Большой террор

      В тридцать шестом году террор начался.
      Три года он примерно продолжался,

      Осуждены шестнадцать человек
      С Зиновьевым и Каменевым во главе.

      Их в смерти Кирова всех обвинили,
      Против вождя все в заговоре были.

      Тридцать седьмой год и процесс второй,
      Пониже чином, но народ большой.

      Семнадцать было: Радек, Пятаков,
      Троцкистов тайных средь большевиков,

      Из них тринадцать вскоре расстреляли,
      А в лагерях другие умирали.

      На третьем было двадцать человек,
      Бухарин, Рыков. Не щадил их век!

      Ягода и Крестинский, и Чернов,
      Признанье, подпись, приговор готов.

      Жестоким, справедливым суд был наш:
      И пытки, принужденья и шантаж.

      В тридцать седьмом до армии добрались
      И в ней "троцкисты" скопом оказались.

      Был Тухачевский первым среди них,
      За ним арестовали семерых.

      Накатывали волнами аресты,
      Расстрел, как правило, имел здесь место.

      А после армии НКВД
      Врагов искали всюду и везде.

      Ежов, Ягода, Берия друг друга
      Уничтожали, не сбежишь из круга.

      Затем начался массовый террор,
      Кулак у нас на языке с тех пор.

      И не был возраст старческий помехой,
      Морозов Павлик стал в те годы вехой.

      Центр на аресты вниз спускал лимит.
      Кто выживет, кто загремит?

      Инициатором был сам Хозяин
      И взгляд его не избегал окраин.

       2016