Наказанье как награда

Я – рабыня Кандалёнка. Я хожу в оковах звонких,
В тонком кружеве железных, неснимаемых цепей.
Что за странная девчонка – на цепи, как собачонка!
Так глупа, что в целом свете не отыщется глупей!

Ведь не ленточки и рюшки на любовнице-зверушке:
На любовной каторжанке – лишь резина и металл!
Только близкие подружки этой девочки-игрушки,
Знают, как свою служанку Мастер в цепи заковал.

Никаких ограничений нет для сроков заключений –
Чередой они проходят, год за годом, день за днём.
Раз уж каменные своды ограничили свободу,
Значит, это было нужно, а кому – сейчас найдём.

Мой Хозяин обеспечен и, когда ему перечат,
Просто не желает слушать, как ему едят мозги.
Из клубка противоречий путь наружу бесконечен,
Так что правила нарушить в этом доме не моги!

Я ж почти неукротима, но при этом так ранима,
Что, бывает, ненароком я кому-то наврежу.
Мне, гонимой, одержимой, просто знать необходимо
Ежедневно, ежечасно то, что я принадлежу.

На такой нельзя жениться: ей нельзя остепениться,
Как же быть тому, кто любит и не чает в ней души?
Раз в подобную девицу угораздило влюбиться,
Мой Хозяин так считает, что все средства хороши.

И конечно, я страдаю, но смиренно принимаю
И ошейник, и браслеты, что надели на меня.
Как снимать их, я не знаю, ведь навеки забивают
Те заклёпки, что нагреты в жарком пламени огня.

Ну а латекс мой блестящий, чёрный, тоненький, скрипящий –
То ли цель, а то ли средство, чтобы девку укротить –
Обнимающий, скользящий, нереально настоящий,
Если в нём меня увидишь, нелегко потом забыть.

Наказанье как награда. Что ещё рабыне надо,
Кроме сладости неволи и жестокости любви?
Ведь бывает, пламя ада иссушает водопады,
Чтоб затем поток небесный погасил огонь в крови.

Быть в железе и резине и принадлежать мужчине –
Так ошейник с кандалами запираются на мне.
Ай да хитрая рабыня при любимом Господине!
Так умна, что в целом мире не отыщется умней!

*