Слишком старый, чтобы плакать - гл. 8

перевод с чешского

автор: Lakrov

оригинальный текст: http://www.pismak.cz/index.php?data=read&id=277706


глава восьмая

Первый и пятый

Может, её уже уволили, и, наконец, всё будет, как раньше, думал Эрни, возвращаясь с ужина. В то же время его беспокоила мысль, что ему будет не хватать её. «Чушь» - промычал он про себя.

«Простите, я не расслышала» - прозвучало из темноты. Эрни почувствовал, как у него участился пульс. Но не от неожиданности. Он сам этому удивился.

«Та книга ещё у вас?» - спросила она.

«Вы, наверное, хотите стереть свой стишок, да?»

«Не хочу стереть. Я решила, что подарю его вам. Но...» - она заколебалась.
Первое, что пришло ему в голову: она захочет денег, но он тут же отогнал эту мысль.

«Я хотела бы за это выучиться чему-нибудь на вашем языке. Хотя бы один...»

«Вы имеете ввиду, выучить какой-нибудь стих?» - спросил он, вынимая книгу из кармана.

«Да, но на вашем языке. Прочтите мне его вслух, а я повторю.»

Эрни вспомнил затруднения с произношением его имени и на мгновение пожалел, что её не послали в интернат. Но тут же устыдился. «Я вам выберу», - он старался найти в книге текст в три-четыре строки, не более.

«А если этот?» - она заговорила как раз в тот момент, когда подходящий стих перекрыла лавина нахлынувших из-под пальца листов.

«Который?»

«Вот этот» - Хайке глубоко вдохнула:

З а с в е т ь   в т о р и   л а с а х а з   м е к
Я п о р   л а д у с   п и ж о   л ы с р а я
П о р в и   п а т ы г а л   н а в и р е х
М и н а й   ч и с т а и   з а р а в а я

«Как... как вам удалось это..., - от неожиданности он не мог найти нужное слово, – помнить?»

«Я его вижу.»

Эрни посмотрел в книгу, но она была открыта на совсем другой странице.

«Да нет же. Здесь вижу» - Хайке постучала себе по лбу.

«Это невероятно! Ещё раз прочтите, пожалуйста.»

«Засветь втори ласахаз мек...»

«Невероятно! Невозможно! Вот же...» - Эрни, лихорадочно листая, нашёл нужную страницу.

«Что невозможно? Вы не можете дать мне этот стишок?»

«Нет, могу, но он...» - Эрни растерянно смотрел в книгу.

«Грустный?» - спросила она разочарованно. «Я не хочу грустных».

«Нет, не грустный. Но... его должен читать, скорее, юноша.»

«Почему? Как это узнать?»

«Ну, по некоторым словам, которые в нём есть.»

«Там есть слова, которые девушкам нельзя говорить?»

«Да нет же. Хотя... собственно... да...»

«А что это за слово? Я тоже знаю одно такое на своём языке.»

«Ну, вот, например...» - он ткнул пальцем в страницу.

«Это очень плохое слово?»

«Не плохое, просто форма... другая, мужская...» - он совсем запутался, чувствуя, что ничего уже не в состоянии объяснить.

«Прудал? Девушкам нельзя говорить п р у д а л ?»

«Надо говорить про-дал. Но девушка должна сказать про-да-ла.»

«Пру-да-ла» - старательно выговорила она. «Я буду говорить пру-да-ла.»

«Но тогда это не будет...» - он забыл, как будет «рифма». «Словом, это будет звучать по-другому... И вообще, этот стих не подходит.»

«Почему?»

«Он не... не девичий.»

«Скажите хотя бы, о чём он?»

Эрни снова растерялся: в конце концов случилось то, чего он так опасался, поэтому пришлось ограничиться переводом отдельных слов. Море и солнце прошло, но забыл, как будет пышный. Алая роза далась легко, потом застопорился на манят, а в конце смутился окончательно.

«Чу-рей?» - она очень старалась произнести как следует.

«Ру-чей» - поправил он раздражённо. «И вообще... Этот слишком трудный для вас. Я найду попроще.»

«Хайке!» - зов, наконец-то, освободил его.

«Увидимся позже!» - крикнула она на бегу.


За свет в твоих глазах, за смех
Я продал душу, сбежал из рая.
Первый и пятый главный грех
Меня на части разрывают.

Синеет море под солнцем пышным,
Алые розы манят всё ближе,
Холмов округлость колышет воздух,
Ручей в долине неслышно дышит.