Excelsior! Выше и выше! Лонгфеллоу

Уж сумрак ночи горной наступил,
Когда чрез хутор в Альпах проходил
Юнец, неся сквозь ветер ледяной
С девизом странным стяг с собой.
Excelsior!

Чело печально; взгляд его сверкал,
Как вынутый из ножен вдруг кинжал,
Лилась как бы серебряный кимвал
Речь чуждая, когда он восклицал:
Excelsior!

В домах счастливых видел огоньки,
Уютно там горели очаги;
Он выше их на ледники глядел,
И с губ его в тот миг призыв слетел:
Excelsior!

Ты не ходи сейчас чрез перевал,
«Уж буря близко», так старик сказал
Вот-вот сойдут лавины с грозных скал,
Но звонкий, бодрый голос отвечал:
Excelsior!

«Постой, сказала дева, отдохни,
Главу уставшую к груди прижми!»
Глаза юнца подернулись слезой,
Но снова произнёс девиз он свой.
Excelsior!

«На острый сук в лесу не попадись,
Лавины страшной горной берегись!»
Прощаясь, так старик ему сказал,
А сверху уже голос отвечал:
Excelsior!

Монахов орден на рассвете встал,
Святой Бернар его там основал,
Молитву веры к небесам вознёс,
А ветер сверху им ответ принёс:
Excelsior!

В горах пёс верный к страннику привёл
Под снегом он замершего нашёл,
Лежал на склоне горном вдалеке,
С девизом странным стяг в его руке.
Excelsior!

Безжизненно во мгле утра лежал,
Но всё же красотою поражал,
И голос вдруг послышался  тогда,
Как будто падала с небес звезда.
Excelsior!

The shades of night were falling fast,
As through an Alpine village passed
A youth, who bore, ‘mid snow and ice,
A banner with the strange device,
Excelsior!
 
His brow was sad; his eye beneath
Flashed like a falchion from its sheath,
And like a silver clarion rung
The accents of that unknown tongue,
Excelsior!
 
In happy homes he saw the light
Of household fires gleam warm and bright;
Above, the spectral glaciers shone,
And from his lips escaped a groan,
Excelsior!
 
“Try not the Pass!” the old man said;
“Dark lowers the tempest overhead,
The roaring torrent is deep and wide!”
And loud that clarion voice replied,
Excelsior!
 
“Oh stay”, the maiden said, “and rest
Thy weary head upon this breast!”
A tear stood in his bright blue eye,
But still he answered, with a sigh,
Excelsior!
 
“Beware the pine-tree’s withered branch!
Beware the awful avalanche!”
This was the peasant’s last Good-night.
A voice replied, far up the height,
Excelsior!
 
At break of day, as heavenward
The pious monks of Saint Bernard
Uttered the oft-repeated prayer,
A voice cried through the startled air,
Excelsior!
 
A traveller, by the faithful hound,
Half-buried in the snow was found,
Still grasping in his hand of ice
That banner with the strange device,
Excelsior!
 
There in the twilight cold and gray,
Lifeless, but beautiful, he lay,
And from the sky, serene and far,
A voice fell like a falling star
Excelsior!