Глубокий ров

В 1989 году в Донецке, в Кировском районе силами студентов-энтузиастов проводились раскопки массового захоронения жертв репрессий 1937-1941 гг.

Глубокий ров и степь, и небо.
Они лежат и смотрят на всех нас.
Глядят глазницы весело и слепо.
как и тогда. когда стрелял приказ.

Вповалку - зэки, судьи, дети
и палачи, но каждый в свой черёд
попал в траншейные густые сети
и каждый в свой определённый год.

И нет сейчас различий, все вы люди
теперь равны под небом и дождём.
Теперь вы все хранители и судьи,
и мы от вас лишь откровенья ждём.

Мы ждём, а вы лежите тихо, скорбно.
Над вами мы стоим, в слезах потупив взор.
Вы ж, руки протянув, живые словно,
молчаньем вынесли давно нам приговор.

Не по-людски и не по-христиански
вас хоронили. Ночью, под охраной.
Вам выпало лежать в могиле братской -
а из груди растут кровавые тюльпаны.

Пусть хоть сейчас... Не верите, смеётесь
оскалом смерти и прощенья нет.
Одна лишь память, с ней не расстаётесь,
и на затылках пули страшный след.

Да ведь и как простить, и как поверить,
когда возможно, что в толпе густой
стоит, чтоб взглядом вас презрительно измерить
палач ваш, издевательски живой.

Проходят дни и ночи, сильный ветер
в степи гуляет, травы раскидал.
Но здесь я слышу ветер смерти.
который вас в глубокий ров собрал.

Вы не прощались с близкими, родными.
Всё так нежданно, кошелёк в руке
зажат остался, а в привычном деле
не дрогнул палец на тугом курке.

"Тем" было страшно, пили до потери
всего земного, чтобы совесть сжечь
стреляли в вас уже не люди - звери,
чтоб через время рядом с вами лечь.

Ах матушка-земля, как тяжек плод,
который ты родила нам сейчас.
Он зрел в тебе который год,
чтоб больше на него смотрело глаз.

Ну что же, смотрим и молчим.
Они в ответ молчат и тоже смотрят,
как ветер навевает нам седин,
как стекленеет наш беспечный взгляд.
И вывод можно сделать лишь один -
здесь совесть с памятью расстрелянно лежат.
1989 г.