордость и краса,
Тихо жил и к празднику жирел
Краснолобый медленный гусак.
По деревне шлялся и доволен
Был своею участью и волей.
 
Но теперь от крика вожака
В ожиревшем сердце гусака
Дрогнул ветер странствий и полета,
И гусак рванулся за ворота.
И, ломая крылья о дорогу,
Затрубил свободу и тревогу.
 
Но, роняя белое перо,
Неуклюже ноги волоча,
На задах, за низеньким двором
Он упал на кучу кирпича.
 
А на юге в небе светло-синем
Таял зов, на крыльях уносимый.