Поэзия - часть речи женского рода

    В литературной критике, на творческих «тусовках» до сих пор ведутся дискуссии о правомерности самого понятия «женская поэзия». Спор, как обычно у нас, ведётся с российской размашистостью и категоричностью. Многие участники полемики, как правило, представители сильного пола, утверждают, что поэзию нельзя делить на мужскую и женскую. По их мнению есть хорошая и посредственная литература и неважно к какому полу относится автор того или иного произведения.
     Нет резона вроде бы и спорить с таким подходом, ибо он определяет главный критерий литературной классификации. Однако, очевидна и неполнота подобного деления. К тому же всякие оценочные подходы страдают субъективностью: что одному покажется хорошим, другому может вовсе не понравится. Добавим также, что мир многообразен, разнолик. Мужское и женское начала в нём, хотя и взаимосвязаны, но различны, а порой и противоположны друг другу. Поэзия как средство миропонимания и отражения бытия, а в какой-то мере и его преобразования, не может не заметить такого деления. Надо ли доказывать, что женщина – это особый Космос. Да и просто неприлично отказывать поэтессам в принадлежности к этому Космосу, компенсируя подобную неуклюжесть галантным зачислением отдельных их произведений в разряд «хорошей» литературы.
      Стихи А. Ахматовой, М. Цветаевой, О.Бергольц, Ю. Друниной, Б. Ахмадулиной  и др., конечно же, не вмещаются в эту нишу не только своей индивидуальностью, неповторимостью, но и общей неразрывной связью с миром женской души. Лишь глухой не услышит в их поэзии, даже в самых жёстких, мускулистых строках А. Ахматовой, особые, женские мелодии, отражающие восприятие мира «инаковым» способом, чем представители так называемого сильного пола.
     Упомянутая «инаковость» не является ни плюсом, ни минусом для оценки творческих произведений, требующей других критериев. Она есть данная реальность нашей литературы,  её истории и сегодняшней жизни. Слава Богу, не обошла она и костромскую поэзию, где до сих пор живут и развиваются традиции А. Готовцевой, Ю. Жадовской, Г. Миловой, М. Комиссаровой, Н. Снеговой, З. Чалуниной и др..
     В современном литературном многоголосии на Костромском Парнасе отчётливо и чаще всего приятно различимы мелодии женской лирики. Наряду с давно известными поэтессами А. Алферовой, Т. Иноземцевой, Е. Балашовой, С. Виноградовой и др. набирают  высоту голоса новых авторов. В последнее время вышло немало поэтических сборников, в том числе в формате самиздата. Тираж небольшой, да и читателей пока немного. Однако, впечатлений предостаточно и хочется ими поделиться.
       При всём различии и оригинальности женских работ их многое роднит, сближает. В этой похожести нет ничего удивительного. Их авторы – дети своего времени и живут в одной стране, России-матушке, на костромской древней и вечно юной земле, богатой на таланты. Тема малой Родины нашла постоянную прописку в творчестве нерехтчанок  Н. Власовой, М. Никитиной, Н. Веселовой (Нея), Е. Зарубиной (Шарья), волгореченских поэтесс Ю. Владимировой, Е. Вылегжановой, И. Козловой и многих других. Не мудрено, но искренне и светло звучит признание В. Виноградовой в любви родному городу:
            
             Для меня нет милей и красивей,
             Ты же знаешь об этом сама,
             Золотое колечко России,
             Дорогая моя Кострома.
  (В. Виноградова. Синеглазая песня моя. Кострома, 2007, с. 32)
         
           Женская душа особенно отзывчива на красоту родной природы и находит себе созвучие в говоре юных ручьёв, в звенящей тишине летнего полдня, усталой мелодии осени, высоких нотах русской зимы. В лучших стихах В. Власовой (Шарья), Т. Зябликовой (Волгореченск), Е. Николаевой (Нерехта), М. Щипаловой (Буй) и др. читателю дарятся одушевлённые пейзажи Верхнего Поволжья. В них видится кисть художника, очарованного красотой, теплотой природного  окоёма, с которым душа человеческая хочет слиться воедино. Не о том ли и эти строки буйской поэтессы И. Скородумовой:
               В белый шёлк черёмуха окуталась,
               Трели соловья мешают спать.
               Мамочка, прости, что не послушалась,
               На всю ночь в луга ушла гулять.
      (В кн.: Встреча в новом веке. Лит. сб.Кострома, 2011, с. 91)
            
           И конечно же, тема любви. Она  превалирует в женской поэзии. Куда от неё денешься, да и, судя по обилию любовной лирики, костромские поэтессы не прячутся стыдливо, а напротив, одержимы поисками всё поглощаюшего чувства. Радости и печали влюблённой души запечатлены в произведениях костромичек Т.Борисовой, Н. Королёвой, С. Писаревой, шарьинок Е. Каргопольцевой, Е. Виноградовой, Н. Лужаковой, А. Чесноковой (Волгореченск), Л. Юрьевой (Солигалич) и др.      В любви, как и в жизни, не всё просто. Путаны и перепутаны дороги, по которым они ходят. Вроде рядом, а не дотронешься. Не об этом ли пишет яркая костромская поэтесса О. Запольских :
      
       Не хотела ничего.
       И звонка твоего,
       Телефонных поцелуев
       Утомлённое вино…
       Сплетено…
       Веретено…
       Ни туда и ни оттуда…
       Не испить. –
       А вот оно.
 (О. Запольских. Свеча для мотылька. Кострома, 2007, с. 154)
      
               К сожалению, значительная часть представительниц  «прекрасной      
 половины», и не только юного возраста, замыкают эту великую тему в рамки эротической обыденности, сводят её нередко к приторному вздыханию  и бабской (да простит меня читатель за это выражение) тоске по своему суженному или  девичьему жеманству.  Процитируем безымянно (о женщинах приятнее говорить хорошее) некоторые опусы.
       
        Жалко, но принцев на всех не хватает,
        Золушек - много, а сказка – одна!
        Но ведь бывает, поверьте, бывает,
        Только не с нами и не всегда.

Принцев, и правда, не хватит на всех. Но почему наша Золушка так привередлива. Если все падчерицы последуют её примеру, не дождаться свадьбы некоронованным пацанам.
       
          Ты в кабак меня не зови,
          Мы по духу с тобой чужие.
          Не мужчины друзья твои,
          Не хочу пропивать Россию.

Ну а если в кино позовёт? Тут-то как, чужими будете или своими? А в питейное заведение он, похоже, зовёт не по политическим соображениям. У него другие замыслы.
         
           Гитарный аккорд –
           Оборвалась струна…
           Позови меня, Чёрт, -
           А, всё не одна.

Оригинально, но жутковато всё-таки. Понятно, что любовь зла и полюбишь… Но тут более опасная рогатость.
         
           Рву страницу за страницей,
           Что написано – долой!
           Я – содомская блудница,
           Пеплом город стал родной.

Героиня выбрала себе неправедный путь. Её право. Но за судьбу города тревожно. Тем более, он недалеко от Костромы. Подальше бы от такой «любови».
          Бросается в глаза не очень понятная мне деталь в женской лирике, когда поэтесса выступает от мужского имени. В чём тут дело? Рифма ли не пошла, или ритм, сюжет потребовали мужского начала? Может, и здесь сказываются современные причуды бисексуальности, эстрадные варианты Верки Сердючки, вослед которым перевоплощается и лирическая героиня? Нужны ли такие прозаизмы, не затемняют ли они искренность лирического произведения? Может быть, и в этом деле припомнить библейское:  «отдайте кесарю кесарево…» (От Марка, 12, 17).
           В лучших традициях русской поэзии во все времена было обострённое чувство сопричастности к общественной жизни, к радостям и бедам своей страны, народа. Здесь поэты и поэтессы шли рука об руку. Радует, что и сегодня, в нелёгкие годины, в костромской литературе слышатся пульс жизни, биение неравнодушных сердец. Гражданская позиция видится в стихах Т. Дмитриевой (Шарья), О. Коловой (Парфеньево), Е. Шестаковой (Кострома), Т. Жадовой (Георгиевское) и др.
            Какой мужчина, если он настоящий мужик и любит свою Родину, не примет горькую правду о потери великой страны, сказанную женскими устами:
                Мне терять немало приходилось,
                Но в одно я верую теперь:
                Потерять страну, где ты родилась, -
                Самая большая из потерь.
      (Л. Старостина. В кн.:  С любовью к России. Кострома, 2009, с. 148)
            
 А кто сегодня не откликнется Ольге Коловой, её скорби о судьбе опустевших русских деревень :
               
                В деревнях гуляют сквозняки –
                Ветхих изб непрошеные гости.
                Одичалый ветер на погосте
                На кресты кидается с тоски.
          (В кн.:Встреча в новом веке. Кострома, 2011, с. 98)
             
      Женщина и дети – эти понятия почти синонимы. Стихи для детей, написанные женской рукой, как правило, проникновеннее и доступнее, чем мужские строки, для маленьких читателей. В них струится вечный свет материнства. К тому же здесь есть своя градация: стихи для детей и от имени детей. В последних автор стремится к перевоплощению, чтобы суметь посмотреть на мир детскими глазами. Это дано не каждому. Чаще всего в жанре присутствует педагогическая риторика, назидательность взрослого дяди или тёти. На небогатом поле детской поэзии особенно заметны удачные находки. Их немало в светлом творчестве костромской поэтессы Е. Салмовой.
                Подарили мандарин,
                И при том всего один!
                Никому его не дам,
                Положу к себе в карман.
                Вот когда его я съем,
                Станет он моим совсем.
       (Е. Салмова. Пёрышко. Кострома, 2006, с. 22)

Видимо, и в этом сугубо конкретном случае устами младенца глаголит истина, тем более в условиях современного рынка и прагматизма.
          Есть место в женской поэзии и для философских раздумий о смысле бытия, предназначении человека, о чём свидетельствуют стихи костромичек Т. Ефименко, Н. Мусиновой, Е. Преображенской, Н. Мухиной (Буй), В. Клевич (Галич), Т. Дмитриевой, Н. Смирновой, Н. Артемьевой и др..
               
                И снова акты сотворенья
                переполняют вечный мир.
                И разве вечность и мгновенье –
                не есть одно воображенье
                людей из замкнутых квартир?
          (Г. Божко. В кн. : Встреча в новом веке, с. 50)

Кто с ходу сможет ответить на этот вопрос. Не правда ли, надо подумать. Опытная костромская поэтесса знает, о чём  спросить читателя.
             Костромская земля богата традициями русского православия, которое зиждется на глубокой не только богословской, но и поэтической основе. Помимо духовной поэзии православные мотивы всё отчётливей звучат и в светской литературе. Дорога к Храму у каждого своя. Сегодня наши дороги опалены болью и тревогой за судьбу России, страны, данной нам Всевышним. Общее и личное, великое и малое сплетаются воедино в человеческой душе, озаряя её благодатью и материнским светом.
               
                Только знаю одно – из храма
                Тихо-тихо несу благодать.
                Не упасть бы, не расплескать,
                Донести до дома, где мама.
                (Т. Никитина. /В краю черёмух и рябин. Лит. сб . Нерехтского литобъединения «Наша лира». Иваново, 2008, с.  120)
        Заходят в костромскую женскую поэзию, хотя не часто, и сатира, юмор, пародии. Правда, не всегда удачно. Здесь тоже есть, на наш взгляд, своя специфика. То, что в мужских строках может сойти за крепкое, солёное словцо, в женских устах выглядит откровенно пошловато и неэстетично. Открываешь первую страницу только что вышедшей книжки пародий, а там такое:
                На десерт, хрустя бокалом,
                постным маслицем запить…
                Но, сходив железным калом,
                унитаз бы не разбить!
Вторую страницу таких стихотворных туалетов и открывать не хочется.       
    Поле костромской поэзии растёт, зеленеет, пополняется новыми именами, в том числе студентов, школьников. Стихи становятся атрибутом повседневной жизни, включаются в массовую культуру. Растущая грамотность населения позволяет легко овладеть азами стихотворной техники, изготовить ту или иную продукцию невысокого качества, озвучить её на свадебных, юбилейных застольях, в клубах, на вечеринках, а также опубликовать в самиздатовских  брошюрах. Хорошо это или плохо? Здесь есть, видимо, своя диалектика.
            Лично я не разделяю обличительного пафоса борцов с графоманией. Реальные опасности отечественной культуре грозят с другой стороны. Вряд ли юные стихоплёты представляют угрозу литературе, тем более обществу. В отличие от многих своих сверстников, повязанных наркотиками, игроманией, хулиганством и пр., они всё-таки занимаются приличным делом. Не более грешны и лица почтенного возраста, коротающие время за банальным сочинительством. В серьёзные издания их не пустят, на большой тираж не хватит денег, а толстосумы от поэзии далековаты.
            Графоманство – это не только литературное, но и социальное явление. Оно питается не одними чувствами юношеского тщеславия, девичьей восторженности, неспособностью взрослого человека самокритично оценить свои возможности. Есть потребность в доступном художественном слове, адекватном твоему культурному уровню. Оголтелая пропаганда насилия, вульгарности в СМИ, с эстрады, экрана вызывает отторжение, обостряет общественную потребность в духовно возвышенном, красивом, за которые  в условиях дефицита культурности нередко принимаются эстетические подделки. Их немало, к сожалению, в женской поэзии. 
              Массовое сочинительство посредственных стихов, как близнецы, похожих друг на друга, стало восприниматься как норма нетребовательной аудиторией и самими авторами по принципу, пишу, как все, какие тут претензии. Нужна серьёзная культурническая работа,  пропаганда образцов русской и зарубежной классики, современных достижений изящной словесности. Вот где благодарное поле для усилий учебных заведений, писательских организаций, литературных объединений, периодических изданий, всех наших культурных институтов. Легче разнести в пух и прах графоманское псевдотворчество, труднее разглядеть подлинный талант, взрастить его, помочь ему раскрыться.
          В широком стихотворном пространстве, мелькнут вдруг то там, то тут живые искорки одухотворённого искусства, накапливая постепенно поэтическую энергию, готовя её критическую массу для творческого взрыва – рождения истинного Таланта. И кто знает, где он объявится раньше, в женской или мужской лирике. Своё слово, видимо, скажет  и его широкое окружение. Звёзды рождаются не на пустырях небесных, а в созвездиях.
           «Стоит ли в этом случае говорить о какой-то особой, женской поэзии?» - спросит нас снова дотошный читатель. Думается, что стоит, ибо печали и радости, думы и желания, взлёты и падения  не одинаковы в женских и мужских строках, как и в сердцах человеческих. К отмеченным уже выше особенностям женской лирики следует добавить также мелодичность, песенность многих стихотворений, мягкость рифм, плавность ритма, кроткость, душевный лад большинства лирических героинь. Может, не совсем по жизни, но в женской поэзии меньше длинных, занудных стихов, характерных для немалого количества разговорчивых поэтов с их претензиями и гордынями. Здесь, как правило, всё тише, скромнее, ласковей, домашней.
                По сути, можно говорить о двух ветвях одного древа русской, в том числе костромской, поэзии. Пусть оно вечно зеленеет, цветёт и даёт плоды, наполненные добром и светом. Сказано: «Доколе свет с вами, веруйте в свет…» (От Иоанна, 12, 36).