Будем жить!

О нас, о романтиках, скажут, что люди, мол, жили
в мечтах и надеждах, в фантомах идей и подобии хат,
смеялись легко, честно плакали, ели и пили
с умом, - свой шалаш много лучше соседских палат.

И вспомнят, что спали по совести и умывались
жемчужной росою, и женщинам в косы вплетать
дареные сны норовили, а в спорах швырялись
стихами и смехом и звездами; что горевать

умели, холодный рассвет за небритую щеку
слизнув петушком - леденцом, и на белых песках
записки строчили, и сердце свое не болеть и не ёкать
заставить могли, и любили на риск и на страх.

Легенды напишут, что были мы саги финалом,
хохочущим пеплом от звезд и горячечным сном;
что нас засыпала, как осень, тоска, и пищала,
курлыкала вьюга над нами студеным своим языком.

Иссиня-коричневый йод исполинского неба ночного
бродяжьи подлечивал души, закатным окном
кровавил виски; волчье солнышко счастья подковой
сияло; нас грели портвейн и костер, а не виски со льдом.

Еще обвинят нас, мол, снобы, - так просто меняли
ботфорт на кирзу и штиблет - на унты; что свели
мы вечность на миг, и что жизнь не всерьез сочиняли;
что шепотом страстным горячим клялись, - берегли

мечту. Но под маской лукавой скрывая серьезные лица,
и патоки лунной хлебнувши на ужин, заев мотыльком
ее поцелуя, мы выжили все же, стремясь раствориться
друг в друге. И будем жить вечно!
                Пусть даже сначала умрем.