Окончание неоконченной повести. Временное

   В углу лежала какая-то сложенная раз в 16 бумажка. Я, нужно признаться, со школьных лет испытывал страсть к подобным вещам, и, когда вижу что-то подобное, то мне тотчас хочется это развернуть и посмотреть, что же там, чёрт возьми, написано? Иногда содержимое этих папильоток оказывалось довольно интересным. Таким был, например, разговор двух моих одноклассниц, Даши З. и Нади Ш.: «Даша, ты будешь зачёт по биологии здавать? Ответ:» – «ЦВЕТОК». Или, например, диалог Тани А. и Тани Т. в шестом классе: «Танюха, ну я дала с этим импотентом!» – «Ыгы. А Тополь-то тоже хорош: «Май фазэр ис трактор-дривер!». Здесь же перед моими глазами, после того, как я развернул эту бумаженцию, оказавшуюся листом даже не А0, а А-минус 1, предстало нечто совершенно удивительное и непостижимое.
   Бумага была исписана микробным почерком с обеих сторон сверху донизу справа налево, но кириллицей. Поэтому для того, чтобы прочесть эти тарабарские Станция-Каракули, мне пришлось приложить её к занимавшую всю стену зеркалу, по которому «губнушкой» было написано: «ИДИ В ОЧКО», а чуть пониже – уже другой губнушкой, зелёной «ИДИ СРАТЬ». Будь я одним из тех, коих я тут сегодня улицезрел в избытке по самые яйца, я бы, наверное, дописал бы своей губнушкой, голубой, небесного цвета: «ИДИ НАХ...Й».





Вернуть не обещаю 

Рассказ

Когда Игорь вошёл в квартиру, то обнаружил Женю читающим книгу.
- Привет! О чём книга? - спросил Игорь.
- Привет, привет, - ответил Женя. - Хорошая книга, жизненная. "Урфин Джюс".
- Кто-кто? - удивился Игорь.
- Урфин Джюс. И его деревянные солдаты. - ответил Женя.
- Сказка, что ли? - спросил Игорь.
- Вроде того. Довольно интересная сказка, нужно сказать. - ответил Женя.
- И о чём в ней разговор идёт? - спросил Игорь, присаживаясь за стол.
- Да как тебе сказать. Это вторая часть. - ответил Женя.
- А первая о чём была? - спросил Игорь. 
 - Да вот занёс ураган из Америки девочку в волшебную страну. Там ей Страшила встретился, Железный Дровосек... Собак у ней заговорил - страна-то - волшебная. Ну, она - как мне обратно в Америку вернуться...
- Ясен пень! - злорадно оскалившись, ухмыльнулся Игорь. - К нам бы хер вернуться захотела! Тоже мне, Саманта Лычёва!
- Не перебивай. И вот они ей сказали: это только Гудвин тебе может помочь. - продолжил Женя.
- Бог ихний, что ли? - спросил Игорь.
- Да чёрт его знает, сам не понял. Волшебник. Сидит себе в Изумрудном Городе и всех наёбывает. - грустно усмехнулся Женя.
- Тогда какой он волшебник? - спросил Игорь.
- В том-то и дело, что никакой. Просто у него мания величия. Он, короче, земляк той девочки, и его сюда тоже ветер унёс. А он и остался. А что ему? Там - гангстеры, долги, какая-то работа копеечная... А тут он - Великий и Ужасный Волшебник Гу-у-двин! - последние слова Женя произнёс замогильным голосом, как умел только он, сделав "страшные глаза".
- Ну и чего, помог ей этот шалопай? - спросил Игорь.
- Да она на него собака своего натравила, он и дёру дал. А она его - шантажировать: не поможешь - расскажем всем, какой ты подлый обманщик. Ну, ему и не оставалось ничего делать, как дать ей ключи от воздушного шарика, а сам дёру дал куда-то в подземное царство. Она и улетела, а Страшила - он пугало огородное - стал повелителем Изумрудного Города. Всё. - сказал Женя, зевнув.
Какое-то время в квартире было тихо.  
- Прям как у нас, - заметил Игорь, нарушив молчание. - Сидит на троне какой-то старый хер - Гудвин этот старый был?
- Да вроде нет. Что-то около 42 лет... - неуверенно пробормотал Женя.
- Ну, какая разница. Сидит, значит, какой-то хер, и всех наёбывает. А какой-то ребёнок придёт и пересрёт ему всю малину.
- Так это ещё у Андерсена было! - обрадовался Женя. - Помнишь? "Голое платье короля"!
- Ага... - вздохнул Игорь, - Только от этого не легче. Вот если б найти такого божественного отрока!
- Чего это ты в религию ударился? - спросил Женя.
- Да это ж ты мне дал "Цветочки святой Цецилии"! Путёвая, в общем, книга, только я про Франциска Ассизского недопонял. Он там сгорел в конце, что ли? - сказал Игорь.
- Я тебе потом объясню, - нехотя ответил Женя. - Ты лучше скажи, с чем в Новосиб поедем?
Со скрипом отворилась входная дверь. В комнату ввалился, изрядно запыхавшись, младший брат Жени Олег, отправленный братом на сдачу экзамена по стеклотаре.
- Ну как, сдал? - спросил его Женя.
- Та, Жень, одну не приняли. Вот эту вот. - И Олег достал со дна авоськи зелёную бутылку.
- Битая, что ли? - спросил Женя.
- Да говорят, левая какая-то. У всех пятиугольник, а у этой... Сам посмотри! - Олег протянул бутылку Жене.
Повертев бутылку несколько секунд в руках, Женя пристально вгляделся в её донышко.
- И впрямь, левая... - сказал он задумчиво. - Какая-то загогулина перечёркнутая. А, хрен с ней. - Он положил бутылку на стол.
- Чего с Игорем не здороваешься? - спросил Женя брата. 
 - Здоровались уже, - улыбаясь, ответил Олег. - Я иду, а он, как Христос с пластинками под мышкой. Что, Игорь, поставил пластиночку-то? Послушал ты её?
- Да у меня вертушка ****нулась... - махнул рукой Игорь. - То есть, не сам вертак, а головка. От ***. - добавил он, выдержав паузу.
И все засмеялись.
- А моя не подойдёт? - спросил Женя.
Так у тебя же нечётная, а у меня чётная стоит. - ответил Игорь. - ГЗМ-156. Поди надыбай теперь такую.
- А у брата спрашивал? - спросил Олег.
- "У брата!" Сказал тоже! Будто он у меня за стенкой живёт в каждом углу! Я его, как путягу в Люберах кончил, не видел с тех пор.
- Извини... - тихо сказал Олег.
Повисло неловкое молчание.
- Раз уж мы тут все собрались, давайте решим с программой концерта. – наконец нарушил тишину Женя. - Ваши предложения. Игорь, ты первый.
Игорь снял очки и протёр их обшлагом рукава старой шинели, которую он имел обыкновение носить.
- Я вот что думаю, - сказал он. - Той срани, что мы писали с Боссом и Даблом, - хотел бы я знать, где эти записи, - петь мы однозначно не будем. Не покатит. Предлагаю сделать программу из советских песен, подвергнутых панк-обработке!
- Хм, хм. А не страшно? - спросил, помолчав, Женя.
 - Кроме хиппи Бога нет... - непонятно ответил маленький, склонный к философствованию Игорь.
- Теперь ты, Олег, - сказал Женя.
- А мне... А мне кажется, что взять чего-то из-за бугра, и левые слова придумать! - весело ответил Олег.
- Тоже ничего, - сказал Женя.
- А сам что успел придумать? - спросил Женю Игорь.
- Вы упадёте, ребята. Я тут у Курта книжицу занятную зачитал. Вот-с! - и он вытянул из-под кровати, на которой всё это время лежал, небольшой, но увесистый том в чёрном твёрдом переплёте, с чёртовой кожи которого на оторопевших Игоря и Олега смотрел раскинувший острые крылья орёл.
- Ничего себе! - только и воскликнули Олег и Игорь. - За такую сесть можно!
- Gausa formalis! - патетически взмахнув руками, взвизгнул Женя. - Страница 88, абзац 14! "Но параллельное существование в пространстве и во времени двух или более мировоззрений относительно высших ценностей, в которых должны участвовать одни и те же люди, означает предопределяющее беду промежуточное решение, несущее в себе зародыш нового упадка" - зачитал он сухим чётким голосом с немецким акцентом.
- И при чём эта мура стоячая к Новосибу? - сказал Игорь, и впрямь не понимая, к чему клонит Женя.
- А к тому, отрок ты божественный, что, проанализировав этот оккультный манускрипт, мы создадим путём великого алхимического делания чёртову дюжину песен. И все лягут!
- А мы - сядем, - заключил благоразумный Олег.
- Да не ссы, братуха, Победа будет наша! - стукнул Женя брата в плечо кулаком. - Итак, песнь первая. Так и называется.
- Как так и называется? - спросил Игорь.
- "Майн Кампф"! - гордо произнёс торжествующий Женя.  
- Всё, пойду к Мешкову, т о в а р и с ч и ! - Игорь резко встал. - Заложу вас, пока самого не посадили. Мне ещё за это руку пожмут и часы "Вымпел" вручат при всей "художке". С гравировочкой! - сказал он совершенно серьёзно.
- Иди, иди, голубь, флаг тебе в руки и ведро комсомольских значков! - бросил Женя. - У нас у самих на тебя ТАКОЕ есть!
- Какое? Ну, какое, морда твоя католическая! - крикнул Игорь в ярости.
- А марочки? А подволоча? А круглые? Что, нету, скажешь? Ну, беги, в унитазе смывай!
- Ладно, забудь. Я пошутил, - махнул Егор рукой. - Просто от этого замысла лично я очень не в восторге. Всё-таки, 40 лет сами знаете, какому событию, и нас просто не так поймут. Вот если бы через год... через два... Тогда вся эта п э р э б у д о в а уже закончится, и можно будет языком всё, что хочешь, молоть.
- Ой, Игорь, у меня наоборот такое предчувствие, что это всё - так... Мишкина грамота... Сейчас херово, и ещё херовей будет. - Женя, чиркнув зажигалкой, закурил. - И, в частности, с тобой что-то может сучиться. Ты ничего такого не чувствуешь?
- Не понимаю, о чём ты, - сказал Игорь. - у моего отца Фёдора есть товарищ Пётр. Он служил 30 лет капитаном на броненосце "Пытливый". Весь мир обошёл. В стычках участвовал. Ну, шестидневная война, пятидневная... восьмичасовая... А теперь стихи пишет. В "Горькую" поступить хочет. И вот, у него сборник один вышел: "Сиреневые дали", и там в одной из поэм такие строки: "У нас, у моряков, предчувствий нет: случится что - заряжен пистолет".
- У нас, у мертвецов, предчувствий нет... - задумчиво произнёс Олег. 
- Ну, а что ты предлагаешь, Игорез? - спросил Женя. - Совковую попсню? Антонова, что ли? Пугачиху? Рымбаеву Буль-Буль Оглу? Ну, поржут с нас, мол, мослы, пальцами покрутят у виска, а назавтра уже не вспомнят.
- Как хочешь. Ты начальник, я мудак. - чертыхнулся Игорь и плюнул в окно. - Можно было бы вообще, как в этой сказке твоей, обрядиться чучелом, железным гомосеком, бабищей, и забурогозить что-то вроде "Yellow Submarine".
- Скорее, "Yellow Brick Road". - усмехнулся Женя.
- Чего?.. При чём тут жёлтый кирпич?
- Они там по дороге из жёлтого кирпича всё время идут. Через маковые поля, коноплю и чудо-колёса. Вудсток, короче.Удивляюсь, как это напечатали воще! - всплеснув руками, сказал Женя с кислой миной. И добавил: - Хорошо, подумаю.
- Ну ладно, пойду я. Коты дома некормленые, в панике уже, наверное, - сказал Игорь. - Особенно тот, у которого лицо, как метро. Представляете, иду вчера ночью, вижу, какой-то малой моего Мудика в целлофановый мешок засовывает. Ух, я ему и вкачал ****юлей нерукотворных! Ногами!
- Счастливо, Ивушкин! - сказал Женя, и, встав, пожал Игорю его худенькую руку, увешанную хиппанскими феньками.
- Пока, - сказал Олег.
- Эженька, а можно, я у тебя книжку твою возьму, про этого, как его, Урбана Джема? - сказал Игорь уже в прихожей, стоя перед дверью, на которой было много часов.
- Да, бери. Я пока переварю прочитанное, - ответил Женя, и вынес книгу из гостиной.
- Только вернуть не обещаю. Много ли что... - туманно сказал Игорь. - Бэбик, пока!
Он пожал руку Олегу, и, усмехаясь чему-то, одному ему ведомому, вышел. 
Бутылка, забытая на столе, вдруг медленно покатилась, и, упав на чугунный пол металлического дома, где обитали братья Лищенко, разлетелась на тысячу изумрудных осколков.
Стояла осень 1985 года. Только через 22 года группа Игоря, которого тогда будут звать несколько по-другому, запишет свой последний альбом, которого ни один из братьев не услышит, через 8 лет, уже в другой стране, Игорь возглавит "Руководство" – Олег это застанет; а через месяц с небольшим он окажется там, где ему приснятся мясные туши, качающиеся, как апельсины, в разделочном цехе, издавая тихий звон.
Некто, пожелавший остаться неизвестным, рассказал мне, что Игорь почти не расставался там с книгой "Урфин Джюс и его деревянные солдаты", и прочитал её несколько раз.
Комарово, июль 2011 г.






   – Да, дела... – рассеянно пробормотал я, и перевернул лист на другую сторону. Оборот был занят 22 раза повторяющимся отпечатанным на старой машинке с оборотным «э» вместо «е» документ. Вероятно, лист следовало разрезать и отправить в какие-то неизвестные мне стороны.





Документ С-107



                СЕКРЕТНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ

                ОТДЕЛ ИНОСТРАННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ № 53/41

                Контрразведка – 11/ЛА
                Секретное дело штаба
                Берлин, 20 июня 1941 г.
                Дело начальника штаба руководства
                Только через офицера.

Для выполнения полученных от 1-го оперативного отдела военно-полевого штаба указаний о том, чтобы для использования нефтяных районов обеспечить разложение в Советской России, рабочему штабу «Румыния» поручается создать организацию «Тамара», на которую возлагаются следующие задачи:
1. Подготовить силами грузин организацию восстания на территории Грузии.
2. Руководство организацией возложить на обер-лейтенанта доктора Крамера (отдел 2 контрразведки). Заместителем назначается фельдфебель доктор Хауфе (контрразведка II).
3. Организация разделяется на две оперативные группы:
а) «Тамара I» – она состоит из 16 грузин, подготовленных для саботажа (С) и объединенных в ячейки (К). Ею руководит унтер-офицер Герман (учебный полк «Бранденбург». ЦБФ 800, 5-ая рота);
b) «Тамара ІІ» представляет собой оперативную группу, состоящую из 80 грузин, объединенных в ячейки. Руководителем данной группы назначается обер-лейтенант доктор Крамер.
4. Обе оперативные группы  «Тамара I» и «Тамара ІІ» предоставлены в распоряжение 1–Ц А ОК (главного управления армии).
5. В качестве сборного пункта оперативной группы «Тамара I» избраны окрестности г. Яссы, сборный пункт оперативной группы «Тамара ІІ» – треугольник Браилов–Каларас–Бухарест».
6. Вооружение организаций «Тамара» проводится отделом контрразведки ІІ.

                Л а х у з е н
                С подлинным верно: (подпись неразбор-
                чива) капитан.

Р а з о с л а н о:

В І отдел штаба оперативного руководства вооруженных сил (оперативное отделение І).
В собственные руки генералу Варлимонту или замещающего его в должности.
В Южный военный округ – 10 через офицера связи отдела II контрразведки, майора Эрнста Эйкерна.
Командованию ІІ армии І-ц, через офицера связи отд. ІІ контрразведки, капитана Эрфлинга.
Экономической группе управления военной промышленности.
Оперативному отделу генерального штаба главного командования сухопутной армии.
Главному командованию морского флота, в собственные руки капитану Рейнеке.
Главному командованию военно-воздушных сил Востока. в собственные руки полковнику шмидту или замещающему его в должности.
Транспортному отделу вооруженных сил.
В штаб связи «Валли», в собственные руки подполковнику Штольце.
Рабочему штабу «Румыния», подгруппа ІІ, в собственные рукаи капитану Эрфлингу или замещающему его в должности.
Начальнику контрразведки ІІ.





   «А это – уже из альтернативной истории» – тупо подумал я. – «Какое, к чёрту, восстание в Грузии через Румынию, да ещё и в 41-м году?». Скомкав лист, я закинул получившийся мячик для «футбольца» трёхочковым в неподалёкую урну.
   – Внимание! Внимание! Говорит Писание! – донёсся со сцены громовой голос, или даже глас. – Сегодня под мостом поймали Понтия с Христом!
   Вся собравшаяся в зале почтенная публика мигом остановила свои плотские занятия и как по команде повернулась к сцене.
   Занавес стал медленно расходиться в разные стороны. Звучала музыка из «Полёта над пальмами Дьенбьенфу», культового спектакля Эндрю Ллойда Мэлори последних лет.
   На сцене стоял в полном одиночестве неизвестных лет чувачок. Дядёк. Одет он был в кепку, фрак с фалдами до полу, жилетку с манишкой, галстук-бабочку и безукоризненные чёрные брюки, уходившие – что меня удивило – в кирзовые «кирзаки».
   Когда занавес раздвинулся до конца, дядёк подошёл к микрофону и в гробовой тишине изрёк:
   – Ом мани падме хум. Харе Кришна бубль гум. Ом мелафефон бва гха ша хум. Гата гата парасгата парасата бодхи сваха. Ля илля иллялель оба! Ам гам глам каба лаба саба лаба Самба гиб чип либ чики кики кюки люки чух шух сдугр пугр оф оф прр! Нкетийя Квабена Кебайя! Хурлы! Мурлы! Индрыстн Кочергы! Национальность значения не имеет!..
   Зал раздался бурными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию.
   Дождавшись, пока многочисленное хлопанье стихло, дядёк продолжил:
   – Братья и сёстры! Рад приветствовать всех вас на нашей ежегодной конференции, проходящей вот уже во-вторых в гостеприимных стенах ночного клуба «Колизей»! Наверняка, многие из вас, кто был на нашей предыдущей встрече, успели не раз подумать и задать себе вопрос: «О чём пойдёт речь сегодня?». Так вот, дорогие мои братья и сёстры! Наша сегодняшняя встреча будет посвящена Всемогуществу Отца нашего небесного, предвечного, вековечного, нерожденного, несотворенного, вездесущего, всевышнего, всеблагого, всеведущего и нынешнего, и присного, и вовеки веков великомогучего, правдивосвободного Бога! Алилуйя!
   Последние слова он произнёс с лёгким американским акцентом, так, что получилось «Hallellujah», воздев очи горе.
   – Итак, братья и сёстры мои! Сейчас я на личном примере докажу вам, что, как бы кто из нас не грешил перед Его ликом, Он всегда с нами, и всё нам простит, и за всё нас помилует! Итак...
   Дядёк вынул из кармана фрака большое распятие, и, пошептав что-то и перекрестившись, гнусавым голосом завопил:
   – Бога нет! Бога нет! Бога нет! Бога нет!.. ..................................







07.2011.