Хроники телеграфных каналов. Ротшильд

            Уходящему чуду человечества посвящается

 

           Жизнь - самая страшная из прекрасных вещей.





1. Телеграмма из Далласа во Франкфурт-на-Майне





Одилия! На даллаской земле
примерно так же сыро, как на майнской.
Весь континент скрывается под маской,
что сочетает преданность и подлость.
В Америке, последние семь лет,
умы Европы стравливают плоскость
больших надежд, выматующих жилы -
с предчувствием, что собственный скелет -
лишь чудище, что жаждет новой жизни,





терзая плоть - позарившись на ум.
Терзая ум - позарившись на гордость.
Моя судьба - подслащенная горесть,
но приторна по части нелюбовей.
Какой из всех известнейших наук
мы рождены? Доктриной лжи и болей,
прорвавшей все возможные плотины?
Моя судьба, как маленький паук,
что бредит перспективой паутины.





Одилия, я, призрачный ханжа!
Один ли я? Не знаю!? Время скажет!
Мои друзья, в свету замочных скважин,
теряют свои облики. Их чувства
развили ход по лезвию ножа.
Но я, вне всех. И всё, отныне, чуждо:
от их отелей, выставок и мыла -
до страстной мысли: вскорости нажать
на кнопку, что меняет облик мира.





Я поседел за долгий переход
по океану. Милая, будь чутче!
Терпи мои причуды. Наши чувства -
в большой цене. По правде, настоящих
осталось мало. Впрочем, пенье вод,
отчасти, глушит приступ. Настоятель
монастыря близ Далласа, как тенор,
потребовал дословный перевод
моей души на речь больного тела...





2. Ответная телеграмма из Франкфурта-на-Майне в Даллас





Мой дорогой, законность наших чувств
чтят мертвецы десятков поколений.
Ничто, с недавних пор, не поколеблет
твоей прямой уверенности в чеках.
Я ездила в больницу. Ночью чуть
болел желудок. Скажешь, милый, чем там
живут ковбои в собственном Сезаме?
На этом континенте я плачу'
своими ежедневными слезами





за горечь предначертанных разлук,
за ряд таких постылых одиночеств.
(Я прервалась). Была в больнице. Нонче,
там очень людно, сыро, но терпимо.
Пять лет я тщилась попросту раздуть
костёр великих чувств, дыша тем миром,
что сыпался впоследствии на части.
Ах, говорят, что дети так растут...
Я жду ребёнка к августу. Ты счастлив?





3. Телеграмма из Берлина во Франкфурт-на-Майне





Увы, моя родная, всей брехни
не сопоставить - с прячущейся дома.
Бывало, мне твердила тётя Дора:
"Не верь, Амшель, любовницам и ведьмам.
Ведь как бывает... Скажешь им "блесни!"
они блестят в проветренной передней.
совсем другим. И тут же - муки плоти..."
Бери все деньги, и дели их с ним.
Святой обман! К несчастью, я бесплоден.