Крик души поэта

     Крик души поэта


                Я человек не новый,
                Что скрывать.
                Я в прошлом стою одной ногой.
                Пытаясь догнать стальную рать,
                Скольжу и падаю другой.
                «Русь уходящая» С. Есенин 1923г

Холмистая и необъятная страна,
До глубины души любимая поэтом.
Далёкая, родная сторона,
Понятная и близкая его духу,
Где говор местный, приятный его слуху
И люди, живущие по заветам.

Есть угол красный в избах непременно,
Где, неугасимо, светится лампада,
Звучит молитва перед образами,
Творимая, сердечно, со слезами
О мире и устроении жизни неизменно,
Что русскому для души отрада.

В родимом доме царят уют,
Степенные покой и тишина.
Спит старый кот, нашедший здесь приют.
Тоскливо коротает вечер мать одна,
О сыне непутёвом дум полна,
О том, что здесь его с любовью ждут.

А, он всё маялся одним –
Тревожась за судьбы стариков бедовые,
Примкнуть старался к молодым,
Питомцам ленинской победы,
Поющих песни новые
По – старому, как бабушки и деды.

Осознавая раскол в стране,
Подметил грусть в кипении весёлом.
Ему хотелось, до пота на спине,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.

Ведь сам он
Не молодой не старый,
Ненужностью своей был обречён.
Вот почему кабацкий звон гитары
Ему навеял сладкий сон.

Просил, в надрывном души настрое:
«Звени, гитара милая, звени.
Сыграй, цыганка, что-нибудь такое,
Чтобы забыть отравленные дни,
Не знавшие ни ласки, ни покоя».

Без страха, винил Советов власть,
За старину и за себя держа обиду,
Которая сумела всё у него украсть,
За то, что в борьбе других,
Он свою юность так и не увидел.

Но всё же счастлив был
Он средь сонма бурь, через борьбу,
Увидел неповторимое в них впечатление,
А ветер перемен наградил его судьбу,
В золототканном её цветеньем.

Сказал и о себе: »Я человек не новый,
И не пытаюсь этого скрывать.
Оставшись в прошлом одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать               
Скольжу и падаю другой».

Осмеивал и стариковскую возню,
То, как пытались за юношами гнаться.
Они, несжатой рожью на корню,
Остались догнивать и осыпаться.

В них он подсмотрел
Глаза печальнее коровьих.
Среди человеческих мирных дел,
Как пруд, заплесневела кровь их,
Который тронь – и будет запах смрада..
Они в себе самих умрут среди своих,
Истлеют осенней падью листопада.

Но есть другие люди,
Которые верят в будущее,
Бросая робкий взгляд,
Почёсывая зад и перед поутру,
О новой жизни степенно говорят,
О том, что в лавке нет и чего там много:
«С советской властью жить нам по нутрю,
Нам только б ситцу, да гвоздей немного».

Поэт завидовал тем,
Кто жизнь провёл в бою,
А он, сгубивший жизнь свою,
Жил, воспоминаний не имея.

Всё это стало, как большой скандал –
Он очутился в узком промежутке.
Не дал того, чего другим он дал,
Что ему давалось, ради шутки.

Он грусть свою не утопил в вине,
И боль души за судьбы всей страны
Ни уединением, ни от всего отколом.
Вот почему, до пота на спине,
Хотел, задрав штаны,
Бежать за комсомолом.