Откровение - Глава 4 - Буря и гнев - часть 3

Зависло каиново племя.
Не понимая, что спасён,
Что ход свой прекратило время,
Старик вконец ошеломлён,

Вознёсся помутневшим оком
Над лесом замеревших тел
И в поднебесьи вдруг высоком
Явленье грозное узрел:

Вспыхнула яркая зарница,
Разверзлась грозовая мгла,
Гигантскую исторгнув птицу.
Её безмерные крыла

Закрыли неба половину,
И столь могуч был их размах,
Что тень покрыла всю долину,
И вздыбился туманом прах.

Вот гость крылатый приземлился
И встал пред старцем недвижим;
Вмиг мутный образ прояснился:
Явился ангел перед ним.

Застыв сапфирным изваяньем,
Он парой огнепёрых крыл,
Чтоб взоры не спалить сияньем,
Свой стан от глаз людских укрыл.

Но всё же сей хитон пернатый
Не мог от взора уберечь
Ни жаром дышащие латы,
Ни пеклом раскалённый меч.

Иные крылья пламенели
Пожаром синим за спиной
Чуть не до неба еле-еле.
Свершая образ неземной,

Чело хранителя Эдема
Увито рудо-золотой
Шестиконечной диадемой,
Венчанной утренней звездой,

Что лик таила херувима
В слепящих огненных лучах,
Сей светоносною личиной
Неведомый вселяя страх.

Взирая на призрак крылатый,
Из-под нависшего меча
Страдалец, трепетом объятый,
Отполз, браду у палача

Из стиснутых перстов отъемля.
Вдруг,обнаружив, что здоров,
Поднялся без труда на землю,
Разбитую ощупал бровь -

Она цела - незрячим оком
Он снова видит; полон сил
Как-будто бедствие жестоко,
Что мигом ранее сносил,

Всего лишь страшное виденье:
Ни боли, ни кровавых ран.
Но нет: он в том же окруженьи:
Колдун, владетельный тиран

И кровожадная блудница,
Толпы, верщащей их приказ,
Обезображенные лица -
Звериных сонмище гримас.

Меж тем таков раздался голос,
Что, Иоанна оглушив,
От страха каждый вздыбил волос,
Глубины содрогнув души.

Не зная от него спасенья,
Заколебались бездны вод,
Объялась твердь землетрясеньем,
Посыпал звёзды небосвод.

Свой слух от натиска такого
Упрятать тщился Иоанн,
Но сокрушительное слово
Дробило грудь, как барабан:

"Твоё услышано желанье:
Кипящей серой и огнём
Я послан грешным в наказанье
Казнить Гоморру и Содом.

За святотатство, за витийство,
За трусость, клевету и блуд,
Измену и братоубийство,
Они все отданы под суд -

Твой суд. Тебе дано сурово
Отмстить за злобу и разврат.
Твоё единственное слово -
И огненный прольётся град

На их селения и грады,
Сотрёт их род с лица земли,
Низвергнет их во чрево ада.
Решенье лишь своё прими".

Апостол, запирая уши,
Чтоб вытерпеть несносный рев,
Невольно же, однако, слушал.
И в сердце торжество и гнев

Совокупились в мысль жестоку,
Которая, как лютый зверь,
Рычала: "Гнездице порока
Сполна расплатится теперь!

Все истязанья, все проклятья,
Все слёзы Богу верных чад,
Вся боль, вся кровь убитых братьев
Им отольются остократ!"

Перста малейшим мановеньем
Лишь призову держать ответ -
И сим злодеям нет спасенья!
Спасенья нет...Спасенья нет...?,-

Как нет спасения...? О, Боже!
Ужель удел их вечный - ад?
Ему мороз вдруг въелся в кожу, -
Они не знают, что творят!, -

В их снова он вгляделся лица,
И многие из них узнал, -
Всенепременно истребиться
Ужели кто из них желал?

Нет! Их на ложную дорогу
Зевёл чудовищный обман -
Они доверились подлогу!, -
Вдруг пожалел их Иоанн, -

И будут отданы за это
Тому, кто сделал сей подлог?
Чем лучше я, коль сжить со света
Им уловленных жертв помог? -

Но тут же мысль ещё ужасней
Стремительней волны неслась:
- Ужель и я к сему причастен,
Коль мести пагубная страсть

Взрасла и у меня на сердце?
Ужели и в меня проник
Чрез гнева отпертую дверцу
Губитель сей и клеветник?

Вчера я утверждал их в вере,
Крепил в надежде, вёл к любви -
Сегодня в ненависти первый
Нещадно жажду их крови!

Как скоро мести предвкушенье
Столь долгий одолело шаг!?
Как просто ввёл во искушенье
Меня заклятый древний враг!?

Ужель мне отдали их в руки,
Чтоб я на неизбывный срок
На нескончаемые муки
Без следствия, суда обрёк?

Напрасным делать их рожденье,
Решать: им жить иль умереть
По своему произволенью
Могу ли право я иметь?

Чтоб быть вершителем их судеб
Кто Я ? - такой же человек!
И коли жаждут эти люди
Окончить ТАК мой долгий век -

Пускай - таков мой горький жребий!
Коль чаши сей не миновать,
Пусть солнце не зайдёт во гнев"е -
Пусть будет в вечности сиять!

Но вновь, и время, и пространство
Шатая гласом громовым,
На старца за непостоянство
Обрушил слово херувим:

"Тебе по милости великой
Дано вершить над ними месть.
Но, сострадая этой клике,
Сию ты не приемлешь честь.

Знай - их пощада не изменит -
Они отплатят за любовь
Лишь ненавистью и изменой -
Так было, есть и будет вновь!

Твоё слепое состраданье
Лишит добро его наград,
Оставив зло без наказанья
И преумножив во сто крат.

Лишь вкоренённого порока
Напрасной жертвой ты падёшь,
И в дикой пустыне далёкой
Навек забвенье обретёшь".

Но Иоанн движеньем воли
Ответил, истину прозрев:
"К судейской я не годен роли -
О правде не радеет гнев!

Коль данный им для покаянья
Я отниму и малый срок -
Кому то будет в назиданье?
Кто вынесет с того урок?

Коль их последнюю надежду
Я вдруг посмею загубить -
ЧТО жертвы, принесённы прежде?
Нет! Неизменно их любить

Быв призван, злом да не отвечу
На зло!Но вместо тысяч слов
Ответом будет бесконечным
Неколебимая любовь!

Ведь если б я сполна познал
Языки человечьи,
Иль слог когда бы возвышал
На ангельском наречьи -

Но коль любви нет за душой,
Я - меди звон напрасный!
Я - ста кимвалов лязг пустой,
Сколь б ни был глас прекрасный!

Коль одарён я как пророк
Прозреньем тайн грядущих;
Коль знаний кладезя замок
Мне отперт присносущих;

Коль веры я стяжал всю мощь,
Что мановеньем длани
Могу с полудня на полночь,
Как невесомый камень,

По прихоти переставлять
Громады гор окрестных -
Но коль любви не смог стяжать,
Я - лишь пустое место!

Коль нищим расточу, раздам
Сполна моё именье
И отдамся в закланье сам,
Как агнец на сожженье -

Но коль средь жертвенной крови
Обильного потока
Нет капли истинной любви -
Цена ей невысока!

Любовь - вот стержень! Вот гранит!
Всему наивно веря,
Любовь во всём долготерпит,
Всё милосердьем мерит!

Любовь от гнева далека,
Свободна от зависти!
Любовь не смотрит свысока,
Не ведает корысти!

Неистовству любовь чужда,
Зломыслью - непослушна,
Ко лжи - извечная вражда!
Лишь истине радушна

Любовь всё тягости снесёт,
Всё стены превозможет,
И в час отчаянных невзгод
Вовек надежд не сложит!

И близок день и миг, когда
Сквозь сито поколений
Стечёт вся мёртвая вода
Наук и откровений,

Умолкнет плоть, остынет кровь,
Иссякнет праздноречье!
Не истребится лишь любовь!
Любовь лишь будет вечно!

И ныне пребывают три:
Любовь, надежда, вера!
Средь них же, что ни говори,
Нет совершенней первой!"

И так промолвив вдохновленно,
С святой улыбкой под клинок
Обратно встал он на колена
Принять свой неизбежный рок,

Вложил браду убийце в руку;
Свои ж смиренно на груди
Скрестил, и продлевая муку,
Сказал: "Мгновение, иди!"

И остановленное время
С цепи незримой сорвалось.
Вновь старика распяло бремя,
Как на кресте калёный гвоздь;

И меч к челу уж приближался.
Но вдруг пространство вопль сотряс.
Весь мир до малой точки сжался,
Взорвался и во тьме погас.