Окраина улыбается. Валентина Штефанова

Босоножки – босые ножки

Июль. Лето в разгаре. Собралась в свой клуб «Окраина». Модная юбочка с клинышками, подол углами, блузка чёрная с воланами на рукавах и по горловине. Они яркие с красными, розовыми цветами, красиво. Надела босоножки с железным тоненьким каблучком и с украшением в виде кольца по середине каблука. А спереди стразы в два ряда уголком по всему остроносому переду босоножек. Замшевые.
Они долго живут, второй десяток лет, дорогие, любимые, на выход бережёные! Набоечки железные – цок, цок, цок! – как новые. И вот иду к остановке, четыре квартала, босоножки удобные, по ножке, плотненько ремешок за щиколотки держится.
Настроение, как всегда перед приятным мероприятием, отличное. Иду радуюсь солнышку, небу голубому. Могла б и взлететь! А идти всё легче и легче, уже три квартала прошла. И так удобно, как в тапочках... И уже не «цок, цок, цок!», а, похоже, «шлёп, шлёп, шлёп!». Осторожно иду, не глядя под ноги. И что-то уже совсем прекрасно! Подумалось – что ж так легко? Глянула на босоножки и вижу: на правой ноге у моей многострадальной обувочки подошва отклеивается! Приподняла ногу и обомлела: реанимации не подлежит!
Я в шоке, куда идти: назад или вперёд? Вокруг никого. До дома уже далеко. До остановки полквартала. Мысль: пойду босиком! И вижу: в пяти метрах от меня распахнуты ворота.
Богатый, большой дом. Двор плиткой выложен. Справа, вдали, в глубине двора мелькнул мужчина. Что-то делает. Я его позвала:
– Подойдите, пожалуйста! Спрошу что-то.
Он подходит, здоровается. Извиняюсь с шутками. Он улыбается. Спрашиваю, нет ли из женщин кого-либо дома? Позовите, пожалуйста! Мужчина сразу пошёл в дом.
Возвращаются вдвоём. Видно, жена, лет сорока. Хорошенькая армяночка. Я рассказываю, что, мол, случился казус, идти надо, но видно, босиком придётся! Не могли бы мне дать какие-либо старые тапочки, если не жаль? А женщина: «Размер-то какой?» Отвечаю, что не до размера, хоть какой! Чтоб не босой!
Хозяйка ушла в дом. Мужчине рассказываю, как лечу на всех парах, всё легче и нигде не жмёт, и вот приземлилась! Тот смеётся.
Женщина принесла тапки. Я расстегнула ремешок, сняла босоножку. А подошва уже отделилась, живёт своей жизнью. Я за вторую, а она уже, видно, давно приобрела крепкое сцепление с землёй. Я прямо обалдела. Вот, думаю, повезло!
Тапки впору пришлись, как родные. Горячо поблагодарила совсем не виденных ни разу своих земляков.
И вот иду с воланами яркими, красно-бело-розовыми, на чёрном, с причёской. Блондинка. Радостная. Оптимизм так и плещет из меня. Легко! А на ногах стройных и без эпиляции прелестных – тапки синие, мягкие, дорогие, почти новые. И с огромным голубым цветком! Таким же мягким, плюшевым. Так гламурненько!
И представляю, что люди думают: забыла, склерозная, что надела?! И, так как я иду всегда только вперёд, то я, видно, и босиком пошла бы на любимую встречу с друзьями!
Это не беда, это весело! И не стоит слёз и переживаний.
Кстати, когда пошла я той же дорогой домой, на втором перекрёстке от остановки встретилась с потеряшкой своей, подошвой от любимой босоножки. Вот радость была! Так она лежала, ждала хозяйку...
Починила с пенсии босоножки, ещё на танцы хожу и их берегу! На выход!
А до ста лет – ещё тридцать четыре года с хвостиком. Оптимизма немерено. Хоть прикуривайте от меня! Шучу.
Телефоны и ложки к груди прилипают. Бывает, до кого-то резко дотронусь, так его как током-то шибанёт!
Во девушка-старушка! Нет уныния в жизни, господа!